Дети луны - Наталья Резанова

Достоверно одно — Генрих Визе узнал об этом гораздо раньше защитников Книза. Быстро осознав изменившееся расположение сил, он бежал с частью верных людей, бросив город, Мутана и его отряд. При первом же столкновении божий брат был зарублен Вельфом. Пока аскеловская конница гонялась за отступающими орденскими войсками, добивая обессиленных и рассыпавшихся пехотинцев, горожане с последней яростью набросились на тех, кто еще оставались в Книзе, обирая и оскверняя трупы, хватая пленных, чтобы предать их мучительной казни.

И тогда в слабом свете наступающего дня на площадь из бокового переулка, шатаясь, на негнущихся ногах, с обломком меча в руке вышла Адриана. Слепая злоба и ненависть, неожиданная изворотливость, дававшие ей силы проникнуть в город и принять участие в бою медленно оставляли ее. После того, что она увидела, стоя в окне часовни, ее охватило единственное желание — бить, убивать, иначе она задохнулась бы. Всю ночь она сражалась, и в каждом противнике видела одного — коренастого, кривоногого человека, от которого когда-то стояла на расстоянии вытянутой руки с ножом. Ее одежда и руки были забрызганы кровью, шапку она давно потеряла в свалке, но на теле ее не было ни царапины. Невредимой выбралась Адриана из кровавой каши. Опять и опять невредимой.

Теперь она не знала ни что ей делать, ни куда идти, ибо выполнила свое предназначение. Она брела без цели, как сомнамбула, не в состоянии ни радоваться победе, ни оплакивать погибших, перешагивая через трупы. И тут из грязи у ее ног взглянули на ее знакомые светлые глаза. Она нагнулась, сразу обретя прежнюю ясность мыслей.

Арнсбат умирал — это Адриана поняла тоже сразу. Горло его было пробито стрелой, и на губах пузырилась кровавая пена. Говорить он не мог, но взгляд его был осмыслен, и он узнал ее.

— Вот… — сказала она. — Я сделала, что смогла. Я их привела. Город свободен, слышишь?

Он все смотрел на нее, и во взгляде его Адриане почудилось нечто странное. Может быть, ему просто больно?

— Сейчас я тебе помогу, — заторопилась Адриана. Она знала, что стрелу выдергивать нельзя — иначе он сразу умрет, а так оставлять… Ей даже в голову не приходило позвать священника, да и где бы она его нашла сейчас?

— Унести тебя отсюда?

«Да», — сказал его взгляд.

Отшвырнув обрубок меча, который она все еще продолжала сжимать, Адриана подхватила умирающего под мышки — взвалить его на спину у нее не было сил — и поволокла. Куда — домой или в ратушу? Она оглянулась. В ратушу было ближе. Пятясь, она протащила Арнсбата по площади, по двору, — вокруг никого не было видно — толчком плеча приоткрыла тяжелую дверь, которая, к счастью, оказалась не заперта, протиснула тело Арнсбата, оттягивающее ей руки. Уложив бургомистра на пол караульной — дальше Адриана не смогла идти, — она встала рядом на колени. Он все еще был жив и в сознании. Его лицо было мокро — от слез, или пота, или просто талого снега. И он так же странно продолжал смотреть на нее, точно видел что-то скрытое от взора Адрианы.

— Сейчас я тебя перевяжу, — она обращалась к нему на «ты», так же, как к Визе и Аскелу. — Не бойся… ничего не бойся, — говорила она, мучительно размышляя, как же действительно ему помочь.

Гладя ей в лицо, Арнсбат попытался приподнять правую руку — один бог знает, чего это ему стоило — не то хотел благословить Адриану, не то просто на что-то показывал — и тут же уронил, хрипя. Кровь хлынула у него изо рта. Адриана дотронулась до его руки. Потом с усилием вырвала стрелу — теперь это уже не имело значения. Спокойно, одним движением ладони закрыла Николасу Арнсбату глаза, сложила руки на груди и, завершая обряд, сняла с себя цепочку с мощами — ту самую оберегу, которую Арнсбат отдал ей и которая охраняла ее в пути, а сам хозяин… — и надела на шею мертвеца.

Теперь она сделала все, что надо. Адриана поднялась на ноги. Страшно хотелось пить. Уже сутки у нее во рту не было ни капли воды, только мерзкий привкус крови. Она знала, что под лестницей караулки стояла бочка с водой, может быть, там осталось… Адриана заковыляла к лестнице. Бочка была там, и полна почти до половины, и вода не затхлая. Девушка зачерпнула обеими руками, и, пока заглатывала воду, перед ее внутренним зрением промелькнул какой-то чужой образ. Она вновь нагнулась над краем бочки, протянув ладонь, и на этот раз увидела свое отражение. Посмотрела и ударила по нему кулаком. Видение распалось. Черт, померещилось… Или нет… Она опять заглянула в воду, когда рябь утихла, потом отбросила с затылка волосы на лицо, разгребла их руками. Так и есть! Под лестницей было темно, но, несмотря на это, среди рыжих волос отчетливо выделялись широкие белые пряди.

Ухватившись за скобу бочки, Адриана съехала на пол и села, прислонившись к лестнице. Где-то в глубине сознания назойливо вертелись слова какого-то римского историка: «Голову одного человека, у которого были рыжие волосы с проседью, он довольно остроумно назвал «мед, смешанный со снегом»…» Седая прядь свисала прямо на глаза, Адриана заложила ее за ухо. Да…

Цепляясь за стену, она встала. Во дворе ясно слышались громкие голоса, с грохотом хлопали двери, звенела амуниция. Вот оно что… в городе конница, караульню занимают… Больше ей тут нечего делать. Адриана медленно — торопиться было уже ни к чему — пошла к выходу. Мимо, не обращая на нее внимания, с топотом прошли какие-то люди, переговариваясь на ходу. Хотя их грубые голоса отдавались во всем здании, Адриана совершенно не вслушивалась в смысл разговора. Она устала.

Девушка спустилась во двор. Конюхи переругивались, привязывая лошадей. Снег перестал, небо было ясным. Не глядя по сторонам, Адриана продолжала брести своим путем, и вдруг услышала:

— Странник!

Она обернулась, хмуро поискала глазами, кто бы мог это крикнуть. На высоком крыльце ратуши стоял Вельф Аскел, без шлема, в плаще поверх лат.

Она подошла поближе, пробормотала: «Будь здоров».

— Арнсбат убит, — сказал Вельф.

— Я знаю.

— Хочешь теперь служить мне?

— Хочу.

— Тогда слушай. Нам придется задержаться здесь еще на некоторое время — неизвестно, что еще придумает орден. Я давно жду известий от графа Лонгина, но он, видно, заплутал между лесом и Старыми болотами. Разыщешь его. Объяснишь, в чем дело, и велишь, моим именем, поспешить на запад, чтобы до того, как вскроется Гай, мы могли встретиться у монастыря Всех Святых. Если что задержит его — вернешься и принесешь ответ. На гонца ты не похож, оно и к лучшему во время войны. Но чтоб поверили тебе, дам — не талисман свой, нет у меня талисмана, кроме меча, — печать, которую даю моим доверенным. Держи.

Он протянул ей свинцовый кружок на коротком прочном шнурке. Адриана зажала печать в кулаке, не разглядывая. Она было немногим больше серебряного динария.