Женщина в сером костюме - Эмма Дарси

Энн вдруг развеселилась.

- Куда теперь? - спросил Филдинг. Они уже въехали в Уоллстоун-крафт, и Энн принялась показывать ему дорогу к дому.

Им повезло - прямо перед подъездом было свободное место, куда Филдинг поставил машину.

- Я недолго, - бросила Энн, снимая привязной ремень и открывая дверь.

- Не спешите, - сказал Филдинг и, к изумлению Энн, тоже вышел из машины.

У Энн упало сердце. Она молча глядела на него поверх капота машины, потом выпалила:

- Куда это вы собрались?

- Я поднимусь с вами и помогу вам донести чемодан, - спокойно ответил Филдинг.

Энн похолодела. Нет, в квартиру она его не пустит. Он там увидит портреты ее матери и начнет задавать вопросы. Почему у нее развешаны портреты Шантенели? А это ему совершенно незачем знать!

- Спасибо, не надо мне помогать. Я сама донесу чемодан, - отрезала Энн.

В глазах Филдинга загорелся боевой огонек. Ее отказ от помощи явно задел его самолюбие. Он оперся руками о капот машины и со зловещим спокойствием произнес:

- Кармоди, у вас одни жизненные принципы, а у меня другие. Я открываю женщине дверь. Я подношу женщине чемодан. Вы помешаны на женском равноправии. Я согласен это терпеть, но не пытайтесь навязать мне свои представления о том, как мне следует поступать.

Энн стояла не шевелясь. Надо как-то его остановить. У нее в мозгу звучал сигнал опасности. Если она допустит Мэтью Филдинга в свою личную жизнь - прощай равновесие, которого ей удалось достичь в их отношениях. Тем временем воинственный блеск у него в глазах сменился уже знакомым ей выражением любопытства. Надо что-то предпринять.

- Хорошо, сэр, если вы настаиваете, я позволю вам поднести чемодан. Но не ждите, чтобы я впустила вас в квартиру. Это мой дом, и на него ваша власть не распространяется.

Филдинг язвительно усмехнулся, но глаза его потемнели от гнева.

- Уж не прячете ли вы там кого-нибудь, Кармоди? Молодых любовников, а?

Этот выпад больно задел Энн, но не заставил ее отступить. Все было слишком серьезно. Пусть думает что хочет, лишь бы не узнал правды. Обычно, когда Энн приглашала кого-нибудь к себе домой, она убирала фотографии матери. Они у всех вызывали нездоровое любопытство. И как бы ни оскорблял ее Филдинг, к себе в дом она его не пустит.

- Вы слишком много себе позволяете, сэр, - тихо проговорила она.

Неизвестно, что подействовало на Филдинга-то ли ее тон, то ли ее загнанный вид, но так или иначе, он - к удивлению и облегчению Энн - пошел на попятную. И сделал это поджентельменски.

- Вы правы, - покаянно признал он. - Простите меня. Я зашел слишком далеко. Разумеется, это ваше право - пускать или не пускать кого-нибудь к себе в дом. Идите, Кармоди, я подожду вас здесь.

Энн поспешила к себе. Ее сердце колотилось. Ей не нравились эти бесконечные стычки. Два дня перепалок с Филдингом по разным пустякам окончательно лишат ее душевного равновесия. Она привыкла к тому, чтобы работать на пределе сил - это ей даже нравится, - но зато после работы она может забыть обо всем и отдохнуть душой и телом. А в доме Мэтью Филдинга это ей, скорее всего, не удастся.

Даже укладывая вещи в чемодан, Энн чувствовала тягостное беспокойство. Она лихорадочно перебирала в уме возможные ловушки. Если в комнате, где ее поместят, нет своей ванной, ей придется ходить в ванную через коридор. Надо, чтобы и там у нее был достаточно экзотический вид. И Энн уложила в чемодан не только китайское платье, но и халат с драконами. Но днем она будет надевать серый костюм - значит, нужно взять две чистые блузки. И туфли на низком каблуке - может быть, удастся выбрать время для прогулок. Энн застегнула чемодан - кажется, все.

Мэтью Филдинг хмуро ходил взад и вперед перед подъездом, он был явно недоволен собой. Как только он увидел Энн, его лицо превратилось в бесстрастную маску. Он взял из рук Энн чемодан, молча уложил его в багажник, молча усадил ее в машину и сел за руль.

Едва они тронулись с места, Филдинг заговорил о делах, и у Энн сразу отлегло от сердца: казалось, они снова у себя в кабинете и все их раздоры остались позади.

