Седьмое небо - Луанна Райс

Сидя на подоконнике, Сара держала в руках чашку травяного чая. С некоторых пор она старалась покупать только натуральные продукты. Если позволяли силы, каждый день она совершала небольшую прогулку пешком. Иногда она чувствовала себя так хорошо, что могла пробежаться по дорожкам колледжа, как было до болезни, и не собиралась пока отказываться от этой привычки. Ее доктор говорил, что нужно быть осторожной, не спешить, и Сара прислушивалась к его словам. Она хотела жить. Она дала жизнь своему сыну и мечтала увидеть, как он встанет на ноги.

Войдя в спальню дочери, Элис фон Фройлих прислушалась к ее дыханию, стараясь понять, спит Сьюзен или только делает вид. Она лежала, укрывшись с головой одеялом. Звучала тихая музыка, но Элис помнила, что у Сьюзен уже давно вошло в привычку засыпать под музыку.

Продолжая стоять неподвижно в надежде уловить малейшее движение, Элис сама едва дышала. Она оглядела комнату. Свет был потушен, но тонкий луч проникал из холла через открытую дверь. В невероятно элегантной, похожей на все остальные комнаты в доме Джулиана спальне Сьюзен всего несколько вещей говорили о том, что это комната девушки-подростка. Элис сделала то, что делала всякий раз, когда входила к дочери, — приподняла брови и беспокойно вздохнула.

Сьюзен нравилось все касающееся Англии, поэтому Джулиан позволил ей выбрать две картины Гейнсборо из его коллекции: маленькая девочка в голубом платье и два спаниеля на шелковой подушке. Обстановка комнаты тоже была английской: кровать и комод в стиле королевы Анны, антикварный ковер с узором из роз, который так любила Сьюзен, серебряная щетка с монограммами и зеркало на туалете. Джулиан подарил их ей на последнее Рождество вместе с серебряными рамками для фотографий.

Подойдя поближе, Элис взглянула на фотографии. Да, Сьюзен любила своего отца. Уилл был на каждом снимке. На одной фотографии они были сняты вместе в кабине его самолета, когда Сьюзен было всего четыре года. На другой она сидела у него на коленях под зонтом в «Черной жемчужине», любимом семейном ресторане в Ньюпорте. И наконец, Уилл Берк на палубе перед отплытием на Ближний Восток. Элис помнила, как делала эти снимки. Потом ее взгляд остановился на четвертом фото.

— Фредди, — прошептала она.

Это был ее сын, его последнее Рождество, он стоял рядом с отцом у дерева. Ее долговязый тихий мальчик, с широкой улыбкой и металлической скобкой на передних зубах, такой красивый и высокий. На этом снимке Фред был такого же роста, как и отец. Как же она никогда не замечала этого прежде? Или все дело в перспективе? Она не могла видеть их ноги — может, Фред стоял на каком-то ящике или на стопке книг?

— Мама? — окликнула ее Сьюзен, жмурясь от луча света из холла.

— Детка, ты проснулась? — пролепетала Элис, присаживаясь на край постели.

— Тебя не было дома.

— Но я оставила тебе сообщение на автоответчике, — сказала Элис, чувствуя невольную вину. — Разве ты не слышала…

— Слышала.

— Мы были приглашены на коктейль к Дину Черри и потом вместе с друзьями Джулиана решили соорудить совместный обед. Поэтому мы поехали в Мартинс-Хаус, приготовили индонезийскую еду и слушали Армандо, который играл на фортепиано свои новые вещи.

— Господи, какая скука! — хмуро вздохнула Сьюзен.

— Ты ела?

— Да.

Элис забеспокоилась. Она смотрела на дочь, стараясь угадать, что у нее в голове. Голос девочки звучал так напряженно и мрачно, словно она старалась заставить мать ощутить свою вину.

— И что же ты ела?

— Папа забрал меня к себе. Я приготовила нам салат.

— Ты звонила отцу? Сьюзен, в доме полно еды. Пэнси купила абсолютно все, что было в твоем списке. Ты просила салат — так в холодильнике все сорта на выбор… Сьюзен…

— Сьюзен? — нахмурилась девочка. — Если ты хочешь, чтобы я ответила, называй меня правильно.

Элис отказывалась играть в эту игру, Сьюзен придумала ее, когда Элис и Джулиан поженились, именно тогда началась игра в имена. Элис чувствовала, как кровь прилила к ее лицу. Она втайне подозревала, что Уилл одобряет эту затею. Он был таким беспечным, позволял Сьюзен бог знает что. Он был сам не свой, когда умер Фред, и до сих пор не пришел в себя.

— Милая, — начала Элис тоном, полным обожания. Она никогда не говорила с дочерью о Фреде, не желая ее расстраивать. Он был ее старшим братом, ее героем. Но она должна была спросить. Вопрос пришел сам собой. Элис не могла сдержаться, даже если бы хотела. — Разве Фред был одного роста с отцом? Такой же высокий?

Молчание. Внизу послышался смех Джулиана и Армандо и шумный говор.

— Сьюзен, ответь мне! — торопила Элис.

— Здесь нет Сьюзен, — послышался из-под одеяла сердитый голос дочери.

Глава 4

Большую праздничную ярмарку в Форт-Кромвеле всегда устраивали между Хэллоуином и Днем благодарения, чтобы отметить окончание летнего сезона. И на этот праздник ежегодно собиралось множество людей. Все происходило в трех милях от города. Если бы вы проезжали здесь в любое другое время года, то могли бы увидеть разве что трактор, ну, может, грузовик на дороге. И вам бы очень повезло, если бы вам попался хоть один автомобиль. Но в праздник дорога была забита машинами на протяжении нескольких миль. По оголившимся после сбора урожая полям сновали дорогие заграничные машины горожан в поисках свободного места.

Сара приехала с Мег и Мими. Смешавшись с толпой, они бродили, разглядывая призовых свиноматок и чемпионов породы среди молодых бычков. Клайдесдальские лошади-тяжеловозы стучали копытами в загоне. Так как ярмарка устраивалась глубокой осенью, кому-то пришла в голову идея поставить Санта-Клауса в фургончик, полный маленьких ребятишек. Они дружно распевали рождественскую песенку «Джингл Беллз», с грохотом проезжая мимо.

Мими подарили на день рождения фотоаппарат. Она хотела снимать абсолютно все и посетить каждый аттракцион — короче, на всю катушку воспользоваться всем, что предлагала ярмарка: съесть огромную сладкую вату на деревянной палочке, прокатиться на «чертовом колесе» и на карусели. Ее раздирали желания, свойственные ребенку, и любопытство подростка. Сара вспомнила Майка в этом возрасте и пожалела, что его нет рядом.

— Хотите прокатиться на «чертовом колесе»? — спросила Мег. — Я думаю пойти с Мими.

— Идите-идите, — сказала Сара, — а я поищу горячего шоколада.

Они договорились встретиться через час у балагана, где желающим раскрашивали лица и делали татуировки. Направившись прямиком туда, где можно было отдохнуть и перекусить, Сара почувствовала приятное возбуждение. Ярмарка всегда действовала на нее благотворно: оживленная толпа, животные, раздающийся со всех концов звон колокольчиков… Она на ходу здоровалась со знакомыми, в основном учащимися колледжей, которые частенько заглядывали в ее магазинчик.