Случайный человек - Андрей Сергеевич Манохин

Когда Андрей перебрался на другую линию метрополитена и ждал состав, в голове он всё обдумывал, как начать разговор с бабушкой о её переезде. «Поймёт ли она? Стоит ли снова напоминать, что её дочь уже мертва? Как же сложно будет подобрать слова. Я столько раз представлял этот момент в голове, но всё время надеялся, что он никогда не произойдёт». В эту минуту подъехал поезд. Народу на платформе было приличное количество, да и в вагоне тоже. Только сделав первый шаг вперёд, Андрей заметил человека внутри. В куртке с капюшоном, натянутым настолько на голову, что различить под ним что-то невозможно. Всё тело начало трясти, ведь не было никаких сомнений в том, кто сидит в вагоне. Тот самый мужчина, которого он видел два дня назад с девушкой. И возможно именно он был тогда в парке ночью. Парень поднял голову и сразу же посмотрел в сторону Андрея. Словно огромный разряд тока прошёлся с головы до пят. Он не видел его лица, но такое чувство, что мужчина улыбается. Под капюшоном лишь тьма, что в принципе невозможно, но так и было. Будто бы некая магия (причём явно тёмная) скрывала его от посторонних глаз, и лишь он один видел его сидящим в вагоне. Аура смерти покрывала каждый сантиметр вокруг. Андрей резко стал двигаться назад, не думая даже заходить. Двери вагона закрылись, но парень в капюшоне всё также смотрел на него. Поезд уже как минуту уехал, но он, как загипнотизированный, продолжал стоять на месте и смотреть на стену. Всё то тепло и приятное настроение ушло навечно вместе с тем вагоном метро далеко во тьму тоннеля. Только лишь, когда парочка молодых ребят проходила мимо и громко засмеялась, Андрей сообразил, что не двигается уже долгое время. Не думая ни секунды, он сорвался с места и побежал прочь из метрополитена. Путь до своей остановки он решил преодолеть наземным транспортом.

Заходящее солнце своими яркими красными лучами ударило по глазам, когда он оказался на поверхности. Красота вечернего сентябрьского неба так и заставляла остановить свой взор не нём. Горящие фары сотен мелькающих машин, проносились мимо, спешащие домой люди шли по тротуару. Огромный муравейник всё время в движении. Андрей часто любил находиться в такой обстановке, просто идя вперёд и наблюдая за всем этим. Словно ты не относишься к происходящему, а существуешь как-то отдельно от всего. Но сейчас его мысли заполонил страх, который так стремился вырваться наружу. Быстрым шагом он торопился к автобусной остановке. В каждом проходящем мимо лице ему виделся он. Будто любой человек глядел на него и готов был накинуться, как только он остановится. Слабое, но успокоение наступило только тогда, когда он оказался в автобусе. И то, перед тем, как встать у окна, он осмотрел всех пассажиров. Сердце бешено колотилось, а воздуха словно не хватало в лёгких. «Он преследует меня? Что ему надо? Он вообще, человек? Может, это только мои глюки?»

Выйдя на конечной остановке, он остановился на какое-то время на тротуаре. Глядя по сторонам, Андрей, будто бы, ожидал знак. Но ничего не происходило, а он не понимал, что ему делать, как себя вести. Повернув в сторону частного сектора, размышлял о том, стоит ли завтра идти на работу, или остаться дома. Что делать в такой непонятной ситуации, и стоит ли загоняться по этому поводу. Пытаясь сообразить, Андрей свернул на свою улицу и, подняв голову, замер в ужасе. У калитки его дома стояла машина скорой помощи, а рядом полицейская. Весь мир в этот момент словно замер, замедлился, превратился в ничто. Как в замедленной съёмке, он бежал вперёд, чувствуя, что уже поздно. Краем глаза заметил во дворе дома плачущую соседку. Двое санитаров выносили бабушку на носилках. Андрей кинулся к ней и посмотрел в закрытые глаза, которые уже никогда не откроются. Она не дышала и не подавала никаких признаков жизни. Находящийся рядом врач пытался что-то ему сказать, но вакуум, заполнивший всё вокруг от вида этой сцены, не давал сделать это. Шок с полнейшим непониманием захлестнули Андрея. Лишь когда соседка ответила врачу, что это внук погибшей, он немного отошёл.

– Примите мои соболезнования.

Как оказалось, соседка в окно увидела, что бабушка лежала на грядках без движения, и позвонила в скорую. Но видимо, она заметила это поздно. Врачи констатировали смерть по приезду. У неё оторвался тромб. Не зная, что и сказать, Андрей просто смотрел на тело в машине и периодически кивал. Он не мог поверить, что такое возможно именно сейчас. Соседка начала упрекать его в том, что так надолго оставлял старушку одну, а потом начала говорить, что её сын так и не звонит.

– Вчера вечером сказал, что пойдёт к другу, и до сих пор не вернулся. Я беспокоюсь. Дозвониться ему не могу.

– А вы в полицию обращались или другу этому звонили? – спросил полицейский.

– Так он не сказал, к кому именно. Он у меня очень общительный. Может по учёбе что. А ты Андрей не видел Витю? Вы по утрам часто пересекаетесь.

Даже не глядя на неё, Андрей тихо и спокойно ответил, что не видел. Он даже не понял до конца что за вопрос и кому он был адресован. После этого полицейский начал уже общаться с женщиной, отвлёкшись от основной темы вызова. Врач выдал Андрею документы на подпись и начал задавать обычные вопросы по дальнейшим действиям. Отвечая что-то невнятное, он продолжал смотреть на бабушку. Лишь когда скорая и полиция уехали, слёзы ручьём покатились из его глаз. Он стоял один на улице в темноте и плакал. Все прошлые мысли, переживания и страхи исчезли и даже не хотели возвращаться. Словно мир перевернулся с ног на голову и сделал это уж слишком резко. При этом вокруг ничего не изменилось. Жизнь так и шла своим чередом, буднично. Лишь для одного человека всё стало таким ничтожным. И Андрей продолжал плакать, не произнося и слова. Ему давно так не было больно. Лишь внутри так и витала одна фраза: «Ты так и не дождалась свою Ирку». Заплаканными глазами он посмотрел на небо, где показались луна и первые звёзды. Теперь Андрей понял, что остался совсем один.

Глава 4

Будто специально, на улице шёл дождь. Неприятный, моросящий, раздражающий, бесполезный, одинокий. Ему бы хотелось смыть всю боль, всю несправедливость, но он просто падал на землю, не меняя ничего. Дождь только больше придавал смысла происходящей сцене.