Егорино горе (СИ) - "Sumya"

Когда в него вторглись, Виктор запаниковал. Вот он — момент, после которого нет возврата. Его Рубикон. Но ощущения катастрофы не было. Было слегка неловко ощущать что-то там, но ни боли, ни омерзения. Не зря он все-таки клизму делал, иначе точно было бы противно.

Егор аккуратно, миллиметр за миллиметром, продвигался внутрь. Поглаживал, толкался туда-обратно и очень хотел кончить. А ведь это всего лишь ласки пальцем. Но Горе так ерзал, так непосредственно фыркал и хмыкал, это заводило почище стонов и криков. Наконец, он ввел палец на две фаланги и начал поиски простаты. Стараясь действовать бережно, парень прикинул то место, где она должна быть, и принялся слегка надавливать.

— Это и есть простата? — тут же подал голос Горе.

— Что-то чувствуешь? — обрадовался Егор. — Чувствую, но не сказать, чтобы очень приятно. Но ты продолжай…

— Спасибо за разрешение!

И он продолжил, но сначала перехватил свой член у основания, ибо тот крайне настойчиво требовал внимания. Отдышавшись и мысленно посчитав от десяти до одного на норвежском, Егор добавил к первому пальцу второй.

— Блин, а вот это уже давит, — тут же счел нужным оповестить его Горе.

— То ли еще будет, скоро еще три в тебя пихать буду, — язвительно заметил Егор. — Тебе хоть приятно?

— Странно как-то, — отозвался Виктор, переваривая мысль о трех пальцах, — но не сказать, что противно, так что продолжай, может, что из этого и выйдет.

"Или я выйду из себя", — мысленно простонал Егор.

Ситуация — закачаешься. Он в роли актива, растягивает мужика, у которого на него не стоит, а в перспективе еще и трах… И все это при каменном стояке и стиснутых зубах, не считая "замечательных" комментариев Горя.

Когда пальцев стало три, Виктор только поднял зад повыше и закряхтел еще сильнее. Ощущения были странные, но ничего неприятного, разве что чувство натянутости там, но не больно, а от этих движений даже, пожалуй, приятно. Что касается простаты, то она не оправдала его надежд, никаких волшебных ощущений. Он даже не мог определиться до конца: приятны ему прикосновения к ней или нет.

— Давай, вставляй уже, — скомандовал Горелов и кинул Егору презерватив.

— Раскомандовался, — надулся Егор, но упаковку бодренько вскрыл и раскатал кондом по члену. Добавил смазки. — Так, давай-ка поднимайся на колени. Ноги шире, дыши глубоко и не зажимайся.

— Сам знаю, — Горелов встал на четвереньки, морщась от недовольства собой и краснея.

— Поехали, — сказал Егор.

И они поехали. Егор толкнулся внутрь, а Горелов прочь от него. Егор повторил попытку, пытаясь удержать крупного любовника за бедра, но Горе являл миру чудеса гибкости и изворотливости и ловко убирал зад "с линии огня".

Наконец, места для маневра совсем не осталось. Виктор уперся головой в стену.

— Расслабься, — простонал Егор, тяжело дыша ему между лопаток, — просто расслабься.

Почувствовав, что член уперся ему в зад, Горелов вместо того, чтобы расслабиться сжался еще сильнее.

Пришлось идти на решительные меры, если бы у Егора не было такого каменного стояка и все мысли не стекали бы в область паха, он, может быть, и не посмел сделать такое. Размахнувшись, парень со всей силы припечатал Горе по заднице. И, пользуясь его замешательством, все же сумел пропихнуть член внутрь.

— Бля, — сказал Горе.

Егор говорить не мог. Это было так классно. Туго, тесно, жарко, почему он вообще решил, что не любит быть сверху?

— Ты классный! — прошептал он, судорожно целуя любовника в плечо.

— А ты просто огромный! — пожаловался Горе. — Мне это все не нравится. Видимо, простата у меня тоже не работает. Вытаскивай давай!

— Что? — Егор был готов разрыдаться от такой несправедливости. Ему хотелось двигаться, толкаться вперед, вглубь, кончить, в конце концов. В судорожной попытке удержать ситуацию под контролем он скользнул любовнику между ног. — Горе, — изумленно выдохнул, — да у тебя же стоит!

