Маньякой - Константин Владимирович Ежов

слои, замкнутые схемы передачи импульсов, даже не магия – а странная, невозможная электро-биомеханика с квантовой химерой в центре. Всё это просто знал, хоть глазом это и не разглядеть.

И тут меня догнало осознание. Блин, ведь ковыряюсь в чужом мозгу! Мёртвом, но мозгу. Проволочками, в три слоя грязи, под огнём спецназа и в центре уличной бойни. С куском черепа на коленях, с разбрызганной на меня лужей крови и с сердцем, бьющимся будто вот-вот вылетит из горла. Но не мог остановиться. Потому что что-то внутри меня – да, именно меня – будто тянуло меня к этому, подсказывало, двигало пальцами.

- Не смотри. Не смотри. Твою мать, не смотри! – пробормотал в панике, но всё равно посмотрел. Прямо в самое нутро. Там, где искрилась изломанная сила. Сердцевина этого "дара", капсула из переплавленных энергий. То самое, из-за чего сверх становится сверхом. Сейчас он погас. Но в том-то и дело, что знал, как перезапустить.

И, судя по звукам вокруг, мне оставалось секунд десять.

Слева раздался глухой взрыв – как будто под землю вбили кувалду. Стена кафе сложилась, как картонка, из-за мощного удара чем-то тяжёлым – может, телекинетик, может, живой таран. Кто-то заорал – визгливый, отчаянный женский голос, мгновенно перекрытый пулемётной очередью. Над моей головой просвистела пуля – с визгом, рикошетом о железный козырёк. А я всё это время просто стоял на коленях, возился в голове трупа и не мог остановиться.

- Ты чего, с ума сошёл?! – вдруг закричал кто-то надо мной.

Резкий толчок в плечо. Не удержавшись рухнул на бок, хватаясь за. Поднял глаза – надо мной склонился спецназовец. Шлем, чёрное забрало, броня. В его руках штурмовая винтовка, а на груди – знак полицейского отряда "Зенит". Никогда таких не видел, даже в телике. Он хотел что-то сказать, но вдруг резко отступил, ткнув пальцем в сторону дороги.

- Ещё один подъехал! Прыгай, живо!

Куда, зачем, совершенно не понял, пока не услышал рев мотора и визг тормозов. Огромный чёрный фургон, похожий на армейский транспорт с бронёй, влетел на улицу, снося остатки киоска и заграждений. Его двери распахнулись – оттуда вывалились фигуры в серых скафандрах. Не полиция. И не корпоранты. И даже не правительственные. Это были онемевшие лица, лица "Службы контроля магических угроз". Этих знал. Или, точнее, о них ходили легенды. Если они появились – всё, никаких правил. Только зачистка.

И ведь хватило соображалки не тянуть резину и бежать, чтобы не попасть под неё. Потому подскочил как ужаленный. Книга... мать её, книга! Где она?!

Обернулся – в мастерской! Наверное. Скорее всего внутри. Заперта. На замке. Почему-то стопроцентно был в этом уверен, как и в том, что брал её с собой.

- Назад нельзя! – заорал тот же спецназовец и ткнул винтовкой в переулок. – Там укрытие, беги!

Рванул туда без оглядки. Ноги не слушались. Голова плыла. Позади раздалась череда взрывов. Земля дрогнула. Одно из зданий просто обрушилось – не подорвали, нет, просто силовик разрушил его телекинетикой, вырвал основание, словно гнилой зуб. А потом поднял в воздух обломки и обрушил их на группу сверхов, которые пытались отступить в соседний двор. Крики, маты, грохот – всё перемешалось в адскую какофонию.

Потом свернул за угол и едва не врезался в другую фигуру – девушку, лет девятнадцати, в бело-синем комбинезоне, с лицом, будто вырезанным из аниме. У неё в руках пульсировал светящийся диск.

- Ты… ты из тех?! – заорала она, – Или… ты… "Он"?!

Вопрос поставил меня в тупик, потому улыбнулся и увидел испуг на её лице. Жуткое, наверное, зрелище, смотреть на человека в крови и мозгах, да ещё и безумно улыбающегося красными зубами.

- Я просто хочу жить! – сорвалось с губ.

Глава 3

Меня вели. Точнее, полутащили, полуподдерживали. При этом сам толком не понимал, как вообще двигались ноги. Где-то позади ещё гремело – улицу всё не отпускало, бой продолжался вовсю, а мы – я и она – выскользнули в просвет между обострениями.

Её рука была тёплой. Не просто физически – от прикосновения пробегала дрожь, будто в тело запускали разряд приятного, обволакивающего тока. Эта девушка не просто вела меня – направляла, защищала, держала так, будто был стеклянным, дорогим, единственным экземпляром в музее под открытым небом, где вот-вот начнётся артобстрел. Что, как понимаете шокировало и напрягало.

- Ты в порядке? – спросила она негромко, склонившись ближе.

От неожиданности чуть не закашлялся, увидев её лицо на расстоянии дыхания. Ну, меня понять можно. Большие, блестящие глаза. Мягкие губы, изогнутые в лёгкой улыбке. Щёчки, будто слегка подсвеченные изнутри. Это лицо не могло принадлежать реальному человеку. И уж точно не могло принадлежать кому-то, кто шагал по руинам Лос-Анджелеса, где магия текла в сточных каналах, а сверхи устраивали геноцид друг друга между забегаловками. Вернее, всё это могло быть, но опять же только у сверха, причём у очень, очень не рядового. Ведь как известно, красота и привлекательность идут рука об руку с даром. И если подумать, ей что, больше делать нечего, только со мной валандаться, когда идёт такой бой? Но с другой стороны… очень приятно, когда такая красивая девушка о тебе заботится. Однако, в каком же свете перед ней предстал. Но нужно быть реалистом, у принцесс свои принцы и мне там ничего не светит. И всё равно, несмотря на трезвый взгляд на мир, раздрай и разлад меня не миновал.

- Я… Я… – выдохнул, чувствуя, как лицо покрывается краской. – Жив. Пока…

Само, блин, красноречие, как говорится. Какой позор…

- Это уже кое-что, – подмигнула она. – Держись крепче. Мы почти у цели.

- Куда мы…

- В безопасное место. Тебе в госпиталь, милый.

"Милый." У меня перед глазами вспыхнул багровый экран, за которым застучало сердце. И похоже моё, отчего чуть не споткнулся. Эта девушка называла меня милым. Меня?! Забрызганного кровью, мозгами, покрытого ссадинами и паническим потоком адреналина вместо крови.

А тем временем, пока летал в облаках, мы покинули зону боевых действий. Или бой ушёл сам – слишком далеко, слишком быстро. Где-то что-то грохнуло в очередной раз, но уже не по соседству. Мимо промчалась бронемашина, но нас не тронули. Да и вообще, мы были как невидимки. Ни одна пуля больше не визжала мимо ушей. Улицы были мертвы, выжжены и брошены.

Потом свернули за угол, и неожиданно для себя увидел,