Прикладная некромантия. Записки между страниц - Купава Огинская

– Так, хорошо. – Ладонь легла на лоб, принося кратковременное облегчение. – Итак, у нас тут обычная простуда. Ничего сложного. Как мы будем ее исцелять?

– Растереть, напоить отваром из…

– Нет, нет и нет. Я сказал исцелять, а не лечить. Еще кто-нибудь?

– Пропустим магический поток через воспаленные участки, что должно снять отек, если такой имеется, и уменьшить воспаление, – отрапортовала невысокая светловолосая девушка, преданно глядя на магистра.

– Замечательно, Лиран, – похвалил новоявленную садистку магистр, – не желаете ли продемонстрировать нам это наглядно?

Лиран обрадовалась, а я испугалась не на шутку. Только не хватало, чтобы мою простуду лечили с помощью магических потоков. Я же потом неделю буду с головной болью ходить. Об этой особенности своего организма на магическое вмешательство я узнала еще во время первой сессии, когда серьезно заболела перед последним и самым главным экзаменом. Уговорить целителя вылечить меня с помощью магии не составило труда, а вот сдать после этого экзамен оказалось поистине сложно. Голова раскалывалась, не позволяя сосредоточится, но сессию я все же закрыла, что не помешало мне навсегда заречься использовать магию при лечении себя любимой.

– Послушайте магистг Фя…

– Тихо, больше ни слова. Я не хочу слушать, как ты коверкаешь мое имя.

– Не надо меня исцелять, пожагуйста. Я лучше так, постагинке, – отступая к двери предложила я, спиной чувствуя нетерпение хищников, впервые дорвавшихся до жертвы.

– Не глупи, Ларс, – посоветовал Фьяллар, схватив меня за плечи и развернув лицом к Лиран. Пятиться спиной в магистра было неудобно, а стоять на месте, смотря, как на меня надвигается будущая целительница, – страшно.

Моим героем и спасителем, как это ни смешно, оказался директор. Дверь отворилась и на пороге, во всей своей некромантской красе, стоял Хэмвок.

– Инэй, я могу узнать, почему я должен разыскивать тебя по всей академии?

– Даже не знаю. Почему? – не моргнув глазом нагло спросил магистр, прокладывая моим телом себе путь сквозь студентов. Те охотно расступались, опасливо косясь на директора.

Добравшись до дверей, Фьяллар, не сбавляя скорости, уже собрался таранить мной Хэмкона, чуть не доведя меня тем самым до сердечного приступа. К счастью, директор посторонился, выпуская нас в коридор.

– Так что у тебя за неотложное дело? – поинтересовался магистр.

– Что ты сделал с Вирсом? Я велел ему найти тебя с четверть часа тому назад. Я жду, тебя нет, и он не возвращается, – вместо ответа спросил Хэмкон. Вирс был личным умертвием нашего директора, уже когда я поступила в академию, и служил ему верой и правдой не один год. Его и еще с полдюжины таких же счастливчиков, живущих в академии, использовали для передачи сообщений преподаватели и изредка студенты выпускных курсов, из тех, что посильней и посмышленей.

– Понимаешь ли, Огден, – опечалился целитель, – тут такое дело…

– Что ты сделал?

– Я его случайно упокоил, сам не знаю, как так получилось. Я всего лишь хотел на его примере показать студентам, как правильно накладывать руки при тяжелых ранениях, – признался магистр, поспешно пояснив, – я как раз начал занятие, а он так вовремя появился.

– Инэй… – И такой укор слышался в голосе директора, что даже мне стало стыдно. Мне, но никак не Фьяллару.

– Мне его очень жаль. Правда. Но изменить ничего уже нельзя. Так что давай перейдем сразу к делу. Зачем ты меня искал?

Хэмкон промолчал, выразительно глянув на меня.

– Даже не думай, – предупредил его магистр, – если я оставлю ее там одну, то она сиганет в окно.

– Отпусти студентку, – упрямо потребовал директор. И мне очень хотелось верить, что его требования будет достаточно и меня отпустят на свободу.

– Не могу, Ларс больна, а я как целитель обязан ей помочь.

– Ларс? – Переспросил Хэмкон, присмотрелся ко мне внимательнее и хмыкнул. – Признаться, не узнал. Без паутины в волосах и пыльной мантии вы похожи на добропорядочную студентку.

– Очень гада это слышать, – пробормотала я, ковыряя носком сапога каменный пол и мечтая провалиться сквозь землю.

– В любом случае у нас нет времени, – не слушая меня, продолжил директор, – пусть твоими студентами займется кто-нибудь другой: у нас срочное дело.

– Огден…

– Это не обсуждается, – и проскользнуло в голосе директора что-то такое, что заставило Фьяллара прекратить дурачиться.

