Кайленд (ЛП) - Шеридан Миа

— Расти — мерзкий ублюдок, — сказала она.

Я прищурилась и наклонила голову.

— Да, — согласилась я. — Он на самом деле такой.

Она подарила мне еще одну коричнево-желтую улыбку, вытянула руку, подняла большой палец вверх, а затем поднесла журнал обратно к своему лицу. Я вышла из магазина.

Я возвращалась домой, потерявшись в своем собственном мире, пытаясь решить, что буду делать сегодня. Марло работала, а затем у нее были планы с каким-то парнем, с которым она познакомилась в баре у Эла. Мне очень хотелось, чтобы она не имела ничего общего с парнями, которых там встречала, большинство из них были далеки от достойных. Я думала, что у нас с Марло есть веские причины не доверять мужчинам. Но пока я зареклась от них, Марло решила, что встречаться с большим количеством парней, на которых ей было плевать, означает, что именно она контролирует ситуацию.

Однажды Марло открыла свое сердце, и все пошло не так хорошо.

Несколько лет назад она познакомилась с Дональдом, молодым, красивым администратором, приехавшим в город, на какую-то большую корпоративную встречу на шахте. Он приходил к Элу каждую ночь в течение недели, чтобы просто сидеть в секции моей сестры и наблюдать за ее работой. Разговаривал о жизни и судьбе, которая свела их вместе. Как будто он был ее очаровательным принцем, который пришел, чтобы спасти ее от тоскливого существования. Как будто какого-нибудь принца когда-либо называли Дональдом — это должно было стать ее первой подсказкой.

Он поцеловал её рядом с его блестящим красным BMW, и дал ей всевозможные обещания о том, чтобы вытащить в свою квартиру в Чикаго. Через три минуты после того, как она отдала ему свою девственность, он отвез ее к подножью нашей горы и выбросил на обочину дороги. Когда она спросила его, по поводу квартиры в Чикаго, он засмеялся и сказал, что никогда не привезет домой уродливую деревенщину. А затем укатил, разбрызгивая грязь на её новый белый свитер, тот, ради покупки которого мы прошли шесть миль в Эвансли в «Уол-Март», тот, который, как мне кажется, заставлял ее чувствовать себя красивой. По крайней мере, до тех пор. После этого Марло никогда не чувствовала себя красивой, и она начала смеяться прикрывая рот рукой, чтобы скрыть свои зубы. По правде говоря, это было немного глупо, но не настолько уродливо, как звезды, демонстрирующие свои надутые губы, а так, что это было мило и нежно. В этом вся Марло.

Всякий раз, когда я вспомнила тот день, как мы увлеченно ходили по проходам «Уол-Март», мечтая о том, как пройдет её ночь, брызгая тестеры духов на запястья, и тратя последние деньги на свитер для ее свидания, это так меня злило. Злило, что мы позволили себе включить Дональда в наши мечты, что мы потратили даже одну секунду, давая ему возможность отбросить наши надежды. И больше всего то, что Марло отдала что-то драгоценное неудачнику, который этого не заслужил.

Марло рассказала мне все о Дональде той же ночью, когда вошла в наш трейлер грязная, дрожащая и поверженная. Она плакала на моих руках, и я тоже плакала за нее, за себя, за несбывшиеся мечты, за боль одиночества и за глубокую надежду, что кто-то придет и спасет нас. И то, что никто никогда этого не сделает. Конечно, мы обе должны были лучше знать после того, что случилось с нашей мамой, но я догадываюсь, что обещание любви — это самое сильное притяжение. Я не виню Марло. Наш отец был первым, кто научил нас тому, что люди были, в конечном счете, эгоистичны и безразличны и ставили себя выше всех, независимо от того, кто от них зависит. И не смотря на все это, для меня было так трудно не мечтать, что где-то там был кто-то сильный и галантный, кто танцевал бы со мной под звездным небом и называл меня своей возлюбленной, и это имел в виду.

— Эй.

Я вскрикнула и отпрыгнула назад, уронив один из пакетов, и мои продукты высыпались на землю. Я подняла голову. Это был Кайленд.

— Это кажется тебе забавным, не так ли? — спросила я.

Он поднял руки вверх, жестом капитуляции.

