Остров отложенной гибели - Сергей Владимирович Возный

таким арсеналом точно не стоит лезть! Как и сходиться в бою против дубин и копий!

От скалы ушел, наконец, дальше потянулись колючие кусты, а потом повеяло вкусными запахами. Дымом и пищей. Так повеяло, что желудок свернулся в трубочку, и страх вообще исчез.

Цивилизация рядом!

Эти, косматые, ушиблены на всю голову, но с чего я решил, что они мне желают зла?! От всех подряд теперь прятаться, кто странно выглядит?!

Рассуждал, а ноги уже несли — пока не увидел ту самую «цивилизацию» в полусотне метров. Сомнительную, однако! Пару десятков хижин, сложенных явно из мусора. В дальнем конце селения поднимается дым костра, мелькают людские фигуры, ближе всё выглядит безжизненным. Большинство побежало корабль обносить? Вернутся, притащат в свой дом чуму, но это ведь будет позже, а пища — вот она, рядом!

К ближайшей хижине прополз опять на карачках — мало ли — глянул в дыру, завешенную рваной тряпкой. Никого. Воняет немытым телом и прочими бомжацкими реалиями, аппетит содрогнулся и резко прижух. Из чего они эту самую пищу готовят, хотелось бы знать?! Две женщины в лохмотьях — ну, разумеется — и кучка молчаливых детей. Отсюда видно, что голодные, столпились все возле костра, чуть ли в котел не лезут. В металлический, кстати! Наконечники копий у той банды были определенно каменными, а тут совсем другие технологии. Как это понимать?! Ответ — никак, блин! Топай дальше, умник, и постарайся не словить в задницу остриё, из любого материала!

Вторая хижина, третья. Четвертая выглядит небоскребом рядом с соседями: два этажа, примитивные лестницы по бокам и рисованные хари на стенах. Местный аттракцион, что ли? «Комната страха» в комплекте с театром уродов?

Заглянул и вздрогнул.

Не театр и даже не цирк — капище! Жутковатые идолы, очаг по центру, чьи-то длинные кости в золе, еще всякое… не рассмотришь так сразу. Взгляд моментально цепляется за фигуру, подвешенную между двумя истуканами.

За человека без ног.

К ближайшей хижине прополз опять на карачках — мало ли — глянул в дыру, завешенную рваной тряпкой. Никого. Воняет немытым телом и прочими бомжацкими реалиями, аппетит содрогнулся и резко прижух. Из чего они эту самую пищу готовят, хотелось бы знать?! Две женщины в лохмотьях — ну, разумеется — и кучка молчаливых детей. Отсюда видно, что голодные, столпились все возле костра, чуть ли в котел не лезут. В металлический, кстати! Наконечники копий у той банды были определенно каменными, а тут совсем другие технологии. Как это понимать?! Ответ — никак, блин! Топай дальше, умник, и постарайся не словить в задницу остриё, из любого материала!

Вторая хижина, третья. Четвертая выглядит небоскребом рядом с соседями: два этажа, примитивные лестницы по бокам и рисованные хари на стенах. Местный аттракцион, что ли? «Комната страха» в комплекте с театром уродов?

Заглянул и вздрогнул.

Не театр и даже не цирк — капище! Жутковатые идолы, очаг по центру, чьи-то длинные кости в золе, еще всякое… не рассмотришь так сразу. Взгляд моментально цепляется за фигуру, подвешенную между двумя истуканами.

За человека без ног.

Глава 3

Он меня тоже увидел — или услышал, скорее. Глаза закрыты, косматая борода свисает до пояса, культи ниже колен. Желудок крутнулся внутри меня, но наружу ничего не хлынуло — пусто, с самого утра!

— Кто… снова, да… пшли вон, поганцы, — пробурчал человек невнятно. — Грязное дикарьё, свиньи, имел я вас… ты кто?

Последние два слова я разобрал не сразу. Ошалел от картины. Не сразу понял, что обращается человек уже конкретно ко мне.

— Саня, — ответил глупо, зато искренне. — А вы… ты тоже наш, русский?

— Что?! — человек вскинул голову, белки глаз блеснули на грязном лице. — Кем ты меня назвал?! Значит, они работают на вас, так и думал, свиньи проклятые! Всё дерьмо по всему миру — на вас…

— Не знаю, о чем вы говорите, уважаемый, но догадываюсь, что приняли за кого-то другого, — речь моя от стресса, полилась рекой, не заткнешь. — На меня здесь никто не работает, к сожалению, а если вы имеете в виду этих дикарей…

— Коммунист?

— Что? — повторил я за незнакомцем, река на пару секунд иссякла, и слова закончились. Молча лупал глазами, а подвешенный разглядывал меня тяжело, не мигая, будто целился.

— Ты русский, а значит — комми, не отпирайся, — просипел он, наконец. — Рузвельт решил, что с вами можно дружить, но с волком нельзя… он всегда вцепится в глотку. Ваш дядюшка Джо… похитрее лисицы Черчилля, куда уж этим ослам-демократам…

— Не понимаю вас, — ответил я стопроцентно искренне. — Я беспартийный, если это важно, никогда коммунистом не был, а по-русски вы ведь тоже нормально говорите! В чем проблема?!

Показалось, что безногий закашлял, продолжил шепотом, хоть и громким:

— Кхе, кхе, кх-хе!.. По-русски, кх-х-х… недавно здесь, потому такой гладкий?! Ноги на месте, шрамов не вижу!

— И не надо их видеть! Что, вообще, смешного сказал?!

— Тиш-ше! Если услышат… подойди, не укушу. Шепотом говори!

— Да без проблем! Я представился, кстати, а от вас до сих пор ничего, кроме хамства.

— Роджерс, — отозвался безногий, будто плюнул. — Сэм Роджерс, отставной капрал морской пехоты США. Воевал на Окинаве, два ранения, медаль «Пурпурное сердце»… а теперь они меня жрут! Представляешь, ты?!

— К-как, жрут?!

— Зубами, кретин! Гнилыми, погаными зубами! Мы с тобой здесь деликатес, мы пришлые… эти крысы верят, что можно забрать нашу силу, и проход откроется.

— Какой проход?

— О, матерь Божья! — безногий зажмурился надолго, потряс головой. — Ты откуда явился такой тупой?

— Издалека. У вас в Америке все такие хамы?!

— А у вас в России все идиоты, драть их туда-сюда?! Или ты из Сибири, где даже читать никто не умеет?!

— Слушай, калека, а не пошел бы ты?! — прорвалось у меня, наконец. С инвалидами надо быть терпеливым и понимающим, но я вам не волонтер на полставки. Хватит того, что башка болит, и в горле пересохло!

— Не можешь общаться по-человечески, болтайся дальше, бренчи своим «Пурпурным сердцем»!