– Хорошо, – развернувшись, магистр втолкнул меня обратно в комнату, велев притихшим студентам, – ее исцелить и до конца пары сидеть здесь тихо.

Дверь за мной закрылась с леденящим душу щелчком. Лиран лучезарно улыбнулась, разминая пальцы, а я зареклась ходить к целителям вообще. Ну их. Лучше уж болеть.

– Уууу, – за стол, с глухим стуком опустив деревянный поднос, упал Кемар, – это издевательство над студентами, а ваш магистр просто садист. Его к людям подпускать нельзя.

– Прекрати завывать, – потребовала Вельва, ничуть не тише Кемара опустив поднос на стол. Нагаш сел молча, с противным скрежетом, чуть отодвинув тяжелую лавку.

Пока некроманты рассаживались, устраиваясь поудобнее и продолжая жаловаться на провидение и Фьяллара, я страдальчески морщилась, сжимая пальцами виски. Передо мной стояла пузатая чашка сладкого чая с мятой, на еду смотреть я не могла, а громкие звуки раскаленными гвоздями впивались в мой мозг. Зато простуду как рукой сняло. Уж что-что, а исцелять Лиран умела.

– А ты чего такая бледная? – обратила-таки на меня внимание Вельва. – Директор сильно зверствовал?

– Несильно, – призналась я. Глотнув чаю, обожгла язык и выдала все как было. Когда я рассказывала о том, с каким энтузиазмом Фьяллар собирался меня исцелять, Нагаш сочувственно вздохнул и напрягся, стоило только упомянуть директора.

– А нам с Нагашем теперь неделю придется в лазарете помогать, – поделилась Вельва, без особого аппетита помешивая остывающий суп.

– Это еще что, – возмутился Кемар, – мне вообще придется в теплице работать.

– Будешь ближе к земле, – хихикнула я, морщась от боли, – какая тебе разница, что выкапывать – трупы или сорняки?

– Это ущемляет мои чувства! – упрямо продолжал негодовать Кемар. – Я – некромант, я не должен работать с живым материалом.

– Но вы же используете травы, – не очень уверенно заметила я. Мое утверждение больше было похоже на вопрос.

– Да, но выкапывают их обычно другие.

Вельва ехидно хихикнула, а я смотрела на Кемара внимательно и чуть сочувственно, но думала совершенно о другом. Несколько дней беспрерывной мигрени и постоянные жалобы некромантов… о дежурствах в морге старалась не думать. Не думать не получалось. В воцарившейся за столом тишине мой тихий болезненный стон прозвучал отчетливо и громко:

– Я сдохну…

– Отпишешь мне свое тело на опыты? – оживился черствый Кемар, с затаенной надеждой заглядывая мне в глаза.

И умирать сразу как-то расхотелось. Просто так. Из вредности. Удивительно, как порой хочется жить после разговора с некромантом.

В морге было сыро. В морге было холодно. В морге было страшно. А самое печальное: в морге я была одна и сидеть мне в нем предстояло всю ночь. Счастливый Эверик, аспирант с потока некромантии, в обязанности которого и входило следить за моргом, радостно передал мне бразды правления, быстро и скомкано объяснив, что от меня требуется, и сбежал, окрыленный целой неделей свободы.

Из неразборчивых объяснений я поняла только одно – трупы должны лежать; если труп встал, значит, его нужно уложить. Как это делать, куда укладывать и кого оповещать в случае незапланированной прогулки какого-нибудь мертвячка, мне не было сказано. Оставалось надеяться, что никто не встанет и неделя пройдет мирно.

Опустив голову на прохладную каменную плиту, заменяющую здесь стол, я прикрыла глаза. Голова пульсировала тупой болью, что не помешало мне уснуть прямо так, за столом. Ежась от холода.

Первая ночь прошла вполне мирно, пробудив в груди надежду на лучшее. Кто же знал, что самое интересное судьба припасла для меня напоследок?

– Нет, ну куда ты собираешься?

Шестой день кряду я уходила ночевать в морг, именно ночевать, потому что меня никто не проверял, а я не бродила по холодным мрачным комнатам с трупами и не нарывалась на неприятности. И шестой день слышала один и тот же вопрос от любопытной Вириэль.

– В морг, – ответ за все шесть дней так и не изменился. Хотя я, замешкавшись на пороге, впервые была припечатана веским:

– Сень, я ведь серьезно спрашиваю. Если ты с кем-то встречаешься, то я как твоя подруга должна об этом знать. Ты же совершенно не разбираешься в мужчинах. Вдруг он тебе не подходит. Тогда я скажу об этом сразу, а Доран объяснит все твоему поклоннику. И будете вы жить долго.

Меня перекосило. С трудом сдержавшись, чтобы не фыркнуть на подобное заявление, глубоко вдохнула и повернулась к соседке по комнате.