Ведьма и тьма - Симона Вилар

Святослав был в походе, Малфрида не отставала от дочери, и тогда решила Малуша, хоть и была на сносях, в Киев перебраться, к княгине Ольге. Та ведьму от себя давно прогнала, она и внучку от чародейки сохранит. Прибыла к ней Малуша уже с новорожденной Ольгенькой, поведала обо всем, и княгиня согласилась помочь. Отправив бывшую ключницу в Будутино, она велела вскорости возвести там христианский храм, сказав, что теперь Малфрида не посмеет там появиться. И ведь верно сказала. Пока малышки жили с Малушей в Будутино, ведьма его стороной обходила. Да и где ее носило все эти годы? О том никто не знал. Но позже, когда Святослав в силу вошел и стал воздвигнутые матерью храмы рушить, опять объявилась. Святослав Малфриде всегда был рад, даже посулил, что и в Будутино храма не останется. Но ушел в новый поход и позабыл о том. Княгиня Ольга тиуну будутинскому пригрозила: не сохранит церковь в селе, велит его гнать к побирушкам.

И все же Малуша все время жила в тревоге. Пару лет назад, когда Святослав взялся Хортицу укреплять, он решил переселить сюда Малушу с дочерьми. А тут никаких храмов не было, все князь порушил. Зато капище было великое: все, кто плыл в Царьград и Корсунь[28], тут жертвы перед священным дубом приносили. Чая беды от матери, страшась ее, Малуша даже подумывала креститься. От крещеных ведьма шарахается. Однако совершить задуманное Малуша все же не осмелилась – опасалась рассердить христианством своим Святослава.

И вот снова объявилась Малфрида. Выследила-таки, где внучек ее прячут.

– Что ты меня все преследуешь, чародейка? – сердито спросила Малуша. – Ты к князю попробуй подступиться да сказать ему, что для одной из его княжон задумала!

Малфрида долго молчала, и Малуша поняла, что попала в точку: не посмеет ведьма с таким делом к Святославу сунуться. Или все же решится?

– Ты мне их хоть покажи, – произнесла чародейка через время. – Моя ведь кровь в них. Может, и смогу понять, в какую из них мой дар перейдет. Мне о них рассказывали: Яреська светленькая и неугомонная, как сам Святослав, а Ольгенька, в честь бабки-княгини названная, вроде как наша порода, чернявая.

– И что с того? Обе они дочери Святослава, обе княжны, – упрямо мотнула головой Малуша.

А на сердце у самой будто сквозняком потянуло: нельзя ее матери Ольгеньку видеть! Малуша сама порой замечала, как меньшая ее то хнычет, то вдруг замолчит, словно прислушиваясь к чему-то, а то начинает лепетать, будто с духами невидимыми переговаривается. Но Малфриде о том знать не следует!

– Что ты все о дочерях моих, – отмахнулась Малуша. – Хочешь, лучше об отце моем поведаю.

Ведьма выпрямилась, зыркнула гневно. Кто другой испугался бы, обычные люди ведьм боятся, но Малуша знала – зла ей Малфрида не причинит. Оттого и посмела напомнить о Малке Любечанине.

– Или совсем забыла того, кого отцом моим все считают? Я же у него порой бываю, знаю, как живет.

Ведьма нехорошо улыбнулась, сверкнув длинными острыми клыками.

– Чем не интересуюсь – о том не спрашиваю. Да и ты, Малуша, знаешь, что отец твой – Свенельд-воевода. Любились мы с ним… Так и ты появилась.

Да, у Малуши, ведьминой дочери, было как бы два родителя. Родным ей, как и сказала Малфрида, был воевода Свенельд, да только долго он не хотел признавать своего отцовства. Даже когда одно время Малфрида жила у него суложью[29] в Киеве, он и тогда не признавал маленькую Малушу. Оттого многие и считали, что отец ведьминой дочери – лекарь Малк Любечанин, с которым тоже одно время жила чародейка. Малк же взрастил и Малушу, и брата ее Добрыню, они его отцом звали. Хорошо они тогда все жили под Любечем. Да разве с такой, как Малфрида, по-людски жить получится? Вот и распалась семья. А Малфрида с тех пор и знать ничего о Малке не желала. Потому на вопрос дочери не ответила, перевела речь на Свенельда. С ним-то она по-прежнему ладила, пусть и виделись редко.

– Какой смысл мне от тебя о Свенельде вызнавать, когда он тут и мы вскорости увидимся. Даже дивно, что он здесь остался, а не поспешил на поклон к княгине Ольге. Ибо только Ольге предан Свенельд всецело.

Осознав сказанное, Малуша ахнула:

– Да ты разве не ведаешь ничего? Померла в середине месяца липня[30] княгиня пресветлая. – И вздохнула горько: – Как без нее теперь будем все? Ведь только при Ольге Русь великой и сильной стала.

