Повелитель демонов из Каранды - Дэвид Эддингс

Император выпрямился.

— У вас удивительно разношерстная компания, Белгарион, — сказал он, — и вы проделали долгий путь. Интересно знать, что привело вас в Хтол-Мургос.

— Сожалею, но это наше личное дело, Закет.

Император приподнял брови.

— Боюсь, что в данной ситуации такой ответ меня вряд ли устроит, Белгарион. Я, например, должен точно знать, являетесь ли вы с Ургитом союзниками.

— Если я дам слово, что нет, вас это устроит?

— Нет. Сначала я должен выяснить обстоятельства вашей поездки в Рэк-Ургу. Ургит уехал оттуда весьма неожиданно — очевидно, в вашем сопровождении, — а затем так же неожиданно появился в долине Морч, где вместе с одной молодой особой ему удалось вывести свои войска из западни, которую я так долго и тщательно готовил. Признайтесь, довольно странное стечение обстоятельств.

— Вовсе нет, если знать, как все было на самом деле, — ответил Белгарат. — Это я принял решение взять Ургита с собой. Он узнал, кто мы такие, а у меня не было желания иметь на хвосте армию мургов. Мурги сообразительностью не отличаются, но иногда они могут причинять определенные неудобства.

Закет выглядел удивленным.

— Он был вашим пленником?

— Да, если можно так выразиться, — пожал плечами Белгарат.

Император принужденно засмеялся.

— Но вы же знаете, что я пошел бы на любую уступку, если бы вы доставили его мне в руки. Почему вы его отпустили?

— Нам он был больше не нужен, — ответил Гарион. — Мы достигли берегов озера Хтака, и он уже не представлял для нас угрозы.

Закет прищурился.

— Произошло еще кое-что, — заметил он. — Ургит всегда был известным трусом, гролим Агахак и генералы его отца вертели им как хотели. Но он не проявил большой робости, когда выпутывался из расставленной его войскам ловушки, и все просочившиеся из Рэк-Урги донесения свидетельствуют о том, что вел он себя воистину по-королевски. Вы случаем в этом никак не замешаны?

— Вполне возможно, — ответил Гарион. — Я несколько раз беседовал с Ургитом и указал на его ошибки.

Закет постучал пальцем по подбородку, в глазах его появился хитрый блеск.

— Все же льва вам из него сделать не удалось, Белгарион, — сказал он, — но на кролика он тоже уже не похож. — Маллореец холодно улыбнулся. — В каком-то смысле я этому даже рад. Мне никогда не доставляла удовольствия охота на кроликов. — Он прикрыл глаза ладонью, хотя комната была еле освещена. — Но чего я не могу понять, так это того, как вам удалось выманить его из дворца Дроим и из города. У него же целый полк телохранителей.

— Вы кое-что упускаете из виду, Закет, — ответил ему Белгарат. — У нас есть некоторые преимущества, не доступные другим.

— Вы имеете в виду колдовство? Неужели оно вам так помогло?

— Время от времени нам кое-что удается.

Во взгляде Закета вдруг вспыхнул неподдельный интерес.

— Мне говорили, Белгарат, что вам уже пять тысяч лет. Это правда?

— На самом деле семь тысяч или немногим больше. Почему вы спрашиваете?

— И за все эти годы вам не приходило в голову захватить власть? Ведь вы же могли стать королем всего мира.

— А зачем мне это нужно? — удивленно спросил Белгарат.

— Все люди стремятся к власти. Это в природе человеческой.

— А вас власть сделала счастливым?

— Она дает определенные преимущества.

— Настолько большие, чтобы смириться со всеми неизбежными мелкими неудобствами?

— Я могу их вытерпеть. До крайней мере, мне в моем нынешнем положении никто не указывает, что и как я должен делать.

— Мне тоже никто ничего не указывает, и я к тому же не скован по рукам и ногам утомительным грузом ответственности. Ладно, Закет, давайте к делу. Каковы ваши намерения относительно нас?

— Я еще, собственно, не решил. — Император окинул взглядом всю группу. — Полагаю все же, что в сложившейся ситуации мы все будем вести себя цивилизованно?

— Что значит «цивилизованно»? — спросил Гарион.

— Я поверю вам на слово, что никто из вас не попытается убежать или совершить опрометчивый поступок. Я знаю, что вы и некоторые из ваших друзей обладаете особенными дарованиями. Так что не вынуждайте меня противодействовать им.

— У нас есть довольно неотложное дело, — осторожно заметил Гарион, — поэтому мы можем задержаться только на непродолжительное время. Однако в настоящий момент, мне кажется, мы согласимся вести себя благоразумно.

— Хорошо. Мы с вами должны потом еще побеседовать и познакомиться поближе. Для вас и ваших друзей приготовлено удобное жилье. К тому же я прекрасно помню, что вы беспокоитесь за свою жену. А сейчас прошу меня извинить, мне нужно нести «утомительный груз ответственности», о котором упомянул Белгарат.

Хотя резиденция и была очень большой, она не являлась дворцом в строгом смысле слова. Здание было построено по приказу мургского генерал-губернатора Хапи, который, в отличие от правителей Урги, не страдал манией величия, поэтому оно носило строго функциональный, а не декоративный характер.

— Прошу прощения, — обратился к пленникам генерал Атеска, когда они вышли из комнаты для аудиенций. — Я должен представить его величеству подробный отчет о разных делах, а затем незамедлительно вернуться в Рэк-Веркат. — Он взглянул на Гариона. — Мы встретились не при самых удачных обстоятельствах, ваше величество, — сказал он, — но все равно не поминайте лихом. — Атеска сдержанно поклонился, а затем передал пленников в распоряжение члена императорского штаба.

Человек, который вел их по длинному темному коридору к центру здания, явно не был ангараканцем, ибо не обладал ни раскосыми глазами, ни суровой надменностью, отличавшими этот народ. В его жизнерадостном круглом лице угадывалось что-то мельсенское, и Гарион вспомнил, что чиновники, контролирующие все основные сферы жизни в Маллорее, были почти исключительно мельсенского происхождения.

— Его величество попросил меня заверить вас, что ваше жилье ни в коем случае не является тюрьмой, — произнес сопровождающий их чиновник, когда они подошли к обитой железом двери, запертой на тяжелый замок. — Прежде чем мы заняли город, этот дом принадлежал мургам, поэтому у него довольно необычная планировка. Ваши комнаты находятся на бывшей женской половине, а мурги до фанатизма ревностно оберегают своих женщин. По-моему, это связано с их понятием о расовой чистоте.

Приготовления ко сну мало занимали Гариона. Он беспокоился лишь о Сенедре.

— Вы случайно не знаете, где я могу найти свою жену? — обратился он к круглолицему чиновнику.

— Вон там, в конце коридора, ваше величество, — ответил мельсенец, указывая на синюю дверь.