Быстьтворь: бытие и творение русов и ариев. Книга 2 - Светозаръ

От этого удара Китай долго не мог оправиться. Это была великая победа хуннов, которая стала возможна благодаря помощи Рассении. В результате этой войны Китай был обессилен. Его рубежи оказались открытыми для набегов, но хунны не воспользовались этим. Великий князь Хулугу и его окружение уже настолько погрязли в стремлении к богатству и роскоши, что для них высшим желанием было возобновление свободной торговли.

Поэтому Хулугу предложил китайскому императору «растворить пограничные проходы» и восстановить договор «мира и родства». Предлагал также прислать ему в жёны китайскую царевну и ежегодно поставлять 10 даней лучшего вина, 50 тысяч ху риса и 10 тысяч кусков шёлковых тканей. Ответа китайского императора не последовало, но война не возобновилась. В 87 году до с.л. умер император У-ди — инициатор многих войн и походов против хуннов и других народов.

Однако яньжанское побоище не обеспечило последующего господства хуннов в Восточной Асии. Внутри хуннского государства уже вызрели плоды распада. Прежде всего это коснулось правящего слоя. Вокруг великого князя Хулугу появилось немало новых людей. Причём это были уже не воины, а придворные, в том числе иностранцы, разного рода колдуны и женщины, жаждавшие власти. Ставка великого князя всё более стала походить на двор восточного владыки, где стали плестись интриги. Первой жертвой начавшихся интриг оказался знатный пленник Ли Гуан-ли, которому Хулугу оказал почёт и отдал в жёны свою дочь.

Но это не понравилось другому китайцу-перебежчику Вэй Люю, потерпевшему в прошлом поражение от Ли Гуан-ли и пылавшему завистью и желанием отомстить. Вэй Люй нашёл способ, как разделаться с соперником. Он воспользовался болезнью матери Хулугу и вовлёк в заговор волхва, лечившего больную. При совершении очередного обряда, волхв произнёс слова о том, что Ли Гуан-ли нужно принести в жертву, так как это, якобы, было требованием покойных князей.

Ли Гуан-ли схватили. Перед смертью он воскликнул: «По смерти моей я погублю Дом Хунну». Ему немедленно отрубили голову, и кровь потекла на могилы хуннских князей. За совершённым человеческим жертвоприношением последовал мощный снегопад, а за ним падёж скота и эпидемия. Затем последовало холодное лето, не позволившее вызреть просу, в результате чего случился голод. Все эти бедствия могли быть простым совпадением, однако они оказали большое влияние на психическое состояние хуннов.

После смерти великого князя Хулугу началось внутреннее нестроение в государстве, вызванное притязаниями нескольких претендентов на великокняжеский престол. Затем начались неудачные войны с Китаем, ухуанями и усунями. Усуни долгое время пробыли в Китае и первыми были вытеснены оттуда. Однако долгое совместное проживание в Китае и восприятие китайской культуры и быта сделали своё дело. После ухода усуней в Семиречье они частью захотели вернуться в Синцзян, для чего стали завязывать связи с Китаем. Вскоре они выступили против хуннов и овладели Яркендом и Кучи.

Хунны совместно с чешиацами попытались вытеснить усуней из Яркенда и Кучи. В 80 году до с.л. они одержали победу и увели много пленных. Кроме того, они потребовали выдачи китайской царевны и прекращения связей с Китаем. Но усуни поступили иначе. Они предложили Китаю союз и совместное нападение на хуннов. Китайцы подготовились к походу очень тщательно. Они выставили 160 тысяч конных воинов. В 72 году до с.л. эта армия пятью колоннами выступила из Хэси и Ордоса.

Одновременно с ними 50 тысяч усуней двинулось с запада. Китайские военноначальники ещё помнили яньжанское побоище и действовали крайне нерешительно, поэтому успеха не добились. Зато усуни внезапно напали и пленили около 40 тысяч человек и сотни тысяч голов скота. Кроме того, на востоке хуннского государства восстали ухуани. Положение для хуннов становилось критическим.

Собрав силы, хунны попытались разбить усуней. Зимой 72–71 годов до с.л. они ворвались на усунские территории и устроили там резню стариков и детей, так как взрослые люди успели уйти в горы. Это говорит о том, что хунны продолжали деградировать в нравственном плане. На обратном пути хуннов застал большой снегопад, затем ударил мороз. Снежный наст заледенел. Лошади не могли идти, так как неподкованные копыта скользили по обледенелому насту. К тому же лошадям не стало корма, который был завален обледеневшим снегом. Лошади стали падать от бескормицы и невозможности передвигаться. Вместе с ними умирали всадники от холода и усталости. Значительная часть собранного войска погибла.

