Расчетливая вдова - Луиза Аллен

— Пассажиры, которых еще не свалила морская болезнь, едят за общими столами на верхней палубе. — Мег обнаружила, что здешние порядки избавляют от неудобств, которые ей пришлось испытать шесть лет назад на корабле, перебрасывавшем войска на юг. — Между приемами пищи столы убираются, и освободившееся место используется как салон для отдыха. Мы стоим почти в самом эстуарии, но капитан в эту ночь не собирается сниматься с якоря. Говорит, что новость о мире вряд ли еще достигла вражеских кораблей, так что лучше подождать наступления дня, а уже затем рискнуть отправиться в путь.

Майор поглощал тушеное мясо, будто уже много дней не видел еды. Возможно, так оно и было. Или, наверное, всегда ел как медведь и никак не мог насытиться.

— Нам не надо платить за еду отдельно. — Мег поставила свою тарелку, снова наполнила его блюдо и отрезала еще кусок хлеба. — Все оказалось лучше, чем я ожидала. В стоимость билета включено все.

Мег доела свою порцию и налила эля. Майор выпил его залпом. Она снова наполнила его бокал доверху.

— Здесь довольно странные пассажиры. — Мег заглянула в кастрюлю. — Мясо еще есть, если вы голодны. — Росс протянул свою тарелку, и Мег выложила на нее все, что осталось. — Здесь не так много народу, как мне казалось. Жены офицеров, дети, коммерсанты и, по-моему, какой-то дипломат невысокого ранга. Мне действительно интересно…

— Миссис Брендон, вы всегда говорите без умолку?

Майор смотрел на нее с раздражением и снова принялся за еду. Наверное, за завтраком Росс еще менее общителен. Если вообще разговаривает.

— Иногда я умолкаю. Особенно когда имею дело с безразличным собеседником. Раз уж мы проведем вместе несколько дней…

— И ночей. — Росс прервал Мег, видно намереваясь заставить ее расплатиться сполна за то, что навязалась ему.

— Да, и ночей… — «Я не покраснею». — Мне казалось, приятнее беседовать и узнавать друг друга лучше.

— Правда?

— Да, мне так казалось. Я — Мег Халгейт. Мне двадцать четыре года. Мой… Джеймс служил в звании лейтенанта в тридцатом пехотном полку и не вернулся после битвы при Витории. Я провела вместе с ним пять лет. О том, что случилось после его смерти, я уже говорила.

Наконец-то она рассказала ему все, что была готова открыть. Конечно, не упомянула о том весьма неприятном факте, что после смерти Джеймса она не смогла явиться к его родственникам, как того ждали все ее знакомые. Резкое ответное письмо расставило все по местам, родственники дали понять, что не обрадуются появлению на пороге своего дома женщины, которая пять лет жила в грехе с их сыном, даже если она действительно верила, что Джеймс мог по своей воле жениться на ней.

Родственники считали, что Мег соблазнила их сына, отвлекла от исполнения долга, чтобы самой бросить отчий дом. Мег, по крайней мере, пыталась укрепить себя в подобной мысли. Ей было слишком обидно думать, что они бесчувственны и немилосердны.

Возвращение в дом викария было исключено даже в том случае, если бы Мег нашла деньги на проезд. Иногда она задумывалась, стоило ли предпринимать такую поездку лишь ради того, чтобы увидеть лицо отца. Правда, возвращение скорее было мелкой местью за то, что отец загубил ее детство. К тому же он, вероятно, скажет, что ничего иного от нее и не ожидал.

— Только двадцать четыре? — Майор Брендон оказался невыносим, но он как-никак представлял собой практическую задачу, которую Мег могла решить: вылечить его ногу. — Выглядите вы старше.

Черные глаза впились в лицо Мег. Намекал ли он на ее загорелое лицо или огрубевшие руки? Вероятно, жизненный опыт оставил на ней отпечаток. Она не станет задавать ему такие вопросы.

Мег убрала грязные тарелки, ложки в ведро и выставила его за дверь, чтобы юнга мог забрать все. Затем завернула остатки хлеба в ткань, закупорила бутылку с элем и села на сундук, скромно сложив руки на коленях.

— Вы ждете, что в ответ я пущусь в откровения?

Майор Брендон прислонился спиной к дощатой стене, сложил крупные руки и явно пребывал в благодушном настроении. Однако все еще казалось, что он едва сдерживает раздражение. Должно быть, ему не очень приятно торчать здесь вместе с ней.

— То, что я рассказала, вряд ли можно отнести к откровениям. Но поскольку мне суждено играть роль вашей жены, я должна знать хотя бы ваше имя, сколько вам лет и где вас ранили.

— Росс Мартин Брендон. Тридцать лет. В битве при Тулузе. Если вы не станете откровенничать с другими пассажирами, этого вам вполне достаточно.

— Тридцать? На вид вам больше. — Мег отплатила ему той же монетой, но Росс, подобно ей, почти никак не отреагировал. — Почему я должна сторониться других пассажиров? В обществе принято разговаривать, к тому же беседа помогает скоротать время.

— Между нами нет ничего общего. Ох уж эти гражданские, — заключил Росс, пожав плечами. Казалось, ему больно произносить последние слова, ибо на его устах мелькнула гримаса.

Мег смотрела на его губы, затем отвела взгляд. Губы представляли собой одну из его лучших черт, полные, но не мясистые, подвижные и выразительные в тех редких случаях, когда Брендон расслаблялся. Интересно, каково было бы, если бы эти губы поцеловали ее? Прильнули бы к ее губам, ласкали или же грубо и настойчиво впились бы в нее? Мег вовсе не хотелось, чтобы Росс целовал ее, хотя какая-то менее сознательная часть существа дрогнула, когда она встретила взгляд его задумчивых глаз.

— Уже темно, — заметила Мег и прошла к иллюминатору. Если встать на цыпочки, можно взглянуть на море. Вдали виднелись огни. — Должно быть, мы стоим на месте. Судно качается как-то не так. Оставить иллюминатор открытым?

Когда Мег повернулась к нему, он согласно кивнул. При свете качающихся фонарей его лицо казалось жутковатым.

— Вы устали?

Со стороны Брендона это было первое проявление заботы о ней. Глаза Мег снова наполнились слезами.

Да, она, видно, устала, раз испытывает такую слабость. Честно признаться, она смертельно устала. И страшилась будущего. Черт бы побрал ее за такую доброту. Препирательства с Россом помогали ей держаться на плаву.

— Да. — Мег с трудом улыбнулась. — Так приятно становится при мысли о возвращении домой, что кажется, будто я лишилась последних сил.

— Значит, ваша усталость никак не связана с тем, что вы вытаскивали убитого медведя из воды, убирали эту каюту и выхаживали меня?

— Нет, майор Брендон. Все это часть повседневных хлопот.

— Зовите меня Росс, — резко сказал он. — Если вы выйдете на палубу и несколько минут подышите воздухом, я успею подготовиться ко сну.

Мег накинула шаль на плечи и вышла. Эвфемизм, использованный Россом, вызвал у нее улыбку, хотя она не могла избавиться от неприятного ощущения при мысли, что придется провести ночь в вынужденной близости с ним. Она поставила еще один оловянный горшок и кувшин с водой за занавесом в углу каюты, ей придется обойтись этим. Не могла же она выгнать раненого мужчину в одной рубашке на палубу, пока сама будет снимать корсет. В распоряжении пассажиров имелись несколько зловонных кабинок. Моряки называли их гальюнами. Но не могла же Мег раздеваться там.