Энн постепенно успокоилась. Может быть, все будет не так уж и плохо. В конце концов, в этой поездке есть и приятные стороны. Разве плохо уехать на пару деньков из города? И пожить в роскошном загородном доме, где ее будут вкусно кормить? Лишь бы Мэтью Филдинг не выходил за рамки деловых отношений; а больше Энн, собственно говоря, нечего опасаться.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Когда они приехали в Фернли, уже стемнело, и обсаженная деревьями подъездная аллея закрывала обзор. Наконец она увидела дом - импозантное двухэтажное здание, опоясанное традиционными верандами. Вокруг дома горели фонари, в свете которых были хорошо видны украшавшие эти веранды чугунные кружева.

Интересно, подумала Энн, фонари специально зажгли к приезду хозяина или они всегда горят по вечерам? В саду тоже горели фонари, выхватывая из темноты то огромную сосну, то пышный куст азалий. Да, загородный дом Филдинга производил впечатление.

За главным домом виднелись еще какие-то постройки, и большие, и совсем маленькие, они, как показалось Энн, образовывали полукруг, и она решила, что это, наверно, конюшни, сараи и, может быть, помещения для прислуги. Она знала, что в поместье есть свой конный завод. Однако Филдинг не стал ей объяснять, где что, а Энн не стала спрашивать.

Он объехал дом, остановился около стоявших в ряд гаражей и поставил машину в один из них. Решив не злить его понапрасну, Энн дождалась, когда он обойдет вокруг машины и откроет ей дверь, поблагодарила его и вышла из машины. Филдинг взял свой дипломат и ее чемодан, и они пошли к дому через широкий двор, по хорошо освещенной дорожке, обсаженной примулами и анютиными глазками.

Дверь дома открылась, и на пороге появилась высокая сухощавая женщина с седыми волосами. Она приветливо им улыбалась. На ней были модная клетчатая юбка и зеленая кофточка, и Энн никогда бы не подумала, что ей уже пошел седьмой десяток.

- Ты быстро доехал, Мэтт, - сказала она. Ее глаза лучились радостью.

Так, по-видимому, придется ходить в ванную через коридор. Надо, чтобы и там у нее был достаточно экзотический вид. И Энн уложила в чемодан не только китайское платье, но и халат с драконами. Но днем она будет надевать серый костюм - значит, нужно взять две чистые блузки. И туфли на низком каблуке - может быть, удастся выбрать время для прогулок. Энн застегнула чемодан - кажется, все.

Мэтью Филдинг хмуро ходил взад и вперед перед подъездом, он был явно недоволен собой. Как только он увидел Энн, его лицо превратилось в бесстрастную маску. Он взял из рук Энн чемодан, молча уложил его в багажник, молча усадил ее в машину и сел за руль.

Едва они тронулись с места, Филдинг заговорил о делах, и у Энн сразу отлегло от сердца: казалось, они снова у себя в кабинете и все их раздоры остались позади.

Энн постепенно успокоилась. Может быть, все будет не так уж и плохо. В конце концов, в этой поездке есть и приятные стороны. Разве плохо уехать на пару деньков из города? И пожить в роскошном загородном доме, где ее будут вкусно кормить? Лишь бы Мэтью Филдинг не выходил за рамки деловых отношений; а больше Энн, собственно говоря, нечего опасаться.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Когда они приехали в Фернли, уже стемнело, и обсаженная деревьями подъездная аллея закрывала обзор. Наконец она увидела дом - импозантное двухэтажное здание, опоясанное традиционными верандами. Вокруг дома горели фонари, в свете которых были хорошо видны украшавшие эти веранды чугунные кружева.

Интересно, подумала Энн, фонари специально зажгли к приезду хозяина или они всегда горят по вечерам? В саду тоже горели фонари, выхватывая из темноты то огромную сосну, то пышный куст азалий. Да, загородный дом Филдинга производил впечатление.

За главным домом виднелись еще какие-то постройки, и большие, и совсем маленькие, они, как показалось Энн, образовывали полукруг, и она решила, что это, наверно, конюшни, сараи и, может быть, помещения для прислуги. Она знала, что в поместье есть свой конный завод. Однако Филдинг не стал ей объяснять, где что, а Энн не стала спрашивать.

Он объехал дом, остановился около стоявших в ряд гаражей и поставил машину в один из них. Решив не злить его понапрасну, Энн дождалась, когда он обойдет вокруг машины и откроет ей дверь, поблагодарила его и вышла из машины. Филдинг взял свой дипломат и ее чемодан, и они пошли к дому через широкий двор, по хорошо освещенной дорожке, обсаженной примулами и анютиными глазками.

Дверь дома открылась, и на пороге появилась высокая сухощавая женщина с седыми волосами. Она приветливо им улыбалась. На ней были модная клетчатая юбка и зеленая кофточка, и Энн никогда бы не подумала, что ей уже пошел седьмой десяток.

- Ты быстро доехал, Мэтт, - сказала она. Ее глаза лучились радостью.

- В пятницу дороги ужасно забиты, - отозвался он и ласково ей улыбнулся. - Ты хорошо выглядишь, мама.