Летом 71 года до с.л. ухуани с востока, а усуни с запада вторглись во владения хуннов и громили их, ослабевших и деморализованных. К ужасам вторжения прибавился голод, возникший от падежа скота и невозможности засеять поля и собрать урожай. Потери в людях составили треть всего населения. В 70 году до с.л. трёхтысячный отряд китайцев совершил поход в степь и захватил немало пленных и скота. Наступил кризис, который усугублялся враждой, начавшейся в среде хуннов. Вражда вначале охватила правящие верхи, за ней последовали гражданская война и раскол хуннов. Опасавшиеся за свою жизнь стали переходить в подданство Китая. Одним из первых предался Китаю в 52 году до с.л. великий князь Хуханье.

Данный кризис не был следствием снижения придуманной Л. Гумилёвым пассионарности, он был следствием падения духовно-нравственной составляющей. Пока народ придерживался Родовых Устоев и сохранял свои традиции и обычаи, все вопросы решались в интересах всего народа. Как только стали забывать древние традиции и погрязли в стремлении к богатству и роскоши, правящие верхи отделились от основной массы народа, и их стали раздирать алчные интересы и борьба за власть.

Жрецы Рассении внимательно следили за развитием событий на юге. Укрепление связей усуней с Китаем не прошло незамеченным, тем более что действия усуней стали непосредственно угрожать южным весям Рассении. Необходимо было принимать соответствующие меры. Однако здесь мы вынуждены вновь приостановить повествование о развитии событий и разобраться с той терминологией и теми утверждениями, которыми оперирует Л. Гумилёв. Он утверждает, что «положение Усуни ещё более осложнилось возникшей войной с Кангюем… В середине I века до с.л. Кангюй описан китайцами как кочевое владение, лежащее от Давани, то есть Ферганской долины, на расстоянии 2000 ли (около 900 км). Значит, Кангюй находился в холмистой степи нынешнего Восточного Казахстана, между озером Балхаш и Иртышом…

На востоке он примыкал к Тарбагатаю, на западе граничил с государством Яньцай, то есть аланами. На китайских картах Западного края указаны границы Кангюя: восточная у озера Алакуль, южная — у хребтов Киргизского Алатау (Таласская долина была окраиной Кангюя), западная у реки Сарысу, а северо-западная у озера Тенгиз, где Кангюй граничил с УИ-бэй-го — Северный УИ, в названии которого нетрудно усмотреть этноним Угры.

«История Старшей династии Хань» сообщает, что Кангюй имеет пять вассальных владений. На карте они помечены на северном берегу Чу… Китайские названия владений (Сусйе, Фому, Юни. Ги и Юегань)… Эти лимитрофные княжества заслоняли Кангюй от Согда, Ирана и Греко-Бактрии, а позднее Кушана. Зато с парфянами кангюйцы должны были непосредственно сталкиваться… согласно Страбону на восточном берегу Аральского моря жили да'и, основное парфянское племя. Но характер связей Кангюя с Парфией остался неизвестным… в «Истории Младшей династии Хань» говорится, что от Кангюя зависели и Яньцай, и его северный сосед — Янь».

Вновь мы видим, что Л. Гумилёв некритически отнёсся к китайским источникам и не понял, что сведения о соседних странах у них: во-первых, были ограничены, а во-вторых, китайцы называли их своими именами, идентифицировать которые почти невозможно. Поэтому у Л. Гумилёва всё даётся с опорой на китайские источники и по большой части предположительно. Тем не менее мы можем разобрать эту запутанную картину.

Во-первых, аланы не граничили с Кангюем, так как они обитали в то время западнее Волги и лишь изредка совершали походы на восток.

Во-вторых, да'и не жили на восточном берегу Аральского моря, Страбон грубо ошибался. Часть их жила на юго-восточном берегу Каспия, а основная масса парфян находилась на территории нынешнего Афганистана и Ирана.

В-третьих, вассальные владения Кангюя — не что иное, как родовые княжества, входившие в Семиреченскую весь Рассении, которую китайцы обозвали Кангюем.

В-четвёртых, Л. Гумилёв предположительно определяет Уи-Бэй-го как угорское государство, даже не пытаясь перевести его название. В переводе с китайского Уи-Бэй-го означает Великое Северное государство, которое мы называем Русо-Арийской Державой Рассенией.

В-пятых, связи и взаимоотношения Рассении и Парфии были теснейшими. В этом плане достаточно привести следующий пример. Когда на смену семитам-сарматам пришли войска Рима, парфяне не менее успешно громили их, как и сарматов. Насколько успешными были войны против Рима, указывает следующий факт. В 54 году до с.л. 45-тысячная армия римского полководца Красса была разгромлена конным войском парфянского полководца Сурены численностью 11 тысяч человек.