Купля-продажа товаров во внешнеторговом обороте: учебное пособие - Станислав Николюкин

Следует отметить, что определение государственной принадлежности сторон внешнеторгового договора представляет значительную сложность как в теории, так и на практике. Так, в соответствии со ст. 1201 ГК РФ «национальность» граждан-предпринимателей определяется:

либо по закону того государства, в котором лицо зарегистрировано в качестве предпринимателя;

либо, при отсутствии такой регистрации, по закону страны, где находится основное место осуществления предпринимательской деятельности.

Государственная принадлежность юридических лиц устанавливается еще сложнее. В странах англо-американской системы права для этого используется критерий инкорпорации, где личным законом юридического лица является закон места его учреждения, регистрации его устава. Предусматривается этот критерий и законодательными актами Бразилии, Венесуэлы, Вьетнама, Китая, Кубы, Нидерландов, Перу и др.

В странах континентальной Европы (Австрия, Германия, Греция, Латвия, Литва, Польша, Португалия, Румыния, Франция и др.) применяется критерий «оседлости», т. е. личным законом юридического лица является местонахождение его административного (управляющего) центра. Кроме того, к этому критерию обращается законодательство ряда неевропейских стран.

В законодательстве ряда стран применяется и так называемая теория контроля, согласно которой при определении государственной принадлежности юридического лица принимается во внимание национальность субъектов, фактически контролирующих данную организацию (в том числе путем преобладающего участия в ее уставном капитале). Данный критерий нашел отражение не только в двусторонних, но и в некоторых многосторонних договорах, включая Конвенцию об урегулировании инвестиционных споров между государствами и лицами других государств 1965 г. (далее – Вашингтонская конвенция)

Менее распространенным является критерий «центра эксплуатации», применяемый законодательством ряда развивающихся стран. Мотив, определяющий выбор этого критерия, – привязка личного закона к основному месту осуществления хозяйственной деятельности юридического лица. Как отмечает В.П. Звеков, недостаток этого критерия состоит в том, что значительная часть операций, осуществляемая юридическим лицом, совершается в его административном центре[33].

В Российской Федерации согласно ст. 1202 ГК РФ гражданская правоспособность юридических лиц определяется по праву страны, где учреждено юридическое лицо (личным законом такого юридического лица).

Так, согласно п. 2 ст. 1202 ГК РФ личным законом юридического лица определяются:

статус организации в качестве юридического лица; организационно-правовая форма юридического лица; требования к наименованию юридического лица; вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, в том числе вопросы правопреемства;

содержание правоспособности юридического лица; порядок приобретения юридическим лицом гражданских прав и принятия на себя гражданских обязанностей;

внутренние отношения, в том числе отношения юридического лица с его участниками;

способность юридического лица отвечать по своим обязательствам.

Данный подход к определению сферы действия личного статута юридического лица является преобладающим также в зарубежном законодательстве, судебной практике и доктрине. Так, известный немецкий ученый коллизионист Л. Раапе отмечает, что «личный статут является решающим во всех вопросах, касающихся юридического лица как такового. Он решает, как далеко простирается правоспособность юридического лица… какие органы могут действовать за юридическое лицо, каков объем их полномочий на представительство и в каких пределах допустимо уставное ограничение этих полномочий. Какие права и обязанности вытекают из членства в обществе, по каким основаниям лицо утрачивает правоспособность и т. д.»[34].

Арбитражная практика МКАС

1. По делу от 31 августа 2006 г. № 9/2005 иск был предъявлен предприятием из Сербии и Черногории (продавец) к российской организации (покупатель) в связи с неоплатой товаров, поставленных в 2001 г. по контракту международной купли-продажи, заключенному сторонами 28 апреля 2001 г. Истец требовал погашения суммы задолженности с начислением на нее процентов годовых, а также возмещения судебных расходов.