— Прости, прости. Клянусь, это действительно совпадение. Я возвращался из Эвансли и видел, как ты вышла от Расти, — он наклонился, взял мой пакет с продуктами, а затем указал, чтобы я отдала ему другой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я почти начала сопротивляться, но потом решила, что он должен, по крайней мере, помочь донести их, после того, как я чуть не получила мини сердечный приступ в третий раз за неделю.

— Хм, так я и поверила, — сказал я, взмахнув бровью.

Он усмехнулся, когда я передала ему пакет, и какое-то странное щекотливое чувство появилось в моей груди. Я нахмурилась.

— Все еще злишься, да?

— Не прикладывая много усилий, позволь тебе сказать, — заметила я.

Он рассмеялся, и мое глупое сердце перевернулось. Очевидно, я была плоха в этой «зарок от мужчин» штуки — несколько улыбок, и я полномасштабно провалилась. По правде говоря, он даже не так много работал, чтобы довести меня до этого момента. Что совершенно раздражало.

— Расти как всегда очаровашка? — спросил он через минуту, кивая головой в сторону магазина.

— Расти там не было. Была Дасти.

— Ну, и как Дасти? Такой же выродок?

Я рассмеялась, но тут же оборвала себя.

— Это жестоко, — я остановилась. — Дасти, она ничего.

Он усмехнулся.

— Я знаю. Просто шучу. Я имею в виду… по большей части.

Мы шли молча еще несколько минут.

Я посмотрела влево, когда услышала приближение двигателя автомобиля и увидела, как черный Мерседес медленно приближается к нам. Я быстро отвела глаза, отвернулась и взглянула на Кайленда. Он нахмурил брови.

— Ты знаешь Эдварда Кирни? — спросил он.

Я продолжала смотреть на него, пока не услышала, как машина проехала мимо нас. Я покачала головой.

— Нет. Не совсем, — сказал я, слегка покраснев и наблюдая за тем, как удаляется задняя часть его автомобиля, автомобиля, стоившего больше, чем годовая зарплата трех шахтеров.

Кайленд не должен был знать грязное белье моей семьи. Мне было интересно, что Эдвард Кирни делает в нашем городишке, здесь не было ничего, что могло бы заинтересовать его. Уж я то знаю.

— Они обнаружили нарушения безопасности на старой шахте, — сказал Кайленд, его глаза все еще следили за автомобилем. — После аварии «Тайтон Уголь» заплатил штраф. Штраф… — горько повторил он.

— Знаю, — сказала я. — Я слышала.

Я не могла винить его за то, что ему было горько по этому поводу. Он так много потерял. Мы шли, не говоря ни слова, только пение птиц на деревьях вокруг нас, заполняли тишину между нами. Через несколько минут настроение, казалось, поднялось, плечи Кайленда расслабились.

Когда мы подошли к тропе, которая вела к скале, куда Кайленд следовал за мной несколько дней назад, он сказал:

— Солнце вот-вот сядет. Насладимся шоу, принцесса? — он подмигнул, и мои гормоны немного расшалились.

Я перенесла вес с одной ноги на другую.

— Ну… Я собиралась домой отмокать в нашей гидромассажной ванне, может съесть немного конфет, но… Да, конечно.

Кайленд улыбнулся и направил меня на влажную тропу.

— Кстати, — сказал он, — если это твой способ заманить меня в лес, чтобы воспользоваться мной, я хочу, чтобы ты знала, что я не такой парень.

Я фыркнула.

— Ох, ты именно такой парень.

Он оглянулся, притворяясь обиженным. Я засмеялась.

— И, кстати, это ты меня заманиваешь. Это была твоя идея.

На этот раз его взгляд был быстрым, мелькнула дерзкая улыбка.

— Ты можешь мне доверять.

Я засмеялась.

— Сомневаюсь.

Пока мы шли, я думала о том, что он, казалось, никогда не был заинтересован в женской компании, так что же он делал со мной? Почему он продолжал появляться там, где была я?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мы вышли на другую сторону и устроились на той же скале, на которой сидели раньше. Кайленд пристроил мои продуктовые пакеты рядом с собой на камне.

Мы сидели минутку, глядя на красно-оранжевый закат, который поднимался над линией тумана, как будто вся вершина неба зажглась огнем. Наши бедра соприкоснулись, и я почувствовала тепло его тела. Запах дождя все еще витал в воздухе, и капли сверкали на деревьях вокруг нас.