Малфрида долго молчала. Многое связывало ее с княгиней. Одно время соперницами они были из-за любви князя Игоря, потом – союзницами, даже подружились, как между обычными женщинами бывает. Но когда Ольга крестилась в Царьграде… Да что вспоминать, если ничего с тех пор не связывало больше христианку Ольгу и чародейку Малфриду. И все же весть о том, что княгини не стало, вызвала волнение в душе ведьмы. Лишь через долгий миг смогла выговорить: мол, не крестилась бы Ольга – и по сей бы день жила. Малфрида умела находить в диких чащах редкий дар русской земли – живую и мертвую воду, дающую силу и возвращающую младость, она бы для княгини добыла обе, вот и жила бы та и поныне. А так… Но в одном Малуша права: как теперь на Руси без Ольги-то? Святослав править не стремится, он все больше в походах, все где-то судьбу свою пытает лихостью да натиском. На Руси же за всем его мудрая мать приглядывала да рядила справедливо. А как теперь Святослав поступит?

Хотя ей, Малфриде, какое до того дело? Видно, есть оно. Недаром же ее разыскал гонец Святослава, передав, что князь ей встречу на Хортице назначил. Но о том дочери пока говорить не хотела. О другом спросила:

– А что ж ныне Свенельд? Пока княгиня правила, он первым человеком при ней состоял. А вот кем при Святославе будет? Прежде князь не больно его жаловал, даже порой гневался, что воевода такую власть на Руси имел. Первейший воитель, так о Свенельде говорят. А Святослав на себя эту славу примерить хочет. Вот и прижмет теперь полюбовника Ольгина.

– Не прижмет. Свенельд не только милостью княгини поднялся, он и сам многого достиг, и Святослав мой с ним считается. Впрочем, что тебе до Свенельда? – спросила Малуша уже с тревогой. А ну как мать захочет повидаться? И узнает, что у того внучки ее? Нет, как бы ни показал себя когда-то по отношению к нагулянной дочери Свенельд, да с тех пор многое изменилось. И Малуша может на него положиться.

И все же она постаралась отвлечь мать от разговоров о Свенельде, а то еще и впрямь отправится к нему прямо сейчас, от этой оглашенной всего можно ожидать. А там девочки…

– Я все же про Малка поведать тебе хочу, матушка, – ласково заговорила Малуша, подсаживаясь к ведьме и беря ее за руку. – Не поверю, что совсем о нем знать ничего не желаешь. Мужем твоим ведь был, да и нам Малк лучший отец. Потому мы с Добрыней при каждом случае стремимся побывать у него в Любече.

Малуша чувствовала, что мать пытается вырвать у нее руку, но не отпускала. Рука уже была как рука, без холода. И, удерживая ее, Малуша беспечно повествовала, какой славой и почетом пользуется Малк на Руси, как часто к нему люди за помощью обращаются. Многим он помогает, причем без всякой живой и мертвой воды. Не всех, конечно, вылечить удается, ну да лекарь он все равно знатный. Дела у него хорошо идут, разбогател Малк, но даже простым каликам перехожим не отказывает, добрый он. А с бывшей служанкой Гапкой, с которой после ухода Малфриды сошелся Малк, живут они ладно. Малфрида вон чужих детей ему навязала, Гапка же Малку детей рожает почитай каждый год, до десятка их у него теперь. Причем сыновья и дочери у Малка здоровенькие и крепкие, а Малуше и Добрыне даже радостно, что у них столько сводных братьев-сестер появилось, дружат они с ними. Да и Малк всегда встречает ведьминых детей как родных. И любо им у него бывать.

Малуша выложила все это скороговоркой, только бы Малфрида вновь о внучках не стала расспрашивать, но в какой-то миг умолкла. Странно тихо сидела подле нее ведьма, голову свесила, даже ее пышные волосы обвисли как-то жалко, скрыв лицо. Неужто почувствовала грусть, узнав, что брошенный некогда супруг в счастье живет? Неужто боль и тоску по нему бережет в сердце? Значит, ничто человеческое даже ей, темной, не чуждо!

И Малуша укорила себя в том, что огорчила ведьму. Мать ведь она ей. Пусть и беспутная, равнодушная к детям, но зла Малуше никогда не делала… Дочь же, рассказывая о счастье Малка, хотела ее задеть. Сама в глубине души это понимала. А сейчас вдруг досадно сделалось.

Они тихо сидели в темноте, держась за руки. Со стороны глянуть – ну точно сестрицы. Обе чернявые, сухощавые, статью высокие. Только Малуша светлоглазой, в отца, уродилась, а Малфрида… Кто ее отец, поди узнай… Но когда темные как ночь глаза Малфриды не полыхали колдовской желтизной, она казалась обычной пригожей молодицей. Которая, несмотря на все свое могущество, таит в душе боль по давно утраченному счастью. И никакие колдовские чары не заменят его, это счастье.