Ответчик в предоставленных письменных объяснениях по иску заявил о предъявлении иска ненадлежащим истцом, поскольку контракт ответчиком заключался с другой организацией из Сербии и Черногории. Он утверждал, что организация, от имени которой подписан контракт, существует в рамках государственного объединения со сложной организационной структурой, созданного государством на основе специального нормативного акта 1991 г., отличающегося в этом качестве от частноправовых образований; даже если она и не имеет статуса юридического лица. Она является самостоятельным субъектом права, обладающим собственной правоспособностью, т. е. способностью приобретать права и обязанности в гражданском обороте. Эта организация, являясь особой организацией в виде «части предприятия», наделенной собственной специальной правоспособностью (ст. 12 Закона Сербии «О создании государственного объединения, предъявившего иск»), обладает и процессуальной способностью выступать в качестве истца или ответчика. Согласно ст. 1203 ГК РФ к деятельности (в отличие от статуса) таких организаций, не являющихся юридическими лицами по иностранному праву, применимо российское право; следовательно, надлежало руководствоваться нормами ГК РФ касательно деятельности юридических лиц, в том числе о праве на судебную защиту (ст. 48 ГК РФ).

Арбитры признали обоснованными и соответствующими законодательству утверждения представителя предприятия, предъявившего иск, о том, что организация, от имени которой подписан контракт, как часть предприятия, являющегося юридическим лицом, осуществляла полномочия, предоставленные ей уставом предприятия, предъявившего иск, действовала в правовом обороте, включая совершение договоров, от имени и за счет самого предприятия, несущего полную ответственность по его обязательствам[35].

2. По другому делу от 4 сентября 2003 г. № 187/2001 вопрос о правомочиях истца (фирмы, находящейся в стадии ликвидации) решен на основании права Италии, являющегося личным законом истца, с учетом заключения итальянского адвоката о применении норм итальянского законодательства.

Предметом рассмотрения состава арбитража в рамках данного процесса являлись требования итальянской фирмы, предъявленные к российской организации из контракта международной купли-продажи, заключенного сторонами 1 декабря 1999 г. и Соглашения о техническом обслуживании изделий от 21 декабря 1998 г. Истец требовал признания контракта расторгнутым и возмещения упущенной выгоды в связи с непоставкой ответчиком товаров, предусмотренных контрактом, а также компенсации расходов, понесенных им при осуществлении гарантийного обслуживания изделий продавца, в соответствии с Соглашением о техническом обслуживании.

Сторонами по данному делу являются российское и итальянское юридические лица. Ответчик – организация, имеющая местонахождение на территории России. Истец – общество с ограниченной ответственностью с местопребыванием в Италии, находящееся в данное время в стадии ликвидации. В связи с этим возник вопрос о правомочии названной фирмы выступать в арбитраже. Поскольку этот вопрос должен разрешаться по праву Италии как личному закону фирмы, истец представил заключение римского адвоката от 21 марта 2003 г. с разъяснениями итальянского законодательства по данному поводу. Из этого заключения следует, что в силу ГК Италии общество, находящееся в стадии ликвидации, может быть истцом и ответчиком в суде и арбитраже, действуя через уполномоченных лиц – членов ликвидационной комиссии. В этих условиях истец был признан надлежащей стороной по делу, с чем согласился и ответчик[36].

3. По делу от 10 января 2001 г. № 101/2000 иск был предъявлен польской фирмой (продавец) к российской организации (покупатель) в связи с неполной оплатой товаров, поставленных по двум контрактам международной купли-продажи товаров, заключенным сторонами 16 сентября 1997 г. и соответственно 26 января 1998 г.

Истец требовал погашения задолженности, уплаты договорной неустойки за поддержку платежа, а также возмещения расходов по уплате арбитражного сбора и на ведение арбитражного процесса. Ответчик, не отрицая факта задолженности в предъявленной истцом сумме, оспаривал право истца на предъявление иска, ссылаясь на несовпадение указания о правовой форме истца в контракте и в исковом заявлении, а также на отсутствие указаний об основаниях полномочий должностного лица истца, выдавшего доверенность адвокату. Рассмотрев ходатайство ответчика о прекращении по этим основаниям арбитражного разбирательства, состав арбитража его отклонил, приняв во внимание представленную истцом выписку из Торгового реестра районного суда г. Варшавы и установив, что истец зарегистрирован в Торговом реестре именно под тем названием, которое указано в исковом заявлении и в контрактах, а лицо, подписавшее контракты и полномочия адвокату, обладает правом на это[37].