Поцелуй Иуды - Цепеш

Мы не любим менять место проживания, как Сородичи из клана Гангрел и Тореадор. Даже донельзя консервативные в выборе мест обитания Тремер и Джованни более легко сменят свое жилище. Члены же нашего клана меняют убежище лишь в случае крайней необходимости, при этом постаравшись перевезти на новое место большую часть обстановки. Мы и наш дом тесно связаны, это действительно так, пусть четких объяснений сего факта нет и по сей день. Дом служит олицетворением силы Цимитсу, здесь наши возможности значительно возрастают, причем чем больше лет убежищу, тем сильнее возрастают силы его хозяина в этом месте. В пределах созданных крепостей мои соклановцы практически неуязвимы, сама земля, на которой стоит дом Цимитсу, словно бы дает ему свою силу. О нет, это далеко не стихийная магия, к ней не способен ни один из Сородичей. Почему? Все довольно просто, мы слишком далеки от природы, представляя собой полное ее отрицание. Не живые, но и не мертвые, мы можем повелевать лишь энергиями, не имеющими отношения к стихиям - сосредоточениям жизни. Однако, наш клан все же нашел, как именно можно использовать суррогат одного из разделов стихийной магии - Магии Земли. Наши дома - некое подобие нас самих, мы как бы наполняем излюбленное место своей личной энергетикой, крепко соединяясь с ним. Этакий симбиоз в весьма оригинальном проявлении. Преимущества очевидны, но в этом заключается и главная слабость тех членов нашего клана, кто слишком сильно привязал себя к дому. За пределами убежища такой Цимитсу теряет все имеющиеся преимущества, лишаясь мощной поддержки превращенного в артефакт дома, у некоторых даже появляется некая неуверенность в своих силах. Психология, увы, оказывает влияние и на нас. Поэтому подверженные подобному комплексу, находясь вне дома, постоянно держат при себе какую-то его часть - символ, что помогает пусть опосредованно, на расстоянии, но все же обратиться к дополнительному источнику своей силы.

Наверно именно потому все мы, Цимитсу, свято чтим право убежища. Любой, приглашенный нами в дом (Сородич, пусть из Камариллы, гуль, человек, не важно) будет находиться под надежной защитой, вне зависимости от его прегрешений перед кем бы то ни было. Но очень немногие получают это приглашение, ведь мы привыкли рассматривать приглашенного как будущую часть ментальной сферы своего дома, что весьма и весьма существенно для любого члена клана. Нарушитель закона убежища будет пойман через любой промежуток времени, смерть будет для него величайшим благом, которое он не получит. Лаборатории Цимитсу откроются для него с самых омерзительных сторон.

Так что мне было необходимо, чтобы Ингвар, как хозяин дома, признал Марлен гостьей, тем самым приняв под покровительство клана Цимитсу. Интересно, где он сейчас находится? Наверняка в лабораториях, полностью погрузившись в бесконечные и малопонятные эксперименты, трансформируя подопытный материал в поисках совершенства. Придется отвлекать от работы, а он не слишком это любит. Впрочем, еще большее раздражение может вызвать тот факт, если я не доложу о произошедших событиях как можно скорее. А объектом для снятия плохого настроения послужу не я (на своих Наставник не бросается), все раздражение с высокой степенью вероятности выплеснется аккурат на мою спутницу.

Подойдя к одному из телефонных аппаратов, тому, что обеспечивал внутреннюю связь, я набрал номер личной лаборатории Наставника. Он отозвался почти сразу:

– Ну…

Напрашивался очевидный ответ, но пришлось сдержать естественный душевный порыв, дабы не вводить Ингвара в состояние злобного бешенства. Не любит он современных поговорок, а скорее всего просто не понимает.

– А все в порядке. Встретился с представителем Камариллы, получил от него много полезной информации, теперь требуется обсудить ее с вами и набросать план последующих действий. Кстати, интересные перспективы намечаются. И еще…

– Так, ученик. Что ты еще успел сотворить? Из какой канавы торчат ноги очередного трупа? Так это меня мало касается, если только ты не отправил в мир иной кого-нибудь из Сородичей.

– Да нет, трупы самые обычные, - выдвинутое Ингваром предположение по поводу моих развлечений было с ходу опровергнуто. - Зато имеется кое-кто живой и могущий принести пользу нашему клану. Не слишком много и не очень быстро, но все же.

–Ну-ну! - голос Наставника был по предела насыщен ядовитейшим сарказмом. - Мне кажется, я даже догадываюсь о том, кого ты мог сюда притащить. Ладно, сейчас поднимусь и посмотрю на твое "приобретение".

Повесив трубку, я предпочел подождать Ингвара в ближайшем кресле, чувствуя настоятельную необходимость расслабиться после короткого, но выматывающего разговора. Взглянув на девушку, с неподдельным интересом рассматривающую убранство холла, я удивился тому, что она похоже до сих пор не слишком понимала, куда ее занесло. Но в любом случае в ближайшие минуты ее ожидает еще один шокирующий сюрприз - Наставник порой принимает форму, близкую к демонической, обильно украшая себя шипами, костяными гребнями и прочей экзотикой. Это я предпочитаю привычную человеческую форму, пусть и небольшими вариациями, да и то, по выражению многих знакомых соклановцев, "по молодости лет".

– Марлен, - дождавшись, пока она полностью переключит внимание с настенных барельефов на мою персону, я добавил. - Ты бы лучше присела, а то еще свалишься в девичий обморок при виде хозяина сей скромной обители.

Она, хоть и удивилась такому предложению, но все же последовала разумному совету. Однако, от вопросов не удержалась:

– Так кто же он такой? И кто такой ты сам? Ведь это место очень странное, пусть и красивое. Старый, можно сказать древний, особняк; зал, словно перенесшийся в наше время из прошлых веков; да и те статуи у входа… - золотоволосая поежилась, как будто вокруг царил лютый холод. - Мне показалось, что тот дракон посмотрел на меня, словно оценивая, съесть сейчас или оставить на завтра.

– Не стоит так беспокоиться, он еще никого не съел, - дождавшись, пока Марлен улыбнется, приняв мою реплику за шутку, я закончил фразу. - Без приказа.

Любопытно было наблюдать за выражением глаз золотоволосой, понявшей наконец-то, что я совсем не шучу. Судя по всему, вспомнилось все произошедшее. Вспомнилось и сложилось в единое целое: необъяснимо хорошее самочувствие после жестоких побоев той самой троицы неудачливых насильников; так своевременно лишившийся сознания водитель машины, на которой мне вздумалось прокатиться; намеки об Ингваре и многое другое. В ее глазах на короткое мгновение скользнула дымка страха, но тут же исчезла, уступив место извечному женскому любопытству.