Не тот, кем кажется (СИ) - "Charoit"

Впрочем, Гарри был уверен, что вне постели он бы непременно воспринимал бы Драко, как равного, вот только желание заботиться этому не помеха.

Да, Гарри был бы ему надёжной поддержкой, заботливым партнером, страстным любовником и настоящей семьей. Хотя бы потому, что в Драко было собрано всё, чего мог бы хотеть сам Поттер — внутренняя сила, уверенность в себе, самодостаточность, ум, воспитание, красота и даже вредный характер. С Драко всегда было интересно. Настолько, что Гарри хотел его даже бетой, что уж говорить об этом неожиданном откровении? Теперь Малфой мог быть не чьей-нибудь, а именно его, Гарри Поттера, омегой. У них могли бы быть дети. Настоящая семья. Ну и да, те самые умопомрачительно страстные ночи, от которых Гарри уже мысленно отказался. Совершенно очевидно было, что нечего и думать о том, каким был бы альфа Драко Малфоя. Гарри прекрасно знал ответ — его альфой будет Гарри Поттер.

Оставалось только донести это до самого хорька.

*

— Малфой, чёрт тебя побери, открывай! Я знаю, что ты там! — Гарри стоял под дверью в его квартиру, остервенело барабаня по деревянной поверхности.

Он знал. Знал абсолютно точно даже если бы не успел до этого сбегать в Министерство и выяснить, что Драко отговорился болезнью и не вышел на работу. Знал, потому что вся лестничная площадка перед дверью в его квартиру была наполнена сладким, манящим, зовущим омежьим запахом. Он не шёл ни в какое сравнение с тем, который Гарри почувствовал на приеме, так же, как карандашный набросок не похож на законченный рисунок. Этот запах был прекрасен, и он выражал всё, что было в Драко — и чуть сладковатую свежесть, и пряность, и какие-то древесные мотивы. Казалось, так не мог, не должен был пахнуть человек, но Малфой пах. Острым пряным характером, той самой силой, которая была внутри него, свежестью всех его интересов и шуток и сладостью омеги, семьи, пары. И Гарри уже любил этот запах.

С той стороны двери что-то тяжело бухнуло, запах усилился, а затем послышался измученный, хриплый голос.

— Убирайся к драккловой матери, Поттер! Ненавижу тебя!

Гарри послышался в нём ни то всхлип, ни то скулёж, и он с новой силой забарабанил по двери.

— Идиот, да открой же ты! Тебе же плохо!

— А ты решил мне помочь? Благородно трахнешь? Вот спасибо, герой, мне пока твоего вчерашнего благодеяния хватает.

Поттер ещё раз зло стукнул кулаком по деревяшке, прижался к двери грудью, уткнулся носом в щель у косяка и сбивчиво забормотал.

— Драко, придурок ты больной, ну прекрати же. Тебе же плохо. Оно же впервые, да? Ведь впервые? Я слышал, что первая течка всегда болезненная, а у тебя она с таким опозданием, да и все твои зелья… Открой, пожалуйста. Я помогу… Не отпущу. Почему ты не принял сегодня свои проклятые зелья? Потому что тоже, да?

— Знать не хочу, что «тоже», урод, — теперь уже болезненный и измученный голос за дверью совершенно точно напоминал скулёж. — Всё ты со своими поцелуями. Я эти зелья даже принять не смог, меня сразу же вывернуло. Убирайся, Поттер, я тебя видеть не хочу! Я слышать тебя не хочу! Нашёл омегу и прискакал крыть, похотливый ублюдок!

— Да я же ещё вчера! Я же думал, что ты бета, был уверен и всё равно только тебя хотел! Даже не смей мне говорить, что я только из-за твоей сущности здесь!

— Называй уж вещи своими именами, Поттер. Из-за моей сучности. Трахнешь школьного неприятеля, запишешь в свои победы и поскачешь дальше покорять Англию. Знаешь, обойдусь без твоей помощи, герой!

Гарри вспыхнул и отшатнулся.

— Так вот как ты обо мне думаешь, ублюдок?! Мы с тобой столько времени провели вместе, я в тебя-бету влюбиться успел, а ты видишь меня таким?! Да пошёл ты к чёрту, Малфой! Значит я во всем ошибался и на самом деле напрасно теряю здесь время! Извини за беспокойство, Хорёк!

Он со всей злобы пнул несчастную дверь и отвернулся. Было горько, обидно, тоскливо. Гарри сам точно не знал, сдастся сейчас или сделает ещё одну попытку, но всё, что он надумал вчера, сейчас казалось влюбленным бредом.

