Именем волчьего закона - Андрей Бадин

— Да, надо, но куда? — Сергей вопросительно посмотрел на милиционеров.

— Не знаю, мне все равно, лишь бы вкусно поесть и выпить, — высказался Алексей.

— Можно в «Метрополь», в «Прагу», в «Националь», или в любое казино, туда, где варьете есть.

— Девочек захотелось, — Максимов ухмыльнулся. — Вы молодые, ну, ну.

— Можно и туда, — Алексей забеспокоился, — а то служба да семейная жизнь психику деформировали, на женщин смотреть не хочется.

— Это мы исправим. — Краснов включил двигатель, вырулил на дорогу и устремился в поток машин. — Я однажды помог одному предпринимателю — владельцу элитного ресторана — застукать его молоденькую жену с любовником — его другом и помощником. Такое часто бывает. Красивые девки выскакивают замуж по расчету, за богатого, а потом находят настоящую, но нищую любовь и начинается свистопляска. И денег лишаться не хотят, и любимого бросить не могут. Вот и пытаются на два фронта… Ко мне рогатеньких мужей много обращается.

— И ты находишь? — спросил полковник.

— Да.

— И что потом?

— А ничего. Отдаю заказчику фото и видео, получаю деньги и откланиваюсь. А он обращается в суд и разводится. У них у всех, как правило, брачные договоры, в которых указано, что в случае измены жены после развода она не получает никакого имущества и денег. Вот и вышвыривают красоток на улицу, в шалаш к любимому.

— А бывает, что ревнивый муж берет в руки топор, нож или ружье и… — Максимов кашлянул.

— Нет, у моих клиентов этого не случается. Они люди богатые, влиятельные, в руках себя держать умеют, собой владеют, их этому бизнес научил, все через суд проделывают. И потом, они понимают, что, беря в жены молоденькую содержанку, обрекают себя на некоторые трудности с возможными неприятностями. Вот и страхуются брачными договорами. Если та начинает изменять, ее отшвыривают, а потом женятся на другой такой же. И так много раз, пока на порядочную не попадут, что им детей нарожает и будет верна до гробовой доски. Но и после этого они наследство не ей завещают, а своим детям и внукам.

— Поэтому твоя Анна Фрейн и убила сына Германа, а только потом его самого, — рассудил полковник.

— С Анной дело из ряда вон выходящее, — Краснов умолк. Вспоминать эту историю ему было неприятно…

Это поняли и Максимов, и Фомин и тоже замолчали.

После паузы Сергей продолжил:

— Так вот, я ему помог, он со мной расплатился, а после успешного развода меня на банкет пригласил в свой ресторанчик. У него ресторан имеется, хороший такой, уютный. Мы посидели, поговорили, напились, помню, до чертиков, словом, скорешились. Я к нему стал часто захаживать и стал постоянным клиентом. Теперь он для меня лучшие столы накрывает. У него дорогой кабак, для своих, и публика солидная — не «быки», не шелупонь, а предприниматели, политики, звезды кино, эстрады, известные режиссеры. В общем, денежная богема. Бывает нищая богема, а там она с долларами. Сами увидите. За ними понаблюдать интересно, — Краснов улыбнулся.

Алексей и Николай Иванович серьезно посмотрели на него. В этот миг Сергей понял, что высветил некую невидимую грань, отделяющую его от своих друзей. Он косвенно, не совсем деликатно, затронул вопрос принадлежности их к низшей социальной группе. Он привык к роскоши, к богатой жизни, к общению с богатыми людьми и не учел, что его друзья не относятся к этой категории. Они из «простого народа», из класса низкооплачиваемых служащих и находятся на другой ступеньке социальной лестницы.

Им не понять пристрастий и привычек богатых людей, как тем не понять этих. Как сытый не понимает голодного, так и богатый не понимает бедного. У них разные интересы и привязанности, потому что разные возможности, как финансовые, так моральные и нравственные. Что не под силу бедному, то запросто для богатого.

Но Максимов и Фомин были людьми дальновидными, умными, немеркантильными и понимали все без слов. Они знали, что Краснов богат и влиятелен, но он пригласил их в ресторан не для того, чтобы похвастаться деньгами, за ним этого никогда не водилось, а чтобы продемонстрировать свое расположение, отблагодарить за помощь.

Сергей приехал на Тверскую и припарковал машину на платной стоянке у «Макдоналдса».

— Ну вот, приехали, теперь пешком, — обрадовал он.

Все вышли и направились на маленькую тихую улочку, расположенную параллельно бывшей улице Горького. Подошли к арке и свернули в нее. В глубине старого вычищенного тихого московского двора их взорам открылась небольшая, переливающаяся разноцветными огоньками вывеска: «Ресторан «У Петровича».

