Алый талисман - Евгений Подольный

— Мы после войны обязательно встретимся. Обещай, что встретимся! И что приедешь ко мне в Ленинград. Почему ты молчишь?

— Все верно, Наташенька, — суховато кивнул Алимкин, чтобы не сказать больше ничего. Потому что через час будет пятое июля, а через четыре часа ему нужно быть в кабине штурмовика. Будет поднят по тревоге весь полк. Ему, как ведущему группы, это доподлинно известно. Каким-то шестым чувством он угадывал, что это будет началом величайшей битвы, из которой многим не суждено вернуться. И коль его черед, то пусть же самое святое и чистое чувство навсегда останется с ним. Так он решил.

— Может, я обидела тебя чем? Ты прости…

Наташа осторожно прикоснулась щекой к его груди.

— Нет, когда-нибудь я все тебе расскажу. Пойдем, Наташа, пора…

Он взял ее за руку, и она покорно сошла за ним с холма.

— Ваня, обожди, постой. Знаешь, что, давай обменяемся чем-нибудь. Это обязательно надо.

— Да, да, конечно, Наташа.

— Тогда возьми вот это.

Алимкин принял из ее рук фотокарточку.

— Что же дать тебе? — задумался Иван.

— А у меня есть. Помнишь, алый талисман? Считай, что ты его подарил мне.

— Хорошо, Наташа…

— И еще знаешь что, давай выберем нашу звезду.

— Ну, скажешь тоже — нашу…

Они запрокинули головы в небо, и Наташа указала рукой:

— Вон, видишь, созвездие Лиры. А самая яркая, голубая звезда в нем — это Вега. Пусть она и будет нашей. Хорошо?

— Вега — звезда надежды… Ну что ж, это, пожалуй, годится. А надежда у нас одна — победить.

— И выжить, — тихо добавила Наташа.

— И выжить, — согласился Алимкин.

Сегодня — уже третий по счету вылет. Иван Алимкин ведет свою группу к линии фронта. Слева шестерки Гарина, Сиполса, справа — восьмерка бати. Под крыло «ила» стремительно наплывает земля, изрытая окопами, ходами сообщений, противотанковыми рвами.

Это вторая линия нашей обороны. Первую массированным ударом танкового тарана фашистам удалось преодолеть и вплотную подойти к Яковлеву, которое сегодня, 5 июля, на рассвете было в десятке километров от переднего края.

Так же, как и в первых вылетах, Иван замечает на подходе новую волну танков. Их очень много. Такого еще не было. Странно и жутковато видеть, как в густой гряде пыли и гари, которые ощущаются даже здесь, в кабине, на наши позиции накатывается новый стальной вал «тигров» и «пантер». А что же там, в окопах?..

Скосив глаза вправо, Иван видит, как батина восьмерка, разом клюнув носами, устремилась к земле. Пора. Он нажимает кнопку передатчика и, справившись с волнением, говорит четко и спокойно:

— Разомкнуться… Прикрыть створки маслорадиаторов… Атака!

Иван бросил свой «ил» в пикирование, выбирая цель. Вот они, танки, совсем рядом — желто-зеленая броня, черные кресты на борту… Выбрав кучно идущие четыре машины, Иван ловит в прицел центральные из них.

Сейчас главное — точный прицел. Но земля рядом. Как стремительно она набегает!..

Едва левая рука нажимает кнопку сброса противотанковых бомб, правая машинально рвет ручку управления на себя и влево, вводя самолет в боевой разворот. Группа четко повторяет маневр командира. Вдавленный силой перегрузки в сиденье и нетерпеливо поглядывая вниз, Иван видит, как белые, плотные, похожие сверху на кочаны капусты шапки разрывов сплошь усеяли рыжую пелену пыли, поднятую гусеницами фашистских танков. Четыре из них вовсю дымились. Иван поневоле улыбнулся: «Знай наших!»

За танками, переваливаясь на неровностях осторожно идут бронетранспортеры с пехотой — скорее туда!

— Еще заход! — командует Алимкин своей группе, переводя самолет в новую атаку.

Подвижные установки эрликоновских пушек без роздыха бьют по штурмовикам. Иван чувствует, как его машину трясет, словно в ознобе, от попаданий снарядов. Но сейчас, сжав зубы, он видит только одно — темный квадрат бронетранспортера в центре прицела. Выше по линии прицеливания — еще несколько «биссингов», до отказа набитых автоматчиками… Дважды нажата кнопка сброса бомб.

— Командир, сзади «фоккеры»! — кричит Рыжов Алимкину по СПУ.

— Держись, Алеша! Где наши, видишь?

— Справа выше — шестерки Сиполса и Гарина. Сзади, чуть ниже нас — группа бати. На них уже навалились «фоккеры», — и вдруг радостно воскликнул: — А вон и наши «яшки» жмут!