А Гарри, дурак, ведь правда влюбился. Вот только и впрямь идиот, раз понял это только сейчас, когда в пылу ссоры выкрикнул на пороге закрытой квартиры.

Влюбился, замечтался, а теперь пора и честь знать. Глупости он себе надумал, а Малфой его, видимо, всё это время просто терпел.

Замок за его спиной гулко щёлкнул и Гарри замер на полушаге, сам точно не зная, хочет ли, готов ли сейчас вернуться, если Драко позовёт. Но когда те самые тонкие длинные пальцы, на которые столько раз засматривался Поттер, скользнули по его запястью и сжали руку, Гарри послушно обернулся и зашёл в квартиру вслед за Малфоем.

Держать себя в руках рядом с Драко в момент его первой течки было чертовски тяжело. Этим самым умопомрачительным запахом пропиталась вся квартира, от Малфоя буквально веяло жаром, а его зрачки были слегка расширены от возбуждения. Каково ему было сейчас, даже подумать было страшно. И всё-таки Драко держался, кусал губу, комкал свободной рукой завязки белого махрового халата, в который был одет, а второй всё ещё сжимал руку Гарри. И упорно не глядел на него.

Гарри же молча ждал. Сам он, кажется, сказал всё, что хотел там, под дверью. И услышал то, что не хотел. И хотя возбуждение волнами накрывало и его, постепенно туманя разум, он старался держаться. Чтобы быть готовым уйти, если…

— Я не считаю тебя таким… — наконец прошептал Драко. — Больше нет. Я просто не верю в сказки. И я столько ждал, хотя никогда и не верил, не во что было верить, но… я… для меня… Только…

— Что только, Драко? — Гарри, наконец, шагнул вперёд, осторожно коснулся щеки Малфоя, поднимая его голову и, поймав взгляд, с надеждой заглянул в глаза. — Что?

— Только ты, — глухо выдохнул Малфой и, зажмурившись, подался вперёд, прижимаясь к нему.

И Гарри позволил себе сорваться.

Гарри не помнил ни как они оказались в спальне, ни как избавились от одежды. Словно в один момент он расслабился, провалился в этот чудесный запах, в прикосновения Драко, в его полные откровенным желанием глаза, а выплыл только в этот момент. Драко лежал под ним, раскинувшийся, доступный, позволяющий делать с собой всё, что Поттеру заблагорассудится. Готовый отдавать всё и всё принимать — Гарри видел, что это именно так. Успел понять ускользающим сознанием. А потом он вовсе перестал понимать что-либо.

Гарри гладил, нюхал и вылизывал своего омегу везде. По всему телу. Полное дурманящего запаха местечко за левым ухом, шея, ключицы, грудь с напряжёнными по-девичьи розовыми сосками, ямка пупка, сгиб под коленкой и даже пальцы ног — Гарри был везде, кроме того места, где был нужен им обоим. Малфой не сдерживаясь стонал в голос, метался по кровати, шире разводил ноги, а Гарри продолжал мучить их обоих, оттягивая удовольствие сколько хватало сил. Вот только сил было совсем немного — альфа в нём требовал свою омегу так же страстно, как та предлагала себя ему.

— Мой, мой, мой, — шептал Гарри, расцвечивая шею Драко яркими засосами, одновременно шире разводя его ноги, хватая за бедра и притягивая к себе.

— Ты навсегда будешь моим, — яростно выдохнул он и, врываясь в такое желанное тело, впился зубами в нежную кожу на ключице, оставляя свой след.

Драко под ним глухо всхлипнул, порывисто обнял и подался навстречу всем телом, принимая, подтверждая, закрепляя.

— Твой, Гарри!

И, кажется, это было единственным, что за всю жизнь Гарри по-настоящему имело значение.

*

— Придурок, — ласково прошептал Гарри спустя несколько часов, когда они успели пережить и первый совместный оргазм, и первую сцепку и повторить всё это еще пару раз.

Драко лежал рядом, привалившись к его боку, и задумчиво водил пальцем по чуть саднящей, свежей метке.

— Оскорбляя свою омегу, ты оскорбляешь и себя, — наставительно отозвался тот, но не удержался и насмешливо фыркнул. — И сам такой. Мне следовало бы сказать, что тебя должны были научить не шарить по чужим карманам, но, думаю, конкретно этот случай — исключение. В конце концов, мой единственный шанс…