В погоне за звездой - Джоу Росс

— О'Нилы всегда платят за себя сами.

— О, не смешите. Если бы не выдумка Кейт, я не знаю…

— Это не просто выдумка. Это самая настоящая ложь! — отрезал он сурово. Его непререкаемый тон еще раз убедил Джуд в правоте Кейт: Лаки О'Нил — человек, который видит мир в черно-белых тонах.

— Да. Замечательное отношение к собственной сестре.

— Ради Кейт я сделаю что угодно. Но делать из меня идиота не позволю никому; даже ей.

— Вот он, кодекс чести Великого Запада, — пропела Джуд не без иронии, которую не сумела скрыть.

— Можете иронизировать сколько хотите, — заявил Лаки. Он не собирался из-за какой-то смазливенькой дамочки портить себе настроение. — Но это действительно наш кодекс чести. Конечно, он нигде не записан в документах, но там, откуда я родом, каждый мужчина носит его в своем сердце.

Точно как в старых ковбойских фильмах. Именно фильмы и создали существующее представление о ковбоях. О таких ковбоях написана статья в их журнале.

— Так. Значит, вы считаете наше дело недостойным. — Это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Естественно. Да вы и сами прекрасно это знаете. Так что ссориться, вы уж меня простите, мисс Ланкастер, причины нет. Потому что все равно я не передумаю.

Джуд глубоко вздохнула.

— Кто-нибудь говорил вам, что под этой шикарной ковбойской шляпой находится упрямая голова?

— Ну да, было дело раза два-три.

— В этом, наверное, и заключается пресловутая ковбойская мудрость?

Это замечание попало в цель, как молния в дерево.

Она рукой поправила свои светлые волосы, которые рассыпались золотистым водопадом по ее щеке. Энергия, которой прямо-таки светилась Джуд, наполняла каждое ее движение невыразимым очарованием. Они посмотрели друг на друга.

Ее серые глаза смотрели в его упрямые карие с вызовом. Пауза грозила затянуться. Наконец Джуд спросила:

— А кто такая Эмили Мэньон?

— Западный фотограф начала века. У меня есть несколько ее снимков с родео в Чейене. Потрясающие.

Ага, интересно, подумала Джуд, у кого могут быть негативы? Если использовать некоторые сцены с этих снимков плюс антураж родео, сделать монтаж — получатся уникальные кадры.

В машине снова повисла тишина. Лаки смотрел на Джуд, на ее скрещенные лодыжки, нетерпеливое покачивание ногой и думал, сколько потребуется времени и сил, чтобы раскрутить такую женщину. Еще ему представилась любовная сцена: как он бросает ее в мягкий стог сена. Летнее солнце золотит ее белую мраморную кожу и…

Черт! Да что это с ним творится? Эта городская кукла вовсе не его тип!

— Конечно, я бы вовсе не хотела, чтобы вы так или иначе отступали от своих планов и кодексов, — начала Джуд елейным голоском, положившись на удачу.

— Ну ладно, хватит. — Лаки сложил руки на мощной груди и внутренне укрепился против лучистых обаятельных серых глаз. — Видите ли, мы, деревенские парни, не такие уж дураки. Я думаю, вы неспроста стали так вежливы со мной. Здесь что-то не так. Я должен быть начеку, а то попадусь в вашу ловушку.

Джуд глубоко вздохнула, ее грудь поднялась и опустилась под жемчужно-белой блузкой. Шелковой. Ему пришло в голову, что, должно быть, и кожа ее такая же шелковая. Впрочем, плевать ему на ее кожу, уверил себя Лаки. И внезапно понял, что в семье О'Нил лжет не только одна Кейт.

— А вы циник, — упрекнула его Джуд.

— Ничего подобного. Просто трезво смотрю на жизнь. Хотя у нас в Тихом Заливе самым высоким домом является городской кинотеатр, а мой сарай — второе по высоте строение, но я знаю достаточно много о бизнесе, чтобы понять: вы заполучили этот ваш офис с высокими окнами не за красивые глаза. Видно, вы дока в своем деле.

Почему-то Джуд решила быть честной на этот раз.

— Ну, у нас в городе некоторые считают, что это место мне досталось по наследству. Мой отец был владельцем синдиката, который публиковал «Мужчину месяца».

Лаки посмотрел на нее и словно бы увидел ее в новом свете.

— Это, может быть, помогло вам вначале, но, думаю, вы вряд ли смогли бы долго продержаться на одной славе отца, — предположил он. — А посему у меня такое впечатление, что вы не отстанете от меня до тех пор, пока я не соглашусь позировать вам на обложку. Так?

— Да, я специалист в своей сфере. — Ее голос, который недавно таял, как мед на солнце, теперь заледенел, словно вода в феврале. — И даже если в этой игре я проиграю и меня выгонят из журнала, без места я не останусь. Меня с удовольствием возьмет любая другая редакция.

Ах, надо же! До чего самоуверенна и эгоистична. И слишком нервозна. Вон, худа как жердь. Лаки никогда не нравились хрупкие женщины. И все же забавно: ведь он таки представил ее в стогу душистого сена!

— Вы, наверное, опытный редактор.

Джуд прищурилась.

— Вот именно. Однако боюсь, что Кейт в отличие от меня не имеет опыта в подобных стихийных бедствиях.

— Что? Вы говорите, Кейт может потерять работу?

Лаки вспомнил, как радовалась сестренка, получив свою должность в журнале.

— Она же мой помощник. Если я запорю номер, издатель заменит меня своим племянником, который, конечно, возьмет свою подружку в секретари. Этот молокосос ничего не смыслит в деле.

— А Кейт окажется за воротами?

— Да. Ты не успеешь вымолвить даже словечко.

Лаки пристально посмотрел на Джуд, ожидая очередного подвоха. В конце концов, воздушный шар всегда только воздушный шар: как сильно ты его ни надувай, все равно лопнет, говаривал Бак.

— Если вы лжете…

— Уверяю вас, нет. Конечно, не исключено, что Кейт останется… где-нибудь еще в издательстве. Например, в отделе распространения. — По ее тону Лаки стало понятно, что нет ничего хуже отдела распространения. — Но игра началась, ставки сделаны, и она на моей стороне. Хоть это и рискованно для нее, но она преданная подруга. Верность и еще, пожалуй, ответственность за дело — это черта всех О'Нилов, не так ли?

Фраза явно имела определенную цель — напомнить ему об обязанностях старшего брата.

— Вы сражаетесь нечестно. Бьете ниже пояса, а это запрещенный прием.

— Не понимаю, о чем вы.

Она вскинула головку кверху, и Лаки снова испытал некие желания, которые лучше было бы оставить в Тихом Заливе.

— Так что же? Что скажете на это? — спросила она с надеждой в голосе.

— Не знаю. — Лаки потер небритый подбородок, снова почувствовав легкое раздражение. — Мне надо немного подумать.

— Отлично. Вот и подумаете во время нашего перелета в Вайоминг.

— Нашего перелета? О нет! Не летите же вы в Вайоминг?

— Я всегда мечтала побывать на Диком Западе. Особенно с тех пор, как Кейт мне рассказывала о нем как о земном рае.