В эфире слышен батин тенорок:

— «Байкалы», все в левый круг! — и, видно, истребителям из полка Калинина: — Сынки, сынки, нас атакуют!

— Я «Ураган-второй», иду в атаку!

По голосу Иван сразу узнал замкомполка истребителей майора Попкова.

Замыкая оборонительное кольцо, Алимкин пристраивается в хвост последнему самолету группы Гарина с «семеркой» на фюзеляже. В кабине стрелка смутно виднеется лицо Наташи Беликовой. Иван видит, как из ствола ее пулемета пульсирует бледное пламя очередей. И в тот же самый момент и его самолет вдруг начинает трясти мелкой ознобистой дрожью — это заработал пулемет Рыжова.

«Значит, «фоккеры» рядом! И тут же Алимкин заметил над самой кабиной четыре жгута дымчатых трасс, а в следующее мгновение шестерка «фокке-вульфов», обгоняя «илы», вышла из атаки, готовясь для нового захода.

Теперь сверху на них идут «фоккеры», снизу — «мессершмитты». Но высота слишком мала, и, покрутившись на бреющем, «мессеры» тоже выскакивают наверх. Их более десятка. И тут подоспели наши «яки». Восьмерка Попкова устремляется в атаку, связывая ударную группу «фоккеров». «Мессершмитты» быстро перестраиваются и последовательно, один за другим идут на строй «илов». Вот один из них задымил и со снижением потянул на север.

— «Байкал-третий», я подбит, ухожу на точку!.. По голосу Алимкин сразу узнал Шишова. «Первый боевой вылет — и подбит!» — горестно подумал Иван, провожая взглядом дымящийся самолет.

— «Байкалы!» — вновь слышится в эфире батин голос, — выход из боя, всем на точку!

Алимкин подает команду своей группе и разворачивается на север, пристраиваясь в общую колонну. Слева вверху огненной каруселью кипит воздушный бой. Но еще более жестокое побоище разгорается на земле. Все поле боя окутано густым дымом. Иван с тревогой смотрит вниз. С юга, со стороны Белгорода, волна за волной надвигаются фашистские танки. В атаку на них обрушиваются «илы» соседних полков. Алимкин, как и другие «старички», хорошо знает этих ребят, ведущих в бой свои группы, — Александра Добкевича, Ивана Домбровского, Василия Расщепкина, Сергея Голубева, Петра Баранова… Сегодня уже четвертый боевой вылет, а атакам фашистских танков нет конца…

Горела степь. Резкий запах пороховых газов и дыма поднимался над землей.

Мерно гудит мотор. Иван Алимкин следит за строем, осматривает воздух — там все в порядке. Переключается на внутреннюю связь, запрашивает стрелка:

— Как у тебя, Алеша? Рыжов молчит.

— Алексей! Ты не ранен?

— Нет… Вон слева, посмотрите.

И тут же в наушниках шлемофона раздается тревожный позывной:

— «Байкалы», я «Вега»! Я «Вега»!

Иван насторожился: Вега, звезда надежды… Понятно: ведь это новый позывной станции наведения!

— Я «Вега»! Я «Вега!» — настойчиво повторяет голос. — С юго-востока на перекрестном курсе к вам подходит большая группа «фокке-вульфов». Будьте внимательны.

— «Байкал-первый», вас понял, — отозвался Ломовцев. — Сынки, плотнее строй! Усилить осмотрительность.

— Алексей, смотри сзади слева!

Но ответить Рыжов не успел, за него уже говорил его пулемет. Самолет дробно сотрясали частые короткие очереди. Открыли огонь и стрелки других «илов».

Большой наряд истребителей противника был вызван фашистскими летчиками еще там, над Яковлевой, где им дали бой калининцы. Теперь группу Ломовцева атаковали двадцать восемь «фоккеров». Подоспевшая из Грушков группа «яков» связала боем часть из них, но около двадцати «фоккеров»» прорвалось к «илам». И тогда от группы наших «яков» стремительно отделилась пара «ястребков», врезалась в самую гущу фашистов, мешая им маневрировать и вести прицельный огонь.

Строй «фоккеров» смешался, сбился с привычного порядка, и в этом хаосе головокружительных фигур фашистским пилотам трудно было вести огонь по «якам», так как они могли угодить в свои же самолеты.

С бортов «илов» летчики и стрелки с восхищением следили за маневрами мастерски слетанной пары наших «ястребков». Вот один «фоккер», срезанный меткой очередью, свалился в штопор и пошел к земле. За ним, распустив черные космы дыма, отвалил второй.

По четыре — шесть вражеских самолетов пытались зайти в хвост нашей паре «яков», но те всякий раз резким маневром отрывались от преследователей и, развернувшись, шли в лобовую атаку или, выполнив полупереворот, бросались на другую группу «фоккеров», заходящих в атаку на «илы».