Поручик из Варшавы 2 (СИ) - Рыжий

— Перестраховываетесь! Не поедут с востока германцы. Там только наши.

Хорунжий Феликс Скиба посмотрел на молодого пехотинца как на идиота, и, тот, пусть и с запозданием, под давлением авторитета опытного солдата-орденоносца отдал-таки приказ занять позиции.

Прежде чем поступила новая информация, прошло минут десять. К этому моменту офицеры уже успели вчерне проработать несколько возможных вариантов ведения боя. Причём во всех этих вариантах, бронемашины предполагалось оставить в резерве — на всякий случай.

От дальнего секрета прибежал запыхавшийся посыльный. Тяжело дыша, он сообщил:

— Немцы! Шесть мотоциклов впереди. А потом грузовики. Причём первым идёт наш, «Урсус»! За ним ещё грузовики. Пять или шесть! У двух на прицепе пушки, навроде наших противотанковых «Бофорсов»!

— К бою!..

Потянулись томительные минуты ожидания. Своё место в цепи порывался занять и подпоручик Маршалек, но мозгами он понимал — его место в тылу. Он должен руководить боем, должен вовремя ввести в бой резерв — пять танкеток, десяток конных улан и отделение стрелков. Да и с пистолетом воевать возможно только на коротком расстоянии эффективно — метрах на двадцати. Сейчас же его оружие — знания, полученные в училище и отточенные на полигонах и карта местности.

План боя был предельно прост — пехота и спешенные уланы, занявшие позиции в перелеске, подпускают противника на расстояние в три сотни метров, и, ведут огонь по противнику. Специально назначенные стрелки бьют по водителям. Три ручных пулемёта пехотинцев, ещё три у улан, да два станковых Ckm wz.30, заботливо установленные по флангам всё теме же пехотинцами должны нанести противнику, ошеломляющий удар, благо, патронов пока в достатке и их можно не жалеть. Ну а что касается приказа поручика Домбровского — «В бой с крупными силами противника не вступать», то не все приказы получается исполнить должным образом. Тем более, что другой приказ — «обнаружить противника», он уже выполнил!

Несмотря на то, что поляки ждали приказа на открытие огня, он прозвучал как обычно — неожиданно. Вначале ударил одиночный винтовочный выстрел, и, на просёлочной дороге дёрнулся в сторону придорожной канавы следующий впереди, взятый трофеем противником грузовик «Урсус», а потом, с секундной задержкой, вся округа буквально заполнилась выстрелами.

Хлёстко били винтовки по водителям и кузовам автомобилей, короткими очередями трещали ручные Браунинги образца 1928-го года, солидно, длинными скороговорками говорили польские клоны американских Браунингов М1917 — Ckm wz.30, выпускавшие в противника длинные очереди из пуль калибра семь на девяносто два миллиметра.

Германская колонна тут же встала. Следующие впереди мотоциклисты попытались было развернуться и прочесать очередями своих машингеверов кусты, откуда по ним вёлся огонь, но не преуспели в этом деле и попадали сражённые пулемётными очередями на польскую землю.

Немногим больше повезло германским пехотинцам — среди них нашёлся опытный лейтенант, служивший ещё в армии Кайзера Вильгельма, награждённый Железным Крестом за Великую Войну, который смог определить направление, откуда по ним ведётся огонь, и, несмотря на немолодой возраст, ужом выскользнув из машины, ставшей смертельной ловушкой, увлёк за собой нескольких солдат — в кювет на противоположной той стороне, откуда вели огонь поляки.

В первые несколько минут многие гитлеровцы упали скошенные пулями польских улан и пехотинцев. Свою лепту внес и один 46-мм Granatnik wz.36. По сути своей — это был обычный ротный миномёт, аналогами которых обладала и германская армия (5-см Granatwerfer 36) и советская армия (50-мм Ротный миномёт образца 1936 года). Пусть польская «карманная артиллерия» была несколько менее точная, по сравнению с советскими и германскими аналогами, но на дистанции в три сотни метров, опытный расчёт клал мины вполне удачно, заставив замолчать один из германских ручных пулемётов уже с четвёртого выстрела.

