Неуязвимый (ЛП) - Элизабет Норрис

Неважно, впрочем. Правительство у нас не работало для такого масштабного кризиса. Если бы Сан-Диего был единственным пострадавшим городом, или даже если бы она произошла только в Калифорнии, остальные страны будут посылать нам помощь пойдут по жизни как обычно.

Но пострадало все. Никого-неважно, кто они, ни где они живут, или во что они верили-не пощадило.

Первое, что и.о. президента сделал это приостановление личных свобод и объявление военного положения. С тех пор он принял временные действия, давая военным возможность призывать всех трудоспособных членов местных правоохранительных органов в целях сохранения мира и поддержания своего рода структуры.

Страз смотрит на меня и говорит - Ложная тревога? - Есть надежда на его лице, как и всякий раз, когда он спрашивает, но я не думаю, что это так же реально, как было раньше. Он все еще надеется, но больше не верит в это.

Я отрицательно качаю головой.

– Вы должны идти в постель. Завтра рано вставать. Я проверю твой отчет утром.

– А как насчет тебя? - спрашиваю я, потому что сейчас он так же плох, как был мой отец. Он почти не спит, и постоянно сидит со своей рацией рядом с ним в случае, если что-то случится.

– Это будет длинная ночь, - говорит он, тряхнув головой.

Я знаю, что лучше не спорить, поэтому ухожу. Когда открываю дверь, я слышу зернистой голос по рации, - Эй, Страз, мы получили доклады, еще один в Poway. Я получил команду по маршруту.

Еще один. Мне ничего не стоит, чтобы понять, что это значит. Это всегда одно и то же больше исчезновений.

Больше людей пропавших без вести.

06:11:01:03

Я поднимаюсь наверх и проскальзываю в свою спальню. В комнате пахнет вечнозелеными деревьями. Мы не ставили ставить елку на Рождество в этом году-очевидно, поскольку вокруг совсем нет деревьев - Джаред и Страз выкопали некоторые старые вечнозеленые-ароматические свечи и зажгли их по всему дому.

Я зажигаю свечу на тумбочке и стягиваю с себя джинсы, меняю свою футболку, затем тянусь под кровать за папкой с документами перед тем как заползти под одеяло. Файл потертый и немного потрепанный от постоянного листания, но это меня не остановит. Папка уже была такой, прежде чем передалась мне.

Откинувшись на подушку, я смотрю на ее имя-Эмили Бауэр. Синие чернила выцвели, будто время пытается стереть ее существование. На минутку я представляю себе какой была бы Эмили, похожа ли меня сейчас. Интересно, где и кем она была бы, если б не пропала семнадцать лет назад.

Потом я открываю его - дело моего отца, которое я отказался выбросить.

Мне даже не нужно читать его-каждое слово запечатлелось в моей памяти в этой точке.

Файл это нерешенное дело 1995 года, первого года моего папы на работе, еще когда он искал пропавших без вести-по иронии судьбы, той же работой, которой я занимаюсь сейчас.

В семнадцатилетняя девушка-капитан команды по плаванию, с академической стипендии USC, любимым человеком, друзьями, идеальной семьей с собакой и белым забором-пропала без вести из своей спальни. Все ее вещи были не тронуты, и оставались на месте. Нет незаконного вторжения, никаких следов взлома, ни одного, кто слышал или видел что-нибудь необычное-это было похоже на то, что она просто исчезла.

За исключением кровавого частичного отпечатка ладони на своей стене.

Я знаю дело достоверно теперь; оно было таким последние семнадцать лет, пока числилось за моим папой, и теперь, когда мир изменился, я знаю, что нет никакой надежды в его решении. Но это дело не отличается от тех, что мы имеем сейчас. Возможно, что-то мне поможет их решить. Кроме того, если мой папа был еще здесь, он бы по-прежнему просматривал файл каждый вечер, по-прежнему ища то, что он упустил.

Однажды, когда нам было двенадцать, Алекс спросил папу, почему он так держится за дело. Он сказал - Почему ты не сдаешься?

Это была суббота летом. Мы просто играли в одного из тех студентов малой Лиги игры в софтбол, и мы были потные и голодные, и мой папа доставал остатки пиццы из холодильника. Но когда Алекс спросил, папа остановился и обернулся. Его лицо было настолько серьезным, что даже тогда я знала, что бы он ни сказал, я этого никогда не забуду.

И я не забыла.

Он сказал - Отказ от чего-то признак того, что вам никогда не хотелось этого, это во-первых. Я никогда не откажусь от этой девушки. Я всегда буду искать ее. Даже если все остальные в ее жизни оставили это, я не успокоюсь до тех пор, пока не выясняю, что мы пропустили, и мы вернем ее обратно. До тех пор, пока она в безопасности.

Его здесь больше нет, чтобы отыскать ее, но я здесь и я не собираюсь отказываться от нее.

Кто знает-может, что-нибудь что поможет мне с исчезновении людей прямо сейчас.

Или это то, что я говорю себе. Другая причина, по которой я перечитываю этот файл каждый вечер, потому что мне нужно сосредоточиться на правде перед тем как лечь спать - о чем-то думать, потому что в тот момент, когда мой разум в измотан, если оставить его в таком состоянии, он не остановится, вспоминая.

Пули, руки Рида и Алекса на пистолете, кровь льется из отверстия в шее Алекса, глаза его стекленели, мои руки покрыты кровью.

Я не могу избавиться от этих изображений. Я вижу их каждый раз, когда закрываю глаза. Я вспоминаю эту ночь почти каждый раз, когда засыпаю. В мечтах, я стараюсь сделать другой выбор, но конечный результат всегда один и тот же.

Мой папа по-прежнему мертв. Больше не будет марафона - Икс-файлз- или плохи фильмы по кабельному. Алекс по-прежнему мертв-его кровь по-прежнему остается на земле недалеко от Вилледж парка-и он никогда больше не будет тащить меня на другой страшный фильм без сюжета. Он никогда больше не будет иметь возможность игнорировать его мать и отправиться в Вест-пойнт, вместо Стэнфорда. Он никогда больше не будет следовать своей мечте.

А Бен все-таки ушел.

05:17:37:43

На следующее утро я встала рано, а затем потратила весь день, доставляя пайки от базы в разные районы. Когда я вернусь домой, Страза не было. Джаред начал рассказ о своем понедельнике, прежде чем я даже попала внутрь, что-то о парне, ныряющем с небоскреба или что-то еще. Я знаю, что я не правильно слышу его, но весь день это ужасное чувство поднималось внутри меня, растекалось по венам вниз и отдавалось в костях. Все мое тело практически вибрирует.

Как-будто мое тело знает что случится что-то плохое.

– Чувак, если ты не будешь меня слушать . . .

– Джаред, извини, я отстала.

Я смотрю на моего брата-он должен ходить в монополии, и он играет против самого себя. Он смотрит на меня и говорит - Я установил все так, чтобы ты могла играть со мной, когда вернешься, а потом мне стало скучно. Но мы можем расставить все снова.