Воспоминания об отце - Светлана Беляева

— Все словно для меня было приготовлено! — говорил он.

Николай Павлович писал, что Александра Романовича всегда окружала интеллигентная молодежь. Они часто собирались у отца на вечеринки. Общение было чисто интеллектуальным. Отец играл на рояле или скрипке, декламировал. Он всегда был душой общества, и люди тянулись к нему. Но была у отца одна, простите, слабость — он любил менять квартиры. Стоило ему узнать, что где-то освободилась хорошая квартира, как он спешил занять ее. Случалось, что друзья приходили к Александру Романовичу и не заставали его на старом месте, приходилось искать его по всему городу.

Не помню, кто кого нашел, мы Елизавету Николаевну Серебрякову, в девичестве Беляеву, Лизоньку, о которой я упоминала, или она нас. Сейчас мне кажется это просто невероятным. Списавшись, встретились. Я поехала в Горький, где тогда жила со своей дочерью Галей Елизавета Николаевна. Она рассказала мне интересный случай из судебной практики отца. Александр Романович был приглашен в качестве защитника по обвинению в преднамеренном убийстве. Весь процесс был копией процесса, описанного Фейхтвангером в романе «Еврей Зюсс». Обвинялся еврей в убийстве русского ребенка, совершенном якобы в целях использования его крови для приготовления мацы. Маца пеклась из пресного теста, большими тонкими листами и употреблялась евреями во время поста, когда по их религии запрещено есть обычный хлеб. Мацу толкли, разводили молоком или водой. Что-то добавляли в нее и уже только после этого пекли из нее различные булочные изделия.

Взявшись вести это дело, отец немало потрудился. Он был уверен, что единственно правильный ответ на вопрос — могло ли быть совершено такое убийство, нужно искать в еврейском писании. Для того чтобы его прочесть, отцу пришлось искать человека, хорошо знавшего древнееврейский язык, который смог бы сделать дословный перевод.

Естественно, не всего писания, а только тех мест, которые могли пролить свет на истину. Досконально изучив материал, отец убедился, что поиски его правильны. В Талмуде ничего не говорилось о том, что мацу следует приготавливать на крови иноверцев — так они называли всех людей неиудейского вероисповедания. Писание гласило, что все люди, кроме евреев, нечестивцы и безбожники. Были и другие доказательства, полностью опровергавшие обвинение в убийстве. К сожалению, подробностей этого дела я не знаю. Одним словом, цитируя выдержки из Священного Писания, отец сумел очень убедительно доказать невиновность подсудимого, и тот был оправдан и освобожден прямо в зале суда.

Этот судебный процесс наделал много шума. Пресса печатала статьи и заметки о нем, признаваясь, что выигран он блестяще. Во время суда зал был настолько переполнен, что мог вместить далеко не всех желающих послушать, и многие были вынуждены стоять на улице, под окнами, стараясь уловить долетавшие до них слова.

После этого процесса, когда отец появлялся на улице, с ним то и дело раскланивались какие-то евреи. Были ли это родственники обвиняемого, знакомые или просто сочувствовавшие, отец не знал. И все ж таки, несмотря на такой успех в юриспруденции, отец все больше увлекался литературой, и, в конце концов, она стала его единственным занятием и средством к существованию. Но до этого были еще годы.

Казалось, что сведений о жизни Александра Романовича получить не от кого. И вдруг, в 1979 году нам кто-то прислал заметку из журнала «Музыкальная жизнь», № 1 (50) янв., 1979 г., стр. 25.

«Знаете ли вы что...

... 17 февраля 1913 года на сцене Благородного собрания в Смоленске был поставлен любительский спектакль — детская опера-сказка «Спящая царевна». Роль злой волшебницы сыграла гимназистка Маша Гольдина — впоследствии выдающаяся певица Мария Соломоновна Гольдина. Постановщиком оперы был молодой смоленский адвокат Александр Беляев. Несмотря на то что спектакль имел громадный успех, вряд ли кто-нибудь в то время мог предположить, что режиссер-адвокат станет впоследствии замечательным писателем — автором научно-фантастических романов».

А в 1993 году мне прислали выписку из архивов охранки города Смоленска, которая меня просто потрясла. То, что я узнала, совершенно не вязалось с моим представлением о жизни отца.

«Сводка данных наружного наблюдения по группе Партии Социалистов-революционеров от 1 августа — 1 сентября 1909 года, Смоленск

(среди прочих членов)

кличка «живой» БЕЛЯЕВ АЛЕКСАНДР РОМАНОВИЧ пом. присяж. повер.

проживает по улице Пушкинская д. Ранфта, взят к наблюдению от КОРЕЛИНА В. А. 23 авг. 1909 г. С 1.09.1909 проживает в доме Гильмана. Взят под наблюдение по группе эсеров по агентурным сведениям с июля; по наруж. набл. с июля 1909. По сводке наблюдения от 1/-30 октября 1909 №4 — А. Р. Беляев поддерживает активную связь с: № 1. Корелин В. А. № 2. Подвицкий В. В. № 3. Знаменская В. В. № 5. Лиссау А. И. № 6. Станкевич К. И. №7. Кельм Г.-Э. № 8. Городская библиотека. Из плана наблюдения видно, что сам Беляев А.Р. в октябре 1909 года никого не посещал, но поддерживал отношения с Подвицким В., Корелиным и Знаменской В. Однако уже с ноября 1909 года А. Р. Беляев сам лично посещает выше перечисленных лиц, так к Корелину он отмечен по сводкам семь встреч, к Подвицкому — дважды и на общие встречи группы в городской библиотеке — четыре раза. В ноябре 1909 года жандармским отделением была произведена ликвидация, включая обыски и аресты смоленской группы эсеров, но некоторые из них уцелели. Это прежде всего те лица, у которых по обыску ничего обнаружено не было, в том числе и у А. Р. Беляева. Документов в делах охранного отделения после ноября 1909 года, в которых бы проходил А. Р. Беляев, не обнаружено.

В фонде Канцелярии Смоленского губернатора оп. 8. д. 369 «Об издании в г. Смоленске газеты «Смоленский Вестник», хранится (автограф) заявление на имя губернатора от А. Р. Беляева по поводу разрешения «о приеме на себя в полном объеме ответственное редактирование издаваемой г. С.Г.Пиотровским газеты «Смоленский Вестник», датировано 17 октября 1914 года, заявление удовлетворено 30.10.1914».

К сводке приложен план перемещения перечисленных лиц, из которого действительно видно, что Александр Романович сам ни к кому не ходил. Так что же это было? Был ли он членом этой группировки или это просто случайность? Ведь могли же они быть просто знакомыми отца? И опять нет ответа...

До женитьбы на моей маме отец был женат дважды. Первая жена Анечка (фамилии ее я не знаю) ушла к его коллеге. Но счастья не нашла. Она часто приходила к своему бывшему мужу и жаловалась. Она говорила: «Ты меня никогда не ругал, а он меня бьет!» В то время развестись было непросто. Надо было хлопотать через консисторию. Александр Романович взял вину на себя.