Горелов бросил взгляд вниз. Член действительно стоял, знакомо блестя смазкой и разве что только в пупок не упирался. Как он мог такое не почувствовать? Виктор провел рукой по стволу, погладил головку, наслаждаясь знакомым ощущением.

— Мне вытащить? — прохныкал Егор.

— С ума сошел?! Еби меня давай!!! — и не дожидаясь, когда парень будет выполнять команду, Горелов сам принялся толкаться на его член.

Кончилось все довольно бурно и быстро. Так глупо: они все никак не могли попасть в единый ритм, но и это не помешало Горелову забиться в оргазме, чувствуя, как в руку бьется член, выплескивая сперму. Хотелось заорать от кайфа и от счастья.

Егор кончил, когда ощутил, что любовник стал внутри ритмично сжиматься. Он радостно закричал и вырубился от полноты чувств.

Почувствовав, что ему на спину навалилось мокрое от пота тело, Виктор поморщился, но грубо отпихивать не стал, лишь повел плечом, давая возможность Егору упасть на кровать.

— Вот это было… — сказал многозначительно. — Спасибо, пацан…

Он повернул голову и увидел, что его любовник дрыхнет сном младенца, не сняв даже презерватив, который почти соскользнул с члена, хорошо еще не остался внутри гореловской задницы. Поморщившись, Горе снял с Егора резинку и завязал узлом. Он встал, прислушиваясь к своим ощущениям: зад скорее ныл, чем болел, но завтра явно будет чувствоваться сильнее.

Сходил на кухню, выкинул презерватив, попил воды, поржал глядя на звезды на небе. Казалось бы, просто оргазм, сколько их у него уже было, но вот ведь, блин… Счастья полные штаны.

По идее, пацану надо было вызвать такси и проводить восвояси, но у него рука не поднялась, уж больно измотанным выглядел Егор. Он принял контрастный душ и тоже пошел спать, ибо глаза просто слипались. Не испытывая при этом никакого отвращения, подвинул Егора на правый край, лег слева и, мечтательно причмокнув губами, отправился в объятия Морфея…

Проснулся Виктор часа через полтора, за окном все еще было темно, но он чувствовал себя абсолютно отдохнувшим. И проснулся он не просто так. Ему приснилась одна гениальная схема по использованию оборудования своего партнера, австрийско-норвежского производителя строительной техники, на работах по возведению коттеджного поселка. Он и раньше рассматривал этот вариант, но картина как-то не складывалась. А тут почти как таблица Менделеева. Простая и понятная схема, позволяющая нехило сэкономить, а значит получить хорошую прибыль, плюс натаскать рабочих на незнакомую технику нового поколения. Вдохновленный этой мыслью, Горелов рванул в кабинет, к компьютеру, стремясь записать идею, пока она его не покинула. Перед уходом он прикрыл дрыхнувшего Егора одеялом, уж больно забавно смотрелся тот, свернувшись калачиком.

Егор проснулся, когда уже было светло. Он завозился на кровати, все еще не желая открывать глаза. Организм подсказывал: что-то не так, но что именно, было еще не ясно. Потом понял: кровать была слишком большой, а значит, это не его кровать. Он распахнул глаза и заозирался по сторонам. Воспоминания нахлынули почти сразу: ноут, клуб, Горе, секс…

— Твою мать, — застонал парень, зарываясь в одеяло с головой.

Вчерашняя ночь казалась сюрреалистическим сном. Этого не могло быть, просто потому что быть не могло.

Но все же вечно прятаться было нельзя. Пришлось выбираться из кровати. Его шмотки остались вчера в ванной, а полотенца на полу не наблюдалось. Идти и отсвечивать по незнакомой квартире голой задницей как-то не улыбалось. Егор застонал еще раз. Что за невезение?

Дверь открылась. На пороге стоял Горе, выглядел он вполне дружелюбно.

— Слышу, стонешь, значит проснулся, — мужчина усмехнулся. — Вообще-то, стонать и охать полагается мне, если ты забыл.

— Что, очень плохо? — Егор сел на кровати, позволяя одеялу сползти до пояса.

— Нормально. Думал, хуже будет, — Горе слегка смутился. — В общем, ты вчера умудрился на джинсы пролить смазку, и видимо, не заметил, поэтому я кинул их в стирку. Они уже сохнут, так что ты пока мой гость. Сейчас найду тебе во что переодеться, и надо будет кое-что обсудить.