"Говорящие с...-2" Последствия больших разговоров - Мария Барышева

   - Так вот почему так сложно бывает найти в сумочке нужную вещь? - усмехнулась Эша. - А я думала, все дело в захламленности сумочки.

   - Поверьте мне, если сумка вас не любит, то даже если вы будете держать в ней одну-единственную вещь, то и ту вы найдете далеко не сразу, - заверил Гена. Второй молодой человек, проявивший интерес к террариуму, заглянул в гущу ромашкового букета и, не найдя там ничего интересного, представился:

   - А я - Леша. Говорящий с Геной.

   Шталь недоуменно приподняла брови.

   - Он мой двоюродный брат, - пояснил Леша, фыркнув. - Я недавно переехал и с разговорами еще пока не определялся. Олег Георгиевич вас ждет. Знаете, где его кабинет или вас проводить?

   - Я провожу, - буркнул старший Оружейник, который успел обосноваться в кресле неподалеку и, полулежа в нем, прижимал ко лбу хрустальную пепельницу. - Вы охрана, вот и охраняйте себе.

   - А Байер чего опять не в настроении? - поинтересовался Гена, и Михаил, медленно и как-то по частям поднимаясь из кресла, сердито отмахнулся.

   - А когда вы ему скажете?

   - Не знаю, - Михаил кивнул Эше в сторону лестницы. - Никто не решается. Представляешь, что с ним будет?

   Таможенник красноречиво покивал, и Шталь, ничего из этого разговора не понявшая, неохотно двинулась за Михаилом, которого то и дело легонько заносило. Возле журчавшего среди зелени фонтанчика, которого тоже прежде не было, Эша невольно остановилась. В самом фонтанчике не было ничего особенного, но вот стоявшая у каменной чаши мраморная скульптура вызвала у нее недоумение. Поджарый, ростом с нее сатир с озорными рожками одной рукой подносил к толстым ухмыляющимся губам дудочку, а другая его полусогнутая рука была простерта в сторону, точно обнимая кого-то невидимого. Беззрачковые глаза смотрели со странной грустью, а в ухмылке чудилось что-то надрывное, точно мраморный сатир пытался показать, что на самом деле ему глубоко безразлично, что его теплое, дружеское полуобъятие пусто. Эше стало не по себе, и она, попятившись, заторопилась за старшим Оружейником. Болтавшие у подножия лестницы четверо подростков, один из которых был в солнечных очках, а у другого лицо было плотно закрыто длиннющей челкой, свисающей до подбородка, медленно повернули головы, отслеживая ее перемещения.

   - Тоже сотрудники? - спросила Эша.

   - Младшие Компьютерщики, - вяло ответил Михаил. - Который в очках - это Дэн. Остальные - Фир, Хельсинг и Дим, но, убей бог, не помню, кто из них кто.

   - Понятно, - Эша замедлила шаг, вглядываясь в спускающегося навстречу по лестнице плюшевого старичка, окутанного густым сигарным дымом, который испускала толстенная сигара, зажатая в зубах старичка. Старичок казался узнаваемым, и когда разделявшее их расстояние сократилось вдвое, он вынул изо рта сигару и, слегка улыбнувшись, произнес:

   - Рад снова вас видеть, Эша. Выглядите лучше, чем в нашу первую встречу. Отличный наряд, - его взгляд относительно вежливо и уж точно не по-стариковски тронул шталевские голые коленки.

   - Я вас вспомнила, - сурово сказала Эша. - Вы допрашивали меня после того, как Лжец напа...

   - Да какой там допрос?! - небрежно отмахнулся старичок. - Так, побеседовали...

   - Федор Трофимович, - представляюще сообщил Михаил. - Спиритуалист.

   - Что - и до такого доходит? - насторожилась Шталь.

   - Это прозвище, - засмеялся старичок, - хотя недалеко от сути. Я говорю с разбитыми вещами. Грубо говоря, с мертвыми вещами.

   - Вы наверняка единственный в своем роде. Никто не любит разбитые вещи.

   - Вы еще очень молоды и не знаете пока, насколько странными могут быть люди, - Федор Трофимович затянулся сигарой, и та ожила в его пальцах. - Но я действительно единственный. А вы, барышня, значит, теперь заведуете уборкой? Справитесь? Не придется ли, оборони Создатель, помогать?

   - Я смотрю, здесь все такие шутники, - кисло заметила Эша и вновь поплелась за Михаилом, который что-то сердито бормотал себе под нос. На площадке между вторым и третьим этажом она помахала Глебу, который обогнал их, радостно улыбнулся, зацепился за старшего Оружейника, чуть не уронив его за перила, и гигантскими скачками умчался на четвертый этаж.

   Ейщаров ждал ее не в своем кабинете, а в приемной, и, судя по выражению его лица, он вышел встречать Шталь отнюдь не из уважения к ней.

   - Вы опоздали! - сурово произнес он, и Эше немедленно захотелось запустить ромашковым букетом ему в голову. Но, подумав, что это будет плохим началом их возобновившихся рабочих отношений, заслонилась цветами и из ромашковой гущи примирительно сказала:

   - Всего-то на шесть минут. А почему вы с пустыми руками? Я думала, вы встретите меня с набором швабр и жбаном моющего средства, - она поставила террариум на пол, опустила букет, огляделась, после чего сунула ромашки начальнику. - Это вам.

   Секретарша Таня прыснула, спрятавшись за монитором. Секретарша Нина Владимировна приподняла одну бровь. Михаил скривился и потянулся к запотевшей бутылке с минеральной водой, томившейся на краешке стола Нины Владимировны, но проворная секретарская рука подхватила бутылку и оставила Михаила ни с чем.

   - Мило, - Ейщаров спокойно взял ромашки, - но мне больше нравятся незабудки.

   - На вас не угодишь! - звонко возмутилась Эша, и Михаил, скривившись еще больше, повернулся и ушел. Ейщаров кивнул на дверь.

   - В кабинет, Эша. У меня много дел сегодня, и мне нужно успеть объяснить вам все ваши обязанности. Нина Владимировна, совещание через полчаса. Если он придет раньше - пусть подождет.

   Секретарша слегка наклонила гладко причесанную голову. Эша хотела было спросить, кто такой "он", но, поймав взгляд старшей секретарши, передумала и медленно двинулась следом за Ейщаровым. Когда она проходила мимо ее стола, рука секретарши как бы невзначай свесилась с угла столешницы ладонью вверх, шталевская ладонь легко и незаметно скользнула по ней, и пальцы Нины Владимировны сжались, пряча возвращенный наперсток. Едва дверь в кабинет закрылась, как в приемную снова ворвался старший Оружейник, с разбегу рухнул на колени и, подъехав на них к столу Нины Владимировны, возвестил замогильным голосом:

   - Богиня! Умоляю!

   - Обратитесь к первоисточнику! - холодно ответила та, кивая на удивленную Танечку. Михаил скосил в указанном направлении мрачный, налитый кровью глаз.

   - Первоисточник слишком законопослушен.

   - Ничем не могу помочь.

   Михаил, кряхтя, поднялся, добрел до другого стола и повторил паданье на колени.

   - Богиня! Умоляю!

   - Миша, вы же знаете, что Олег Георгиевич не позволяет, - испуганно прошелестела Танечка. - Лечитесь народными средствами.