Постижимое - Арсений Долохин

что у меня теперь было такое же лицо, как тогда, после неожиданного открытия. Мужчина в очках улыбнулся и махнул мне, приглашая подойти. Я спустился со стула на пол и пошел мимо сгорбленных спин вперед. Улыбающиеся лица подруг беззаботно мерцали в разбавленной мягким неправдивым светом полутьме, похоже, мужчина в очках решил сделать им сюрприз. Подойдя, я остановился и молча стал ждать. Мужчина в очках жестом приказал мне подойти ближе, чтобы ему не пришлось наклоняться ко мне самому, лишившись возможности держать руку под футболкой светловолосой подруги. Я сделал еще один шаг. Темноволосая подруга, кажется, заметила меня, но вряд ли поняла, что я подошел именно к ним троим. Мужчина в очках подмигнул мне.

— Ну как вечер? — спросил он. Когда меня о чем-то спрашивали с подобной интонацией, мне хотелось, чтобы кто-нибудь жестоко отомстил за меня вопрошающему, но мужчина в очках не вызывал у меня подобных чувств даже теперь. Вызывал, конечно, другие, но я же понимал, где я был и что происходило.

Внезапно я понял, что все-таки хочу ответить на заданный вопрос. Посмотрев для затравки на оттопыренную рукой мужчины в очках футболку светловолосой подруги, я наклонился к его уху, похожему на кратер, через который одним залпом исторглись все земные недра, и сказал громко и внятно:

— Да не очень.

В глазах мужчины в очках появилось лукавое изумление. Подруги, наконец, поняли, что к ним подошел кто-то лишний, причем подошел совсем не по ошибке. Ладонь мужчины в очках выползла из-под футболки светловолосой подруги, цепкие пальцы задержались на ремне, стягивавшем джинсы на талии, потом вернулись на ее бедро.

— А что такое? — удивился мужчина в очках. — Смотри, как весело вокруг. Хочешь, пей, хочешь, пляши. — Подруги переглянулись, очевидно, не понимая, что переживать не из-за чего. Я ощутил, как на моем лице против моей воли расплывается улыбка, только не мог понять, какая. Мужчина в очках, видя, что мне становится лучше, одобрительно хлопнул меня по плечу.

— А мы вот тут с девушками отдыхаем, — кивнул он на подруг, продолжавших недоуменно меня разглядывать. — Хочешь, познакомлю?

Я не совсем понимал, почему мне не хотелось, чтобы с моим новым приятелем случилось что-нибудь нехорошее. Наверное, потому, что он подавал пример человека, который может прожить жизнь достойно и ни о чем не жалеть, когда она подойдет к концу. Мужчина в очках повернулся к подругам и стал им что-то объяснять. Я молча стоял, глядя на них, и слушал какой-то незнакомый, но невыносимо душещипательный шлягер, лившийся на меня из каждого стакана. Мужчина в очках закончил инструктировать подруг и снова повернулся ко мне, угодливо улыбаясь. Теперь подруги смотрели на меня совсем иначе: светловолосая — с надменной усмешкой, темная — с явным осуждением или даже презрением. Я вдруг ощутил себя неблагоприятным общественным элементом, которого демонстрировали неокрепшему поколению в назидательных целях, и мне стало весело. Злоба на мир стала тупой и уютной одновременно, как несуществующее рябящее облако, которое видит преисполнившийся ценитель невозможного, прижавшись спиной к холодной или горячей батарее. Я вдруг понял, что принимать себя таким, какой ты на самом деле — это тоже подвиг, если принимаешь на самом деле, а не делаешь вид. Мужчина в очках отпустил бедро светловолосой подруги и придвинулся ко мне.

— Я девушкам объяснил, что мы с тобой совсем недавно познакомились и ты мне уже очень сильно понравился, они, правда, пока еще не верят, ну да и бог с ними. Мне здесь надоело немного, вот думаю в гости их позвать. Поедешь с нами?

Звучавший из каждого стакана шлягер наступал все увереннее. Я кивнул. Начало вечера было слишком непонятным, чтобы позволить ему оборваться прямо сейчас. Мужчина в очках снова похлопал меня по плечу.

— Ценю, правда. Давай я угощу их еще разок для приличия? Может, стул свой возьмешь?

Я помотал головой. Мужчина в очках снова вызвал бармена вытянутым вверх пальцем. Принятое внутрь содержимое трех разнородных стаканов пыталось слиться в какой-то союз. Бармен налил подругам чего-то яркого и мутного. Мимо меня кто-то прошел, обернулся через плечо и без слов дал мне понять, что я ему очень не нравлюсь. Где-то что-то разбилось, причастные к этому выразили одобрение громким дребезжащим смехом. Подруги чокнулись без тоста; мужчина в очках придвинулся к ним и снова принялся что-то им втолковывать. Я отвернулся от них и посмотрел на танцевальную площадку. Там по-прежнему было много людей. Блондинка в тонком свитере все так же восседала за микшерным пультом, к скуке в ее взгляде успели примешаться осуждение и брезгливость.

Я не понял, каким образом позвал меня мужчина в очках, но повернулся я к нему именно затем, чтобы услышать, что он мне скажет. Мужчина в очках поманил меня рукой.

— Такси дешевое, надо брать, — сказал он, показывая мне экран своего мобильного телефона. — Или остаться хочешь все-таки?

Я огляделся и помотал головой. Мужчина в очках кивнул к подругам. Те спрыгнули со стульев и пошли в сторону выхода, вид у них был такой, как будто они здесь по-прежнему сами по себе. Я смотрел на их джинсы, как на край мира, за которым был обрыв и вечная чернота. Мужчина в очках тоже слез и подошел ко мне. Только теперь я узнал, что он был немного меня выше. Мой новый приятель ничего не сказал, только усмехнулся и двинулся за подругами. Я выждал немного и тоже пошел вслед за всеми. Охранник, маявшийся у входа в зал, проводил подруг с мужчиной в очках тоскливым взглядом, он тоже не понимал, на чем стояла вселенная и из какой материи она была сшита. Подруги забрали куртки и вышли на улицу, где уже давно было совсем темно. Мужчина в очках оделся после них и тоже вышел. Я засунул руку не в тот карман и почему-то сразу решил, что потерял кусок пластмассы, который мне с такой заботой передала на хранение пожилая женщина. Потом я понял, что ошибся, и куртку мне все-таки отдали. Подруги молча курили, стоя на крыльце заведения, мужчина в очках что-то писал, стуча по экрану телефона шишковатыми большими пальцами. Вскоре из-за угла соседнего дома показалась черная машина, вкрадчиво светящая бледными фарами. Мужчина в очках спрятал телефон в карман и повернулся ко мне.

— Не против, если спереди поедешь?

Я помотал головой, чаще