Правда о «Титанике». Участники драматических событий о величайшей морской катастрофе - Арчибальд Грейси

Мы пели до начала одиннадцатого; увидев, что стюарды готовятся разносить пассажирам печенье и кофе перед тем, как те разойдутся спать, Картер закончил вечер. Под конец он, тепло поблагодарив казначея за то, что тот разрешил воспользоваться салоном, напомнил об удобстве и безопасности нашего путешествия, упомянул о том, какую уверенность испытывают пассажиры на борту огромного лайнера благодаря его устойчивости и размерам, и выразил надежду, что через несколько часов мы завершим наше приятное путешествие и благополучно высадимся в Нью-Йорке. Все время, пока он говорил, в нескольких милях впереди нас поджидала огромная опасность — айсберг, которому суждено было потопить наш огромный лайнер и многих из тех, кто с благодарностью слушал простые, прочувствованные слова священника. Сколь хрупки человеческие надежды и уверенность, которая покоится на материальных вещах, созданных человеком!

Невыносимо думать, что огромная, бесполезная глыба льда оказалась способна роковым образом повредить прекрасный «Титаник»! Бесчувственная масса стала опасной для жизни многих хороших людей, мужчин и женщин, способных думать, строить планы, надеяться на лучшее и любить — и не просто стала опасной, но и прервала их жизнь! Какое унижение! Неужели мы никогда не научимся предвидеть подобные опасности и вовремя предотвращать их? Как показывает история, неизвестные и неожиданные законы открываются ежедневно. Несмотря на то что новые знания накапливаются и пригождаются человечеству, нет уверенности в том, что способность предвидеть и заранее предотвращать угрозу станет одной из привилегий, которой воспользуется весь мир? Возможно, такой день скоро настанет. Пока же необходимо принимать все меры предосторожности и не пренебрегать мерами безопасности, какими бы дорогостоящими они ни были.

После окончания встречи мы с Картерами побеседовали за чашкой кофе. Затем я пожелал им спокойной ночи и примерно без четверти одиннадцать ушел к себе в каюту. Они были хорошими людьми; после их гибели мир стал беднее.

Возможно, многим приятно будет узнать, что их друзья также находились в тот вечер в салоне и что последние звуки гимнов еще звучали у них в ушах, когда они тихо и отважно стояли на палубе… Кто может сказать, какое влияние оказало исполнение гимнов на их поведение и пример, поданный ими остальным?

Глава 3

Столкновение и посадка в шлюпки

Мне повезло, потому что я приобрел билет № D 56 в двухместную каюту, в которой находился один. Моя каюта располагалась довольно близко к салону и была удобной во всех отношениях для прогулок по палубам. На таком огромном лайнере, как «Титаник», непросто ориентироваться: палуба D располагалась на три уровня ниже шлюпочной палубы. Под нею находились палубы Е и F. Путь из каюты на палубе F до верхней палубы, занимавший пять лестничных маршей, представлял собой довольно значительную нагрузку для людей, не привыкших к физическим упражнениям. Среди прочего, владельцев «Титаника» критиковали за то, что корабль оснастили лифтами; кое-кто называл лифты избыточной роскошью и говорил, что место, которое они занимали, можно было занять дополнительными спасательными шлюпками. Хотя другие предметы роскоши еще можно назвать избыточными, лифты определенно таковыми не являлись; например, пожилые дамы, жившие в каютах на палубе F, с трудом поднимались бы в ходе путешествия на верхнюю палубу, если бы не возможность вызвать лифт. Наверное, самое наглядное представление о размерах «Титаника» давал именно лифт, когда он спускался сверху и медленно проплывал мимо палуб, высаживая и принимая пассажиров, как в большом отеле. Интересно, где в ту ночь находился мальчик-лифтер? К сожалению, я не встретил его ни в нашей шлюпке, ни на «Карпатии», когда мы проводили перекличку выживших. Он был довольно молод — не больше шестнадцати, по-моему, — ясноглазый красивый мальчик, который любил море, игры на палубе и вид на океан. Однако в рейсе он почти не знал ни отдыха, ни радостей. Однажды, высаживая меня из кабины, он посмотрел в большой вестибюль, где пассажиры играли в кольца, и с тоской произнес: «Ах, хотелось бы мне иногда выходить туда!» Мне бы тоже хотелось, чтобы он мог выйти, и я в шутку предложил на час сменить его в лифте, чтобы он понаблюдал за игрой; но он с улыбкой покачал головой и поехал вниз, так как кто-то нажал кнопку на нижней палубе. Думаю, после столкновения он не был на дежурстве в кабине лифта, а если был, то наверняка все время улыбался пассажирам, пока вез их к шлюпкам, которые готовились покинуть тонущий корабль.

Раздевшись и забравшись на верхнюю койку, я читал примерно с четверти двенадцатого до столкновения с айсбергом, то есть до без четверти двенадцать. В то время я заметил особенно увеличившуюся вибрацию корабля и решил, что мы идем с гораздо большей скоростью, чем когда вышли из Квинстауна. Теперь я понимаю, что скорость — важный вопрос, напрямую связанный с тем, кто виноват в столкновении. И все же усилившаяся вибрация судна настолько застряла у меня в памяти, что мне кажется важным записать это обстоятельство. Мои наблюдения подтверждают два факта. Во-первых, я раздевался, сидя на нижнем диване, и мои босые ноги находились на полу. Тогда я отчетливо чувствовал вибрацию от двигателей внизу. Во-вторых, когда я читал, пружинный матрас подо мною вибрировал быстрее, чем обычно; такое укачивающее движение всегда было заметным, если лежать на койке, однако в то время вибрация значительно участилась. Если взглянуть на корабль в разрезе, станет ясно, что вибрация должна была подниматься почти напрямую снизу, ведь, согласно плану, салон на палубе D находился непосредственно над двигателями, а моя каюта находилась рядом с салоном. Если предположить, что сильная вибрация указывала на увеличенную скорость — как, по-моему, и было, — я уверен, что в ночь столкновения с айсбергом, во всяком случае, в то время, когда я не спал, лайнер шел быстрее.

Я читал в ночной тишине, нарушаемой лишь приглушенными шагами и голосами стюардов, которые доносились через вентиляцию. Другие пассажиры тоже находились в своих каютах — кто-то спал, кто-то раздевался, а кто-то только спускался из курительного салона, беседуя с друзьями. Вдруг мне показалось, что вибрация вновь усилилась, потому что сильнее завибрировал матрас подо мною. Никакого удара или толчка я не ощутил. Вскоре ощущение повторилось, и я подумал: должно быть, мы еще больше увеличили скорость. И все это время айсберг вспарывал борт «Титаника» и в пробоины хлестала вода, хотя ничто не указывало на катастрофу. Теперь, вспоминая о произошедшем, я невольно испытываю изумление. Достаточно представить себе крен… Огромное судно напоролось правым бортом на айсберг, а пассажир тихо сидит в постели, читает