Боже, помоги мне стать сильным - Александр Андрианов

Очень скоро повстречался им другой человек. Громким голосом он сказал:

— Как не стыдно! Малый сидит верхом на ослике, как султан, а его бедный старый отец бежит следом.

Мальчик очень огорчился от этих слов и попросил отца сесть на ослика позади него.

— Люди добрые, видели вы где–либо подобное? — заголосила женщина под чадрой. — Так мучить животное! У бедного ослика уже провис хребет, а старый и молодой бездельники восседают на нём, будто он диван, о несчастное существо!

Не говоря ни слова, отец и сын, посрамлённые, слезли с осла. Едва они сделали несколько шагов, как встретившийся им человек стал насмехаться над ними:

— Чего это ваш осёл ничего не делает, не приносит никакой пользы и даже не везёт кого–нибудь из вас на себе?

Отец сунул ослику полную пригоршню соломы и положил руку на плечо сына.

— Что бы мы ни делали, — сказал он, — обязательно найдётся кто–то, кто с нами будет не согласен. Я думаю, мы сами должны решить, как нам путешествовать.

Старайтесь отделять зерна от плевел, а свои мысли и желания от мыслей и желаний большинства! Толпа может ошибаться, так стоит ли слепо за ней идти? Думайте своей головой, слушайте свое сердце, живите лишь своей жизнью! Мне всегда смешно слышать фразы вроде: «А что же люди подумают?». Да мне–то какое дело? А если большинство решит, что настал апокалипсис и сиганет с крыши, мне тоже надо отправиться вслед за ними?

Вот вам отличная уловка: всегда смотрите на тех, кто учит вас жить. Можете ли вы назвать их счастливыми? Хотите ли вы жить так, как эти люди? Если нет, тогда не позволяйте им управлять вашей жизнью! Если эти люди не светятся от счастья — откуда они могут знать, что принесет счастье вам?! А если им хорошо, станут ли они тратить время, чтобы вас учить? Сильно сомневаюсь!

Всегда принимайте решения самостоятельно! Идите своим путем! Вы личность! Свободный человек! Так и действуйте как свободный человек! Дышите полной грудью, стремитесь к своему счастью и пусть этот мир со своими порядками катится к чертовой матери! Что вам до него?!

Новая жизнь

Развод дал мне долгожданную свободу, позволил расправить крылья! И я одурел! Я надышаться не мог этой свободой! Она пьянила меня! Завораживала! Я едва ли не рычал от восторга! Наконец–то все позади! Все эти придирки, поручения, навязываемые правила! Все! Делаю, что хочу! Живу, как считаю нужным!

О, сколько было амбициозных планов! Я и раньше–то не был монахом, а уж теперь намеревался оторваться по полной программе! Вечеринки, девушки, посиделки до рассвета — в общем, жизнь удалась! Я даже думал сделать ремонт в своей новой квартире в красных тонах, чтобы создать соответствующую атмосферу — разврата, порока и полной вакханалии! Чтобы все гости, переступающие порог моей берлоги, знали, что за зверь здесь поселился! Там все должно было дышать сексом! Это была моя идея фикс! Полный улет!

Я уже не надеялся найти любовь! Я безуспешно искал ее, будучи в браке. Искал последние года три, перепробовал все варианты. Когда отчаялся, то стал искать хотя бы постоянных отношений! Но попадались одни пустышки! У меня было множество первых свиданий, но очень редко случались вторые!

Почти все женщины меня раздражали — они очень напоминали мою жену. Такие же расчетливые, холодные, слишком разумные. Меня тошнило от этого! Я не хотел разума — я хотел страсти, любви, эмоций! Я хотел безумия! Губы, искусанные в кровь, поцелуи на первом свидании, засосы на шее, прогулки по ночной Москве, чтобы кровать сломалась к чертовой матери! Чтобы мы умирали друг без друга, чтобы приходили друг к другу во сне, чтобы она бросалась мне на руки и плевать, что подумают люди вокруг! Вообще на все плевать, кроме наших эмоций!

Но какой там! Вокруг были одни ледышки! То они не целуются на первом свидании, то им уже хочется спать, то совершенно убийственная фраза «ну так же нельзя». Чем больше возникало подобных ситуаций — тем больше меня это раздражало! Вокруг было очень много разума, а вот эмоций и чувств не наблюдалось вовсе! Такие все серьезные, такие порядочные, такие все из себя на фиг разумные и сознательные — что мне хотелось выть! Откуда же вы такие взялись? Кто ж вас такими сделал? Какая злая ведьма лишила вас души, нацепила поводок, приказав не выходить за флажки? Кто погубил все живое и человеческое? Во что же вы превратитесь лет в 50, если в свои 20 вы стали консерваторами похлеще старых бабок?

