Соль на твоих губах - Сара Крейвен

— Неужели вы привезли меня на место, где древние занимались жертвоприношениями?

Реми улыбнулся:

— По легенде, один святой в образе красивого молодого мужчины превращал здесь в камень девушек из близлежащих деревень, уличенных в распутстве и колдовстве.

— А что было с местными мужчинами, причастными к растлению этих девушек? Они ведь явно не наказывались.

— Это зависело от того, моя красавица, были ли они уличены в измене своими женами.

Элли одарила его холодным взглядом и направилась вдоль берега.

Найдя уютную пещерку в скале, Реми расстелил на траве циновку и принялся распаковывать корзину для пикника. Элли держалась немного в стороне и молча наблюдала за ним.

— Вы выглядите очень суровой, Элиз, — заметил он. — Отведайте домашней готовки.

При этих слова Элли вспомнила рассказ тетушки о том, что в семье де Бриза нет кухарки, и хихикнула.

— Я вижу, что слава о плохих кулинарных способностях нашей домработницы достигла и ваших ушей. Мой дед, отец и я стараемся не подпускать ее к кухонной плите, но в то же время не можем пресекать на корню все ее попытки приготовить что-нибудь. Она очень добрый человек.

Элли полакомилась паштетом, ветчиной, копчеными сосисками, утиной грудкой, хрустящими багетами и отменным вином. Завершала трапезу свежая земляника.

— Все очень вкусно, — Элли отодвинула от себя тарелку.

— Итак, я все-таки был прав, когда привез вас сюда?

— На этот раз я с вами соглашусь. Он лениво улыбнулся ей.

— Жаль, что я не смогу предложить вам кофе. Хотя англичане предпочитают пить чай.

— Не все. Кроме того, моя бабушка — француженка.

— Мой дед был знаком с сестрами Виллак. Обе, по его словам, были красавицами. Он очень удивился, когда Мадлон Колвилль сюда вернулась, но и обрадовался тоже. Дед говорил, что вы не впервые сюда приезжаете. Вы бывали здесь с отцом, так?

— Да, и не однажды. Именно поэтому мое идиотское поведение на пляже во время прилива еще непростительнее. Мне следовало быть осторожнее.

— А мне нужно было отнестись к вам добрее. Реми подвинулся ближе, и теперь его рука и рука Элли находились почти рядом. Она посмотрела на его длинные загорелые пальцы с аккуратно подстриженными ногтями и вспомнила его прикосновения к ее коже. Внезапно Элли почувствовала, как по телу пробежала волна возбуждения.

— Вы отлично говорите по-английски, — торопливо произнесла она.

— Я какое-то время работал в Великобритании и США. Кстати, моя дорогая, вы очень бледны и у вас учащенный пульс, но, думаю, опасаться нечего.

Он обнял ее за плечи, потом коснулся руки, поцеловал пальцы, потом развернул ее руку и припал губами к ладони. Хотя его ласки были краткими, Элли затрепетала.

— Не нужно, прошу, — прошептала она, и Реми сразу же отпустил ее руку, но не отодвинулся.

— От чего ты отказываешься, красавица моя? От поцелуя? Или ты против того, чтобы я раздел тебя и занялся с тобой любовью при свете дня?

— Я не хочу ни того, ни другого… Вы не должны… Я не могу… Отвезите меня домой.

Наступило молчание. Реми провел ладонью по ее щеке, потом заложил прядь волос ей за ухо и коснулся пальцем мочки.

— Ты девственница, Элиз?

— Ты не имеешь права спрашивать об этом, — хрипло ответила она.

— Почему? Между любовниками не должно быть тайн.

— Мы не любовники. — Ее голос сорвался.

— Пока нет, но когда-нибудь будем, и ты об этом знаешь, Элиз. Давай не будем больше притворяться. Я хочу понять, так ли ты неопытна в любовных делах, как кажется.

Она избегала встречаться с ним взглядом.

— Я занималась сексом прежде, — запинаясь, произнесла Элли.

— Ага, — задумчиво протянул Реми. — Похоже, это не доставило тебе удовольствия.

Она прикусила губу.

— Это произошло на вечеринке в университете. Все было неуклюже, поспешно и не слишком приятно.

Реми помолчал, потом предложил налить еще вина. Элли посмотрела в его глаза и увидела в них искорки веселья и нежности.

— Мне не смешно, — тихо сказала она.

— Мне тоже. — Он вылил остатки вина на траву и положил пустую бутылку в корзину для пикника. — Я обещаю, что когда ты придешь ко мне, то узнаешь наслаждение, неведомое ранее.

Ее сердце учащенно забилось.

— Этого никогда не будет.

— Ты еще сомневаешься, Элиз? — Он наклонил голову и неторопливо припал к ее губам.

Элли понимала, что должна противиться, но вместо этого поддалась охватившему ее чувственному волнению.

Реми коснулся ее груди и принялся осторожно ласкать большим пальцем соски. Элли ахнула и прильнула к нему сильнее. Ею овладело страстное желание.

Он медленно отстранился от нее, а она взглянула на него из-под полуоткрытых век. Элли казалось, что все словно заволокло туманом.

— Ты пахнешь клубникой и вином, Элиз, — хрипло сказал он, прерывисто дыша, потом покачал головой. — Теперь мне лучше отвезти тебя домой.

— Но я думала, что… — выпалила она и застыдилась, густо покраснев. — Конечно, извини. Нам нужно ехать. Тетушка станет волноваться.

Элли закрыла лицо ладонями. Реми взял ее за запястья и отвел руки от лица.

— Ты думаешь, что я не хочу тебя? — резко спросил он. — Ты ошибаешься, Элиз. Я просто не желаю, чтобы ты считала, будто мне, как и всем мужчинам, требуется только одно. Мы все равно рано или поздно станем любовниками, но мне нужна не только физическая близость. Мне нужно, чтобы ты доверяла мне, мой ангел.

— Я доверяю тебе.

— Не до конца, — тихо, но решительно возразил Реми и обхватил ее лицо ладонями, всматриваясь в глаза Элли. — Мы едва знакомы. Мне следует научиться быть терпеливым.

— И мне, — стыдливо призналась она, повернула голову и поцеловала его ладонь.

— Ах, душа моя. — Он на миг прижал ее к себе. — Нам необходимо ехать домой, иначе я не совладаю с собой.

Реми помог Элли стряхнуть с платья сухие травинки, потом произнес:

— С твоими глазками и прекрасными губками я поделать ничего не смогу, дорогая. Ты похожа на девушку, только что побывавшую в объятиях любовника. Надеюсь, твоя тетушка не вышвырнет меня за это из дома.

Элли промолчала.

По дороге она время от времени поглядывала на Реми, понимая, что впервые в жизни влюбилась по-настоящему.

Подъехав к дому, они обнаружили, что тетушка стоит на крыльце, при этом выражение ее лица было невозмутимым. Возможно, после их отъезда она и волновалась, но сейчас казалась спокойной.

— Возвращаю вам племянницу, мадам, — произнес Реми.

— Хотите кофе? — предложила Мадлон.

— Жаль, но я должен возвращаться в Трехель. — Реми вежливо поклонился, потом повернулся к Элли: — До свидания, Элиз. Я надеюсь, что вы позволите мне позвонить вам?