Искатель. 1986. Выпуск №6 - Анатолий Ромов

Пластов постарался сдержать себя, слова Лизы подтвердили его догадки.

— Важное изобретение? Вы говорите — недавно?

— Да, совсем недавно, чуть больше двух месяцев… Как будто он все последнее время что-то конструировал на заводе, на испытательной станции. Это была какая-то важная машина, но какая — я не помню. Честное слово.

— Как следует понимать — «была»? Ее теперь нет?

— Д-да, как будто бы…

— После пожара она не сохранилась? Или сохранилась?

— Наверное, я кажусь ужасной дурой? Наверняка эта машина не сохранилась, ведь все сгорело… Так ведь? Если хотите, я могу спросить у Валентина Петровича?

— Спасибо, но этого делать не нужно. Все выясню сам.

— Хорошо. — Вздохнула. — Так… Арсений Дмитриевич? Вы поможете нам?

«Кажется, другого выхода у меня просто нет», — подумал Пластов.

— Елизавета Николаевна. Я попробую взять на себя защиту интересов вашего отца. — Лиза тут же приподнялась — он поднял руку, останавливая ее: — Но вы должны мне помочь.

— Я сделаю все, о чем бы вы меня ни попросили.

— В сложившихся обстоятельствах то, что мы с вами знакомы и вы будете помогать мне, — большой козырь. Чем меньше людей будут знать об этом козыре, тем лучше.

— Хорошо. Но в чем должна заключаться моя помощь?

— Пока ни в чем. Если что-то покажется вам подозрительным в связи с отцом и его окружением, немедленно позвоните мне. Может быть, позвоню я, но постараюсь прибегать к вашей помощи как можно реже.

Проводив Лизу, Пластов вернулся в кабинет и вызвал по телефону Глебова:

— Николай Николаевич? Я решил взяться за ваше дело. Вы узнали, это Пластов?

— Узнал, Арсений Дмитриевич. Очень рад, спасибо. Если не возражаете, мы можем сейчас же оформить официальный договор?

— Я действительно хотел бы это сделать. Возможно, мне придется обращаться во многие инстанции…

Решив пройтись до нотариальной конторы пешком, Пластов вышел на улицу и нос к носу столкнулся с Хржановичем. Краснощекий крепыш обиженно остановился:

— Ну вот, Арсений Дмитриевич, я вчера два раза заходил!

В жизни довольно полного для своих двадцати двух лет блондина Вадима Хржановича были две тайные душевные раны, два скрытых несчастья, которыми он постоянно тяготился: излишняя полнота и родители, вернее — отец. Потомственный пекарь Савелий Хржанович сделал все, чтобы во что бы то ни стало дать сыну приличное образование. Своей цели он почти добился и теперь не понимал, почему его сын вдруг связался «со смутьянами». С полнотой Хржанович непрерывно и безуспешно боролся, родителей же — и особенно отца — стыдился. Хржанович был любимым и одним из самых талантливых учеников Пластова, читавшего в свое время в университете курс уголовного права. Хржанович числился отличником до последнего, пятого курса, но, несмотря на прекрасную успеваемость, в начале 1912 года за участие в студенческих беспорядках был отчислен из университета. Более того, бывшего пятикурсника поставили на учет в полицейском участке как политически неблагонадежного.

Пластов улыбнулся, взял бывшего ученика под руку:

— Как живешь?

— Да так… — Хржанович помрачнел.

— Пошли к Невскому. Можем не спешить, у нас в запасе час. Что, опять нелады с родителями? Неужели снова ушел?

— Ушел, не могу больше… — Хржанович шел, опустив голову и сунув руки в карманы. — Сплошное мещанство.

— Ладно, об этом после. Проводишь меня до нотариальной конторы, я берусь за большое дело. Подробности на ходу, но признаюсь: без тебя мне не обойтись. Поможешь? В случае успеха получишь большой процент!

Хржанович покраснел:

— Арсений Дмитриевич! Да я… Да вы что — первый раз меня видите?

— В таком случае слушай внимательно… Я берусь защищать интересы фирмы «Н. Н. Глебов и K°», по пожару на заводе Глебова, ты о нем наверняка слышал. Страховая фирма отказывается платить страховку, и моя задача — доказать, что Глебов не имеет отношения к этому пожару. Пока, по первому впечатлению, — поджог был, но как будто организовал его не Глебов. Так вот: сейчас ты поедешь на место пожара. Предупреждаю: будь крайне осторожен, меня там вчера чуть не убили.

— Вас? Кто?

— Два каких-то типа, кто они, понятия не имею. Объяснять нет времени, но думаю, их кто-то нанял. Значит, дорогой Вадим: ты должен появиться там, на месте пожара, тише воды, ниже травы. Запомни: сразу за заводом есть пустырь, так вот — не вздумай совать туда нос, а зайди в дом за этим пустырем, в квартиру восемь, и попытайся выяснить, куда уехал хозяин квартиры Ермилов.

— Кто это?

— Бывший сторож завода Глебова, уволенный незадолго до пожара. Выясни, где он сейчас, когда вернется, и вообще все о нем! Все, что только можно! Учти, мне это сделать не удалось, у него довольно неприветливая жена. Выдай себя за официальное лицо, скажи, что пришел проверить уплату налогов. Да, попробуй поговорить с соседями — они могут что-то знать о Ермилове. Еще раз повторяю, будь осторожен. Если увидишь двоих, один рябой с редкими усиками, у второго большой черный чуб, — сразу же исчезай.

— Это они на вас напали?

— Они, но не пытайся выяснить это у них самих — второй раз уйти не дадут. Еще: в этом же доме в подвале живет дворник, фамилия Трофимов, у него в ночь, когда сгорел завод, убили собаку. Попытайся разузнать подробней, как это случилось.

— Все?

— Не все. Если успеешь, зайди в четвертый участок Нарвской части и постарайся выяснить, кому точно, понимаешь — точно, принадлежит пустырь у сгоревшего завода Глебова? Справишься?

— Постараюсь.

— Тогда — вечером жду у себя. Да… — Пластов достал пять рублей, сунул в руку упиравшегося Хржановича: — Держи, держи… Знаю, ты без копейки. Много ссудить не могу, сам ограничен, но думаю, на несколько дней тебе хватит.

— На несколько дней! Да это ж целое богатство! — Хржанович наконец смирился. — Я отдам.

— Ладно, сочтемся. Действуй, вечером жду.

7

В нотариальной конторе, подписав договор и обменявшись с Глебовым рукопожатием, Пластов попросил владельца завода уделить ему полчаса для разговора где-нибудь на улице. Когда они уселись на скамейку в скверике у Казанского собора, адвокат без обиняков спросил:

— Николай Николаевич, может быть, в последнее время на вашем заводе выпускалось или разрабатывалось что-то особое? Скажем, что-то, что могло вызвать опасение конкурентов?

— Опасение конкурентов… Опасение конкуренции у нас и у других есть всегда. Но ничего, как вы сказали, такого уж особенного, такого, чтобы из-за этого поджигать завод, — у нас не производилось.