Путешествие на Луну и на Марс - Валерий Язвицкий

Все зачервонело повсюду багровыми пятнами; перегнутые, изогнутые деревья леса, казалось, были обмокнуты в кровь, а над ними и над красной водой канала подымался кумачовыми полотнищами туман и летел в небо.

Прошло минут двадцать, и туман будто сдунуло. Небо густо посинело, по нему ползли розоватые тучки, а из-за высокой горы радостно выглядывало солнышко, протягивая лучи, словно огненные спицы.

— Вот и день наступил, — проговорил Ершов, позевывая и потягиваясь на диване.

Он быстро вскочил с дивана и неожиданно подпрыгнул к самому потолку, больно стукнувшись головой.

— Чорт возьми! — крикнул он, — тут мы опять меньше весим, чем на земле.

Однако назад он не упал, а опустился довольно медленно.

— Почему это, — спросил Гура, уже привыкший ко всем фокусам небесного путешествия.

— Да, ведь Марс, — отвечал Ершов, потирая темя, — меньше Земли в семь раз, а потому мы в семь раз меньше весим, а сила-то в нас такая же, как на земле. Вот на земле я подымал пять пудов, а здесь, значит, такую глыбу подниму, которая у нас, на Земле тридцать пять пудов весит!

— Здорово! — гаркнул Гура, — мы тут богатырями будем, подковы разбивать станем.

— Нет, брат, — засмеялся Ершов, — подкову так же не разогнем, как и на Земле. Облегчение для нас будет только, как и на Луне, в поднятии тяжестей и в легкости нашего тела.

— Слушай, Саша, — вдруг заволновался Гура, — надоела мне эта клетка! Давай закусим да на землю — травку ногами потоптать хочется…

Ершов не возражал. Сели они за стол и закусили по-человечески — ничего у них из рук не улетало. Потом Ершов отвинтил дверку, и они вышли.

Погода приятная, будто на Земле в осенний солнечный день, когда бабье лето стоит. Воздух легкий, листом и травой пахнет. Идут приятели ходко, весело, ну прямо побежать хочется после сиденья в одной комнате.

— Лови! — крикнул Гура и ударился бежать.

Ершов за ним. Только бег-то у них вышел сногсшибательный. Как скакнул Гура, так сразу до леса проскочил и в кустах завяз, а на него Ершов тихонько спустился, словно подушкой накрыл. Ничего, не ушиблись.

— Надо, видно, приспособляться, — заметил Гура, выбираясь из кустов.

— Да, — добавил Ершов, — надо знать, что мы можем скакнуть далеко и глазомером заранее все в расчет брать.

Приятели с удовольствием растянулись на траве, которая густо росла на красной земле да и сама была с одной стороны красная, а с другой зеленая. Отдохнули малость среди лесной свежести и давай деревья разглядывать.

Странные были деревья. Одни, как обрубки, выходили из земли, будто люди по пояс в грязи завязли, а над плечами у них были шишки, а из шишок красно-бурые волосы спускались.

Другие походили на протянутые руки — стоит развесистое дерево, а из него в разные стороны скрюченные руки торчат, штук до тридцати. Словом, в этих лесах такое было, что не только ночью, но и днем нивесть что покажется.

— А теперь, Гура, — говорит Ершов, — осторожненько так проберемся к берегу канала, да глянем, есть ли по близости город и люди.

Сказано, сделано. Ползут приятели, крадутся, все стараются в соразмерности делать, чтобы, неровен час, вверх блохой не скакнуть или на четверть версты вперед не выскочить. Лес поредел постепенно, и сквозь ветви заблестела вода.

Приятели спрятались в кустах и стали смотреть на воду, где двигалось одно из тех странных судов, которые Гура принял за пароходы. Это была огромная лодка, на которой в два этажа располагались каюты. Но у этого судна не было видно ни сбоку колес, ни винта позади кормы, а между тем оно очень резво разворачивало волны, пена же кружевной дорожкой бежала позади него.

…С вытянутыми шеями они смотрели на берег, где в кустах засели оба приятеля…

Вглядевшись, они увидели, что по бокам судна во всю длину его тянулись бесконечные ремни с маленькими лопаточками. Это и была двигательная часть судна, но не это интересовало приятелей — им хотелось увидеть скорей марсиан. Но марсианский пароход был далеко, и нельзя было разглядеть, какие живые существа время от времени передвигаются по палубе.

Вдруг у самого берега заплескалась вода, Гура оглянулся на шум и увидел тридцать или сорок странных существ, похожих на людей, но будто покрытых слоновой кожей, — все тело в складках и морщинах. На ногах у них были широкие лыжи и на этих лыжах они бежали по воде, как по снегу, делая небольшие всплески.

Гура не утерпел и, ткнув локтем Ершова, громко сказал:

— Ишь, ведь, тоже физкультурой занимаются! Бегают на лыжах…

Но как только раздался голос Гуры, все марсиане сразу повернули головы к берегу.

— Рожи-то, рожи! — воскликнул Ершов, заливаясь хохотом, но Гура струхнул немного.

Действительно, у марсиан были не лица, а рожи и притом вроде лягушечьих с глазами навыкат. Смех Ершова еще больше привлек их внимание. Сделав круг на своих водяных лыжах, они приблизились к берегу. С вытянутыми шеями они смотрели на берег, где в кустах засели оба приятеля. Они были такие маленькие и щуплые, с отвислыми животами, с толстой кожей складками.

— Ну-ка, — сказал Ершов, — хватим по-нашему: «Здравствуйте, марсияне!»

Оба приятеля вылезли из кустов, вытянулись во весь рост и гаркнули в один голос:

— Здрав-ствуй-те, мар-си-я-не!..

В ответ им раздался какой-то писк, шип и свист. Потом марсияне, ворочая огромными глазищами, двинулись к берегу и остановились, а штук пять из них, пригнувшись к воде, помчались вправо и влево, как водяные комары.

— Эх, зря мы их расшевелили, — проговорил Гура, чувствуя мурашки за спиной.

— Эка беда, — отозвался Ершов, — нам до нашего небесного корабля два шага, а там завинтим в небо — ищи ветра в поле. Ведь, поглядеть-то надо на них, а то были, скажут, на Марсе и марсиян не видали.

Только с марсиянами, видно, шутки плохи. Видят, на лыжах по воде их до сотни катит в помощь прежним. Взглянули на берег, а по берегу тоже с обеих сторон марсияне посуху наступают.

Тут и Ершов не выдержал.

— Лупи, — кричит, — к нашему кораблю!..

Скакнул он через деревья, а Гура за ним. На высоте видят, — их корабль среди поля лежит. На полянку в лесу упали, а Ершов за руку Гуру ухватил и говорит, чтобы рука с рукой бежать, чтобы не потерять друг друга с такими скачками огромными.

Выскочили они из леса, как блохи из шерсти, и давай чесать по открытому полю, в конце которого их небесный корабль лежал с открытой дверкой.

Оглянулись назад, а из леса со всех сторон марсияне, как саранча, высыпали и за ними шпарят. Тут Гура приналег на ноги, а Ершов ругается.