Уже пятнадцать минут длилась перестрелка, местами затихающая, но тут же вспыхивающая с новой ожесточённостью. Польские солдаты, уже потерявшие эффект неожиданности, продолжили методично посылать патрон за патроном в сторону опомнившихся гитлеровцев. Немцам бы могли помочь их ротные миномёты, но по зловещему стечению обстоятельств, все они остались в кузовах тентованных грузовиков. Да и две противотанковые пушки, РАК-36, которые чуть позднее назовут «дверными колотушками», тоже могли бы оказать германской пехоте помощь, но они так и оставались прицепленными к двум осевшим на пробитых колёсах «Опелям», а артиллеристы, которые попытались было развернуть одно из орудий в сторону опасности, лежали изломанными куклами в дорожной пыли.

В момент шаткого равновесия подпоручик Маршалек и решил использовать свой резерв. Танкетки, уже готовые к бою, с отделением стрелков на броне, подминая мелкие кусты, должны были пройти с полкилометра, выйти из перелеска, и, обойдя вражескую колонну по дуге, атаковать занявших оборону противников с фланга. Десяток улан, должен был скакать следом, и, при необходимости, уничтожить в конном строю тех, кто попытается убежать.

На этот раз от участия в бое подпоручик уклоняться не стал и замер на броне одной из танкеток, сжимая в руке табельный Vis wz.35.

Обходной манёвр занял около получаса — ровно столько времени потребовалось, чтобы лёгкие танкетки безопасно пробрались по перелеску, и, спустившись в незамеченный ранее (и не отмеченный на карте), поросший густым кустарником овраг, вынырнули где-то в паре сотнях метрах за колонной.

Развернувшись в цепь, и, выдерживая дистанцию в двадцать-тридцать метров между машинами, ТК-3 медленно поползли по полю параллельно дороге, пуская на ходу в сторону противника экономные очереди из своих пулемётов — тут нужно было быть осторожным, чтобы шальные пули, случайно не нашли свою цель среди залёгших за укрытиями поляков.

Появление польских танкеток для германцев, увлечённых стрельбой, было неожиданностью, но, несмотря на это, гитлеровцы достаточно быстро пришли в себя и перенесли на фланг один из немногих боеспособных ручных пулемётов MG-34, который застрочил короткими очередями по бронированным машинам поляков. Конечно, в таком случае противотанковое ружьё было бы предпочтительнее, но, по какому-то стечению обстоятельств, несмотря на принятие ещё год назад на вооружение Вермахта противотанковых ружей Panzerbruchse 1938, в войсках, на 1 сентября 1939 их не было, и, только в октябре со складов в войска было отправлено 568 ружей. Никто из поляков об этом не знал, а из немцев — просто не думал. Каждый лишь делал своё дело: танкетки с десантом медленно ползли в сторону германских пехотинцев, а немецкий пулемётчик, каждую секунду посылал в сторону польских бронемашин всё новые и новые выстрелы.

К несчастью для немцев, пулемётные очереди не могли нанести какого-либо вреда польским танкеткам ТК-3, которые, кроме того, ещё и имели установленную в батальоне поручика Домбровского дополнительную броневую защиту в лобовой проекции. Поняв свою беспомощность, германский пулемётчик перенёс огонь на танковый десант, заставив тех ещё сильнее прижаться к броне.

Несколько пуль нашли свою цель. На одной из танкеток вначале вскрикнул, а потом застыл один из стрелков, ещё один, получив ранение, свалился с танкетки на землю, чтобы получить ещё одну пулю уже на земле…

В этот самый момент, с танкетки спрыгнул и подпоручик Маршалек, крича в этот момент что-то вроде:

— Всем срочно с брони!

Польские пехотинцы тут же начали сыпаться на землю, умудряясь при этом прятаться за продолжающими ползти вперёд танкетками ТК-3.

Расстояние между атакующими поляками и занявшими крайне неудобную позицию для обороны неумолимо сокращалось, и, понимая, что противопоставить полякам им просто нечего, немецкие пехотинцы пошли на отчаянный шаг — бросив перед собой несколько дымовых гранат, и, пользуясь удачно подувшим ветром, устремились в атаку, в ту сторону, откуда по ним совсем недавно били пулемёты.