Сергей позвонил в звонок у высокой старинной дубовой двери и стал ждать. Через несколько секунд дверь отворилась и на пороге появился рослый метрдотель в фирменном, расшитом золотой тесьмой кителе, с золотыми пуговицами на лацканах, и в фуражке с золотым гербом. Он был почтенным и надежным, как скала, передвигался не торопясь, с достоинством и без малейшей спешки.

— Добрый день, Сергей Сергеевич, — поприветствовал он.

— Здравствуйте, — ответил Краснов. — Мы бы хотели поужинать у вас в ресторане.

— Извините, но свободных мест нет, все заказано, — не глядя клиентам в глаза, отрапортовал заученную фразу метр.

— Тогда позовите, пожалуйста, Григория Петровича, — продолжил Сергей. — Скажите, что приехал Сергей Краснов.

— Подождите, пожалуйста, — метр удалился и оставил гостей у входа.

— Неласковый он, — хмуро констатировал полковник. — Не пустят нас сюда.

— Я же говорил, здесь только свои, — пояснил сыщик. — Но эти неудобства будут с лихвой компенсированы лучшей, без преувеличения, кухней в столице.

— Увидим, если туда пройдем, — добавил Алексей.

Через минуту ожидания дверь отворилась и вышел человек невысокого роста в белом халате, надетом на голое тело, и белом высоком поварском чепчике. На ногах — белые тряпочные сапожки, а в руках мокрое полотенце. Из его нагрудного кармана торчали авторучка, позолоченная ложка с длинной ручкой и антенна сотового телефона. Это был владелец ресторана и по совместительству шеф-повар Григорий Петрович Борщев.

— А! — вскрикнул Петрович. — Сережа, заходи! Извини, что ждал, я рад приезду, заходи, для тебя любой стол. Ты что не позвонил, не предупредил?

— Привет, Гриша, — радостно выпалил Краснов. — Я с друзьями — Алексеем и Николаем Иванычем. — Он показал на оперативников.

— Все заходите, вместе с Иванычем, — пошутил повар и радушно раскинул руки, пытаясь обхватить массивного Сергея. Они поздоровались за руку, похлопали друг друга по плечам, чуть не расцеловались, потом Петрович начал здороваться с Максимовым и Фоминым. Он встретил их как старых друзей, крепко пожав ладони своей небольшой рукой и деликатно похлопав по плечам.

— Заходите, извините, что пришлось подождать, — еще раз повторил он.

Все вошли в заведение, миновали абсолютно темный коридор и вышли в полутемный холл с высоким белым потолком, светлыми оштукатуренными, а потом выкрашенными стенами и паркетным полом. Справа находился гардероб с кучей пустых вешалок, где за стойкой сидел невзрачный мужчина в фирменном кителе. Летом у него не было клиентов и поэтому он отдыхал на рабочем месте — читал модный журнал.

Убранство холла было очень простым и недорогим, хотя оно было выполнено опытным дизайнером и чувствовался стиль, вкус и знание дела. Видимо, владелец ресторана не любил «ампира», изысканных, сложных и громоздких интерьеров и старался облегчить публике восприятие простотой убранства.

Зал по стилю был подобен холлу. В нем не было ничего лишнего, ничего вычурного и все было просто — по-домашнему. Светлые крашеные стены, белый потолок с несколькими тарелками-люстрами, висящими низко над столами, небольшие, расставленные на приличном расстоянии друг от друга столики, стулья с высокими спинками и плотные шторы на окнах. От этого и царила полутьма.

Несмотря на простоту, везде были порядок и чистота. Ни Максимов, ни Фомин нигде не увидели пыли, сора и даже мелких потертостей углов стен, мебели и ковров. Все было свежим, новеньким и добротным.

Петрович провел гостей в центр зала и спросил:

— Куда хотите сесть?

Сергей осмотрелся и, увидев несколько пустых столов, предложил друзьям устроиться в углу.

— Давайте там, у окна. Оттуда и сцену видно.

— Давай, — кивнул Максимов, и Алексей тоже не возражал.

— Прекрасно, — обрадовался Григорий, подошел к стулу, отодвинул его, приглашая Краснова сесть. Тот кивнул, пропустил вперед Максимова, потом сам протиснулся в угол и устроился там. Алексей присел у окна. С этого места был виден весь зал и небольшая невысокая сцена в его торце. Занавес был опущен.

— Я принесу меню, — пообещал Петрович и удалился.

— Ну, как вам тут? — спросил Краснов.