Трясина - Лиза Марклунд

вошел в свой кабинет. Закрыл за собой дверь, хотя в этом не было нужды. Подошел к окну, выходившему на парковку и церковь по другую сторону улицы. Тишина как после взрыва бомбы. Его никто не видит, а он стоит тут, откуда открывается прекрасный вид на парковку и всю улицу. Постепенно светало, но дни уже становились короче. Всего два месяца назад светило вечное солнце, теперь же оно ныряло за горизонт в четверть десятого вечера.

Он опустил жалюзи, зажег настольную лампу – островок света над захламленным столом.

Кто мог такое знать?

За годы жизни в Стентрэске Хелена работала только в одном месте: пансионате с самым идиотским названием на свете: «Stone Swamp Inn»[1]. Поначалу она стояла за барной стойкой в баре, потом стала метрдотелем ресторана. Но работать по вечерам, имея маленьких детей, не получалось. Она перешла на должность администратора в отельной части, хотя зарплата там была ниже. Иногда подменяла кого-то и убиралась или готовила холодные закуски на кухне. Везде ее очень ценили – она познакомилась со всеми, кто работал в пансионате.

Сколько из них осталось сегодня? Это он должен выяснить. Нет ли среди них кого-то, кто имеет отношение к Ракетной базе? Через партнера, ребенка соседа, родственника? Наверняка есть. С кем в Стентрэске она общалась, помимо коллег по работе? Он вспомнил несколько женщин, их ровесниц. Сам он на таких встречах обычно не присутствовал.

Шеф полиции подошел к архивному шкафу, стоящему в углу, – невзрачному, допотопному, с вечно застревающими металлическими ящиками. Найдя на связке ключей нужный, он отпер второй ящик снизу. Там лежало только одно дело – вернее, копия. Оригинал хранился в Национальном оперативном отделе в Стокгольме, в Реестре без вести пропавших.

Папка была тоненькая, легкая как перышко.

Хелена Кристина Стормберг, урож. Исакссон, 621130-1261

Пропала 14.08.1990

Он опустился в свое рабочее кресло, которое громко заскрипело под ним. Положил дело на стол, открыл, перелистал бумаги, нашел нужную.

Записка, которую она оставила на кухонном столе. Вернее, фотокопия. Угловатый почерк, звездочка в углу. Открыв верхний ящик стола, он достал перчатки. Вытащил из внутреннего кармана конверт, достал письмо, положил рядом. Сделал глубокий вдох.

Явное сходство, и в почерке, и в фирменном знаке. Впрочем, насколько явное?

Звезда на письме Маркуса была больше и небрежнее, чем на записке. Почерк ровнее, несколько мельче. Можно ли сказать, что обе бумаги написаны одним и тем же человеком? Вероятно, но не обязательно. Для того, чтобы это определить, нужна графологическая экспертиза, а у него такой возможности нет.

Он провел пальцем по логотипу на бумаге.

HOTEL INTERNATIONAL STOCKHOLM

Включил компьютер, погуглил название отеля.

Стильный и элегантный. Hotel International – эксклюзивный отель, расположенный на улице Страндвеген в самом сердце Стокгольма…

Страндвеген он знал, а вот такого отеля не помнил.

Он внимательно осмотрел конверт. На нем была приклеена марка с изображением писателей Шёваль и Валё, штамп поставлен в Стокгольме 11 августа 2020. Во вторник. Неужели письмо из Стокгольма в Стентрэск в наше время идет целых три дня? Или же оно долго пролежало в почтовом ящике у Маркуса?

Еще раз посмотрел на звездочку в углу листа.

Кто, кроме них двоих, знал о ней?

Легко предположить: все, кто видел дело. Стало быть, длинная череда его коллег, здесь в Норрботтене и в Стокгольме. Коллеги Хелены, ее друзья. Его семья, мама Карин и Свен, вероятно, еще и подруги Карин.

Викинг посмотрел на часы. Народ скоро начнет просыпаться.

Он вышел к машине.

Его мама Карин жила в доме, где он вырос, – типичный дом модели «Эльвбю» на улице, пересекающей Кварндаммсвеген. Когда Викинг вошел на веранду, она сидела в гамаке с чашкой кофе в руке. У ее ног лежал и посапывал пес Хуго, кокер-спаниель. Викинг поприветствовал маму на расстоянии и из чувства долга погладил спаниеля – на самом деле он был не в восторге от домашних питомцев. Пса Карин завела себе несколько лет назад, после операции по установке кардиостимулятора – ей нужна была мотивация, чтобы двигаться. Гуляя с Хуго, она полностью восстановилась.

– Есть апельсиновый сок, – сказала она, когда Викинг оставил собаку в покое.

Он пошел в кухню и налил себе стакан сока. Потом уселся на садовый стул. Подушка была влажная. Он должен рассказать маме о своей болезни, не оттягивая.

– У меня к тебе вопрос, – произнес он и отпил сока. – О Хелене.

Карин быстро приподняла брови, но ничего не сказала. Они редко говорили о его умершей жене. Неприятность, давно сданная в архив.

– Тебе известно, как она подписывала свои записки?

Карин заморгала.

– Записки?

– Когда она писала письмо или оставляла записку на столе в кухне. Тот значок, который она использовала вместо подписи.

– А, ты имеешь в виду звездочку?

Викинг сглотнул.

– Ты знаешь, с кем она общалась в свободное время? Здесь, в городке, помимо сослуживцев?

– Почему ты спрашиваешь? Ты ведь тоже знаешь.

– У меня на такое плохая память.

Карин посмотрела на него долгим взглядом.

– Много времени она проводила здесь, со мной и Свеном.

– Да-да, а еще?

Его мать развела руками.

– Они с Сусанной вместе ходили в спортзал, рядом со стадионом, пока Кристер и Сусси жили здесь.

Только не Сусанна Шильтц, ее он не сможет расспрашивать про Хелену, это просто немыслимо. Вдова Кристера теперь именует себя журналисткой-фрилансером, она лопнет от любопытства.

– Я понял, какой зал ты имеешь в виду. А еще? Кажется, она иногда встречалась с Кариной Бюрстранд?

Карин на мгновение задумалась.

– Точно, ты прав. Они вместе пили кофе и обсуждали книги. Карина организовывала какие-то мероприятия в библиотеке, Хелена всегда на них ходила, когда у нее была возможность. И еще она общалась с женщиной, которая тогда владела пансионатом…

– Керстин, – подсказал Викинг. – Керстин Линдгрен. Она умерла осенью 1990 года.

– Да-да, знаю, – ответила Карин. – Дочь Керстин, Эва-Лена, тоже работала в отеле. После смерти матери она не хотела заниматься им одна и продала дело этому, как его.

– Она по-прежнему живет в «болоте»? – спросил Викинг.

– Не называй его так, – проговорила Карин. – Но в целом – да, Эва-Лена живет в «болотном квартале».

Викинг допил сок.

– Ты придешь в понедельник? – спросила Карин.

– Юсефин велела мне забрать по дороге бутербродный торт, – сказал он и двинулся к машине.

Для утра субботы на улицах было необычно оживленно. Кто-то совершал пробежку, кто-то шел с палками для скандинавской ходьбы, перед светофором образовалась небольшая пробка. И продуктовый супермаркет, и строительный магазин в промзоне открывались в 7