Признаться, я никогда не любил мораль. Еще лет 60 назад в Америке негру было не зайти в кафе для белых, а сегодня — попробуй назвать негра негром и загремишь под суд! Вот она, эта ваша мораль! Сегодня люди придумывают одни законы, завтра другие, и что, я, как китайский болванчик, должен молча кивать и со всем соглашаться? Сегодня не люблю негров, завтра обожаю? Да кому нужны эти фальшь и лицемерие? Я люблю то, что я люблю и ненавижу то, что я ненавижу — плевать, что по этому поводу думает человечество! Пройдет несколько лет — и оно придумает себе новую мульку и будет носиться с ней как с писаной торбой! Ах, чего бы еще запретить, ах, чего бы еще посчитать безнравственным! Смех один!

Законы общества зачастую не укладываются ни в какие разумные рамки. Я вот, например, не очень понимаю такой режим как демократия, при котором и университетский профессор и какой–нибудь раздолбай и наркоман обладают одинаковыми правами и их голос имеет одну и ту же ценность на выборах. Ну как такое может быть? Если один всю жизнь бухал, лежал на печи и ждал манны небесной, а другой развивался, работал над собой, приносил пользу обществу — как у них могут быть одинаковые права?

Или толерантность, которая сейчас так модна на Западе. К чему это все привело? Не так давно я вернулся из Америки — очень много мусора на улицах, бомжей и мигрантов из третьих стран мира. Снимая отель в пятнадцати минутах ходьбы от делового центра Лос — Анджелеса, я никак не думал оказаться в мексиканском гетто. Все названия вокруг на испанском, рекламные вывески. Заходишь в магазин, а там и клиенты, и продавцы мексиканцы, и на улице 90 процентов мексиканцы. И невольно спрашиваешь себя, я все еще в Лос — Анджелесе или уже в Гвадалахаре?

Белые американцы бегут из своих собственных городов — вот к чему привела их страну толерантность. В частных разговорах они признаются, мол, да, раньше отличный был район, университет тут очень хороший, но как мексиканцы понаехали, жить стало небезопасно. Но что мы можем сделать?

Повсюду культивируется терпимость. Приличных, воспитанных людей заставляют смириться с тем, что происходит. Мол, не обращайте внимание на грязь вокруг — у этих ребят было тяжелое детство! А если вас здесь изнасилуют или деньги отнимут — вы уж их простите, это они не со зла, в душе–то они все белые и пушистые! Мы должны ко всем воспылать любовью! Аминь!

Людей с детства приучают к тому, что когда мужчина спит с мужчиной, а женщина с женщиной — это нормально. Да и не просто нормально, а, пожалуй, даже отлично! Какие удивительные эти люди — геи, такие оригинальные товарищи! Им, наверное, очень плохо живется в нашем суровом мире, давайте–ка разрешим им вступать в браки, усыновлять детей, снимем про них слезливые мелодрамы и расскажем, какие это прекрасные люди, с тонкой душевной организацией — не то, что эти бесчувственные традиционные семьи!

Если ты сексуальный извращенец, приехал из страны третьего мира, умеешь отлично мусорить и продавать наркотики — мы не только не будем изолировать тебя от нашего процветающего общества, где тебе нет места — мы такие преференции тебя дадим, что наше общество себя еще ущербным будет чувствовать по сравнению с тобой! Им еще и стыдно будет за свое высшее образование и традиционные семьи!

Кстати, я был сильно удивлен, что меня вообще пустили в Америку. Дело в том, что в далеком 1999 году я принимал участие в митинге у американского посольства, и все это действо снимала камера видеонаблюдения. И вот я думал — запусти они какую–нибудь программу распознавания лиц, и не видать мне визы, как собственных ушей!

А протестовали мы тогда против бомбежки Югославии. Учился я на третьем курсе и, помню, большинство студентов, в нашей группе очень возмущались беспардонной американской вылазкой. Кто–то предложил пойти и проявить свою гражданскую позицию. Никто не принуждал, не заставлял, никаких денег не предлагал, да в те времена это было и не принято, как мне кажется.

Митинг оказался несанкционированным, но в те юные годы нас совсем не волновали последствия. Российские власти не очень–то нам препятствовали, полицейский даже перегородил дорогу транспорту, заприметив нашу немаленькую инязовскую колонну. Народу собралось порядочно. Мы влились в толпу протестующих и подхватили бравурные лозунги: «Семь на восемь, восемь на семь USA отпидо…им»; «Сербии — патроны, Клинтону — гондоны».