Пешком через Ледовитый океан - Уолли Херберт

В ноябре 1954 года скандинавские авиационные компании начали регулярные коммерческие рейсы над Северным Ледовитым океаном, и вскоре за ними последовали другие авиакомпании.

Первый рейс через полярный бассейн атомной подводной лодки был успешно завершен в августе 1958 года.[4] В этом же году организованная Британским содружеством трансантарктическая экспедиция под руководством сэра Вивьена Фукса впервые пересекла Антарктиду. С достижением Северного полюса и с последующими полетами, дрейфами и подводными плаваниями искусство передвижения на санях, которое совершенствовалось на протяжении многих поколений, было забыто, и тяжелые испытания, столь долго сопутствовавшие полярным исследованиям, стали теперь рассматривать как следствие безрассудной храбрости или же результат некомпетентности организационных комитетов. Ученые были столь увлечены прогрессом в таких областях, как геология дна океана, геофизика и динамика дрейфующего льда, что многие из них – не к чести будь сказано для разумных людей – впервые стали отрицать научное значение путешествия через вершину мира на запряженных собаками нартах.

Чтобы закончить рассказ о стремлении людей проникнуть в полярные области, полагаю не лишним будет упомянуть об экспедиции, которая была лишь на пути к осуществлению своей цели, – о нашем трансарктическом путешествии, представлявшем в историческом плане кульминацию четырехсотлетних человеческих дерзаний; путешествии, по самой своей сути носившем первопроходческий характер. Оно стало возможным благодаря сочетанию техники санного передвижения с самыми современными научными способами обеспечения экспедиции всем необходимым – поддержанием радиосвязи, установлением приводных маяков и передачей сведений о погоде и концентрации льда, получаемых от метеорологических спутников, и т д. Я был твердо убежден, что, пройдя пешком через вершину мира, мы узнаем больше об окружающей природе, чем если бы мы летели, плыли под водой или разместились в теплых лабораториях на льду. В том замысле, какой был у нас поначалу, редко видят что-либо большее, чем беспочвенную мечту или предлог для того, чтобы пуститься в авантюру.

2 ПО СЛЕДАМ АМУНДСЕНА

Прошло три года со времени моей встречи с охотником в заброшенной шахте в Москусхамне, когда я неожиданно пришел к заключению, что путешествие, о котором мы с ним говорили, вполне осуществимо и, вероятно, это будет одно из самых дерзновенных предприятий, какие еще осталось совершить человеку на поверхности нашей планеты. Я не могу утверждать, что все эти три года лелеял мечту о пересечении Северного Ледовитого океана; напротив, в течение двух из трех лет я был одержим стремлением покорить Южный полюс, и, только когда обстоятельства остановили меня в 270 морских милях от цели, я был вынужден (как это произошло полвека тому назад с Амундсеном) переключить свое внимание на противоположный край земли.

Вряд ли можно считать чем-то большим, чем совпадение, то обстоятельство, что широта, на которой три моих спутника и я покинули свой зимний лагерь на льду Северного Ледовитого океана и направились на север к полюсу в исключительно неблагоприятных условиях, была та же самая, достигнув которой семью годами раньше на Юге я с тремя моими спутниками был вынужден отступить, хотя обстоятельства нам благоприятствовали. Тогда, продолжив путь от 85 30 ю. ш., мы могли бы достигнуть Южного полюса 27 января 1962 года – через пятьдесят лет и десять дней после того, как капитан Скотт и его товарищи наткнулись на палатку, которую Амундсен оставил на полюсе месяцем раньше.

Достижение Южного полюса теперь не такое уж историческое событие. Не думаю, чтобы наш успех получил бы более широкий отклик, чем появление одной какой-то статьи в новозеландской газете «Крайстчерч стар», так как мы были бы по меньшей мере седьмой наземной партией, побывавшей на Южном полюсе за последние примерно полвека. Мы стремились к полюсу не ради славы или какой-нибудь выгоды, а в ознаменование пятидесятилетней годовщины покорения полюса Амундсеном и Скоттом. Наша работа в горах Королевы Мод приобрела бы больше смысла, если бы по окончании ее мы, идя по однообразному полярному плато, за десять дней сумели добраться до американской станции на Южному полюсе. Оттуда нас воздушным путем доставили бы обратно к проливу Мак-Мёрдо на возвращавшемся порожняком самолете «Геркулес». В результате нам не пришлось бы преодолевать громоздкие ледопады на леднике Хейберга, по которому до нас прошел только Амундсен. От Мак-Мёрдо мы легко могли бы добраться на «Дакоте» до нашей базы.

Я отнюдь не склонен отрицать, что покорение Южного полюса для каждого из нас было бы незабываемым событием; для меня это было бы кульминационной точкой всей моей деятельности, подчиненной этой цели. Почти все свое детство я провел в Египте и Южной Африке, где широкие открытые просторы влекли меня и не давали покоя; в семнадцать лет под влиянием брошюры, посвященной вербовке добровольцев в армию, и убедительных доводов отца, который часто напоминал мне, что в нашей фамилии все мужчины, начиная с сэра Гарри Хотспара (1364–1403), были профессиональными воинами, я завербовался на двадцать два года в армию. Меня обучили там ориентироваться на местности и отправили в Египет; однако, стремясь к жизни, полной приключений, через три года я демобилизовался и с жалкими тридцатью фунтами стерлингов в кармане двинулся обратно в Англию через страны Средиземноморья, по пути зарабатывая себе на жизнь рисованием портретов. В Шореме-Бай-Си я поступил на работу топографом и, потеряв всякую надежду на то, что мне еще удастся путешествовать, проводил все свое свободное время, просиживая часами над илистыми отмелями эстуария. И всякий раз, когда я наблюдал здесь отлив моря, мне казалось, что он уносил с собой и все мои надежды, а церковный колокол, отбивавший часы, вел лишь отсчет бесплодно проведенного времени. Я мечтал о дерзких предприятиях, для которых, по-видимому, не был подготовлен, и о делах, на которые не был способен.

Благоприятная перемена в моей судьбе, – когда она наконец настала, – произошла внезапно. Помню, день был ненастный, и в автобусе, который вез меня на работу, стоял сырой запах, исходивший от мокрых плащей. Заплатив за проезд, я закурил трубку и только закрыл глаза, как на колени мне сверху, с сетки для багажа, свалилась газета. Она была раскрыта на странице, где печатались объявления о найме на работу правительственными организациями, и, когда я собрался было перевернуть страницу, мне бросились в глаза почти одновременно два объявления: «Требуется топограф в Кению» и «Экспедиция в Антарктику».