Священный цветок - Генри Хаггард

— Ба, Соммерс! — сказал один из них с искусственной живостью, — что это у вас?

— Что это у вас? — повторил другой.

— Ничего, — ответил молодой человек, которого назвали Соммерсом, — это… ящик с тропическими бабочками.

— А! Бабочки! — сказал номер первый и ушел. Но не так легко было удовлетворить любопытство номера второго, мужчины с ястребиными глазами.

— Покажите мне этих бабочек, — обратился он ко мне.

— Это никак не возможно, — воскликнул молодой человек. — Мой друг боится, как бы сырость не испортила их окраски. Не правда ли, Броун?

— Да, Соммерс, — ответил я, поняв хитрость и захлопывая ящик. Мужчина с ястребиными глазами удалился.

— Орхидист! — прошептал молодой человек. — Ужасный народ эти орхидисты! Оба эти джентльмена — очень богатые люди. Мистер Броун — надеюсь, так вас зовут, хотя, быть может, я ошибаюсь…

— Да, вы ошибаетесь, — ответил я, — меня зовут Аллан Квотермейн.

— А! Это лучше, чем Броун. Вот что, мистер Аллан Квотермейн. Здесь есть отдельная комната, куда я имею доступ. Быть может, мы перейдем туда с этим ящиком… (мимо нас проходил джентльмен с ястребиными глазами) с бабочками?

— С удовольствием, — ответил я.

Мы вышли из аукционного зала и в конце концов очутились в маленькой комнатке, по стенам которой стояли полки, уставленные книгами.

Соммерс тщательно запер за собой дверь.

— Ну-с, — сказал он тоном романтического злодея, оставшегося наедине с добродетельной героиней, — теперь мы одни. Мистер Квотермейн, покажите мне ваших… бабочек.

Я поставил ящик на стол у окна и открыл его. Потом был снят верхний слой ваты, и вот на свет появился золотистый цветок, сжатый между двумя стеклами, ничуть не поврежденный в больших путешествиях, прекрасный даже в мертвом виде.

Молодой человек, которого называли Соммерсом, не мог оторвать от него глаз. Один раз он обернулся, пробормотал что-то, потом снова принялся рассматривать его.

— О небо! Возможно ли, чтобы в этом несовершенном мире мог существовать такой цветок? Ведь вы не подделали его, мистер Квотермейн?

— Сэр, — сказал я, — вы во второй раз оскорбляете меня. Прощайте!

— Не обижайтесь! — воскликнул он. — Сжальтесь над слабостью бедного грешника! Вы не понимаете меня. Вы поймете это только тогда, когда начнете собирать орхидеи. Мистер Квотермейн, — продолжал он, понизив голос, — ваш друг прав. Это чудесная Cypripedium, стоящая целой золотой копи. Конечно, не этот цветок, а все растение, на котором он расцвел. Где же это растение, мистер Квотермейн?

— В одном месте в Африке, — ответил я. — Я могу указать его приблизительно, с точностью до трехсот миль.

— Это очень неопределенно, мистер Квотермейн. Конечно, я не имею никакого права спрашивать об этом, так как вы совсем не знаете меня… Но, уверяю вас, я человек порядочный. Быть может, вы расскажете мне историю этого цветка.

— Мне не следовало бы этого делать, — ответил я с некоторым колебанием.

Но все же, выпустив имена и точные обозначения местности, я вкратце рассказал ему все, касавшееся цветка, и объяснил, что ищу кого-нибудь, кто согласился бы финансировать экспедицию в отдаленное романтическое место, где, вероятно, растет эта особенная Cypripedium. Едва я окончил свой рассказ, как в дверь сильно постучали.

— Мистер Стивен, — сказал чей-то голос, — вы здесь?

— Наверное, это Бриггс! — воскликнул молодой человек. — Бриггс, управляющий моего отца. Закройте ящик, мистер Квотермейн. Входите, Бриггс, — сказал он, медленно открывая дверь. — В чем дело?

— Ваш отец, я хочу сказать — сэр Александр, — ответил появившийся в дверях взволнованный худощавый мужчина, — неожиданно пришел в контору и очень рассердился, не найдя вас там, сэр. А когда он узнал, что вы ушли на аукцион орхидей, он рассердился еще больше и послал меня за вами, сэр.

— Вот как? — невозмутимо ответил мистер Соммерс. — Хорошо, скажите сэру Александру, что я сейчас приду. Понимаете, Бриггс? Идите и скажите, что я сейчас приду.

Бриггс не очень охотно удалился.

— Я вынужден покинуть вас, мистер Квотермейн, — сказал мистер Соммерс, запирая за Бриггсом дверь, — но обещайте мне не показывать никому цветка до тех пор, пока я не вернусь. Я вернусь не более чем через полчаса.

— Хорошо, мистер Соммерс. Я подожду вас в аукционном зале полчаса и обещаю, что до вашего возвращения никто не увидит этого цветка.

— Благодарю вас. Вы хороший человек. Я обещаю, что, насколько это от меня будет зависеть, вы ничего не потеряете за вашу доброту.

Мы вместе вышли в аукционный зал, где мистер Соммерс вдруг что-то вспомнил.

— Вот беда! — воскликнул он. — Я чуть не забыл об этой Odontoglossum![17] Где же Вудден? Вудден! Идите сюда, мне надо поговорить с вами.

Лицо, названное Вудденом, повиновалось.

Это был мужчина лет около пятидесяти, с большими руками, ладони которых были покрыты мозолями и ногти стерты, что характеризовало его как рабочего.

Одет он был в черный костюм, какой носят на похоронах люди рабочего класса. Я сразу решил, что это садовник.

— Вудден, — сказал Соммерс, — у этого джентльмена есть самая замечательная орхидея во всем мире. Присматривайте, чтобы его не ограбили. В этом здании, мистер Квотермейн, есть люди, которые из-за этого цветка не задумаются убить вас и выбросить ваш труп в Темзу, — мрачно прибавил он.

Получив такую инструкцию, Вудден устремил на меня свои блеклые глаза с выражением, показывавшим, что мое появление чрезвычайно удивило его. Потом, взявшись рукой за прядь своих волос песочного цвета, он спросил:

— А где же эта орхидея, сэр? Я указал на жестяную коробку.

— Да, она там, — продолжал Соммерс, — и вы должны охранять ее. Мистер Квотермейн, если кто-либо попытается ограбить вас, позовите Вуддена, и он расправится с ним. Это мой садовник, на которого я вполне полагаюсь.

— Да, я расправлюсь с ним, — сказал Вудден, подозрительно оглядываясь и сжимая свои огромные кулаки.

— Теперь слушайте дальше, Вудден. Видите вы вон ту Odontoglossum Pavo? — он указал на растение, стоявшее посреди небольшого столика под аукционной трибуной. Растение было покрыто чрезвычайно красивыми цветами. На конце каждого цветочного лепестка было пятнышко, имевшее очень большое сходство с глазом павлиньего пера, почему, я полагаю, и цветок назывался Pavo, т. е. павлиний.

— Я думаю, хозяин, что это самый красивый цветок во всей Англии, — убежденно ответил Вудден. — Тут многие вертятся вокруг него, словно собаки около крысиной норы. И, видно, недаром!