Лени Рифеншталь - Евгения Белогорцева

Среди всех этих неприятностей в 1955 г., неожиданно для самой Лени, ее «Олимпия» снискала в Америке неслыханный успех. Несколько выдающихся голливудских кинорежиссеров назвали эту ленту одним из десяти лучших фильмов, когда-либо созданных за всю историю кино. В Германии влиятельные киноклубы стали приглашать Лени, чтобы поговорить о ее творчестве или принять участие в дискуссиях о творчестве других мастеров кино. Ей даже прислали приглашение посетить Великобританию, но после серии протестов английских кинематографистов приглашение было аннулировано. Сама Лени отнеслась к этому философски, заявив, что не хочет ехать туда, где ее не желают видеть.

Однако она не преминула отправить в Великобританию подтвержденные судом свидетельства того, что она никогда не была членом нацистской партии, не проявляла активности в политическом искусстве, не занимала должностей, не имела званий, не пользовалась финансовыми выгодами за счет Третьего рейха, а также не состояла в интимных отношениях с Гитлером.

Это не было просто красивым жестом: причина состояла в том, что ей предложили работу в Великобритании и Лени хотела, чтобы в этой стране о ней сформировалось положительное мнение.

Ей было предложено сделать римейк «Голубого света», но в виде балета-сказки с восходящей звездой балериной Мойрой Ширер в главной роли.

Рифеншталь даже организовала в Лондоне пресс-конференцию, которая должна была укрепить ее репутацию. Но получилось только хуже. Одни отказались даже подать ей руку, другие сочли ее аргументы неубедительными. Под конец Лени просто расплакалась, и пресс-конференцию пришлось свернуть.

В сердцах она сказала: «Во всем остальном мире меня признают как художника. Но – только не в Англии, только не в Англии! В Англии всякий немец, который непосредственно не укокошил Гитлера, по-прежнему рассматривается как военный преступник!»

Разумеется, при таких обстоятельствах ни о каких съемках новой версии «Голубого света» речь уже не шла.

Рифеншталь смирилась с тем, что призраки нацизма будут преследовать ее до конца жизни и едва ли она сможет снимать кино – такое, какое хочет. Но эта женщина, всегда способная к возрождению, нашла для себя новое дело и новый смысл жизни.

Африка

Началось все в 1955 г., когда Лени за одну ночь прочитала «Зеленые холмы Африки» Эрнеста Хемингуэя. К утру она поняла, что хочет во что бы то ни стало посетить этот континент. Ей казалось, что подобно Хемингуэю она обретет там свое счастье.

В поисках идеи для фильма об Африке Лени узнала о чудовищных преступлениях, которые происходят там каждый день, – о похищениях людей и торговле рабами. Она хотела открыть глаза цивилизованному миру на эту жестокость. Ей казалось, что это больше чем заявка на съемку кинофильма: это могло вылиться в масштабный судебный процесс.

Она нашла писателя, который уже издал книгу об африканских ужасах, и получила у него права на съемку фильма, а также право на использование заглавия. После этого она села за написание сценария под названием «Черный груз».

С фильмом, однако, снова не сложилось. Никто не хотел давать ей средства на съемки. И Лени, уже привычная к такой ситуации, решила просто поехать и увидеть Африку. Денег на эту поездку у нее тоже не было, но неожиданно ей вернули старый долг, да и удалось выручить кое-что от продажи ранее конфискованных и теперь возвращенных вещей. Лени решила, что это знак судьбы, и отправилась в Африку.

В Найроби она наняла машину с шофером и мальчика-проводника. Путешествие началось. Однако случилось несчастье: автомобиль попал в аварию, ударившись о каменную опору моста. Все твое застряли в машине, но все же сумели выбраться. Лени пострадала больше всех. Ее отвезли в Гариссу. В больнице у нее диагностировали трещину черепа, переломы ребер и еще несколько «мелких» травм. Самолета до Найроби предстояло ждать четыре дня, а в распоряжении Лени была всего одна доза морфия, и ее лучше было приберечь, чтобы перенести полет. Однако никто уже не надеялся, что Лени выживет. Но ей было не привыкать к экстремальным условиям! Вскоре, несмотря на пессимистичные прогнозы врачей, путешественница поправилась и снова отправилась в путь.

Лени познакомилась с масаи, и люди из этого племени привели ее в восхищение. Она снова загорелась идеей снять фильм. Вернувшись в Германию в состоянии полнейшей эйфории, Рифеншталь, видимо, столь убедительно изложила свой замысел, что сумела добыть 200 000 марок и уже несколько недель спустя вылетела в Африку для подготовки к съемкам.

Согласно сюжету фильма, женщина-антрополог ищет в Африке своего пропавшего мужа. После множества приключений она попадает в селение, где он занимался исследованиями, и узнает, что местных жителей увели в рабство. Опасения героини подтверждаются: муж ее погиб. Она решает закончить его дело и найти драгоценный ключ к древней культуре региона. И с успехом делает это, попутно освобождая пленников.

Но на съемках Лени снова преследовали неудачи. Местные жители, которых она хотела снимать, боялись, что их в самом деле продадут в рабство, поэтому быстро разбежались. Рифеншталь нашла других, но те отказались сниматься в сценах со слонами и крокодилами. Из-за Суэцкого кризиса отправка пленки задерживалась, расходы росли, а погода портилась. Лени было не привыкать к таким поворотам судьбы, и она упорно продолжала снимать.

Вернувшись по настойчивому требованию инвесторов в Германию, Лени вскоре поняла, что не может связаться с оставшейся в Африке группой. Она впала в панику. И нисколько не удивилась, узнав, что «актеры» разбрелись по домам, а ее техника захвачена местными организаторами, которые отказывались возвращать оборудование, пока с ними не расплатятся.

Проект представлялся слишком масштабным, чтобы его можно было воплотить в жизнь. В итоге Лени оказалась в клинике с неврозом и едва не пристрастилась к морфию.

Впрочем, как и всегда, эта женщина восстала из пепла, словно Феникс. Ее любовь к Африке осталась с ней, и по прошествии нескольких лет Лени снова отправилась туда.

По воле случая ее пригласили участвовать в антропологической экспедиции, отправившейся на плато Кордофан в Судане для изучения жизни нубийских племен. А над письменным столом Лени уже несколько лет висел снимок, вырезанный из журнала Stern и изображавший двух сцепившихся в схватке борцов-нубийцев. Их тела напоминали ей скульптуры Родена, а Лени всегда любила красивое тело и умела его снимать.

На этот раз за средствами она обратилась к крупным промышленникам, в частности к Альфреду Круппу. Однако он, как и многие другие, отказал ей в средствах. Ей пришлось расстаться с идеей снимать на 35-миллиметровой пленке и остановиться на 16-миллиметровой, что было значительно дешевле. Друзья оплатили ей билет, а бывший муж Петер Якоб согласился во время ее отсутствия присмотреть за ее матерью.

По счастливой случайности она захватила с собой тот самый снимок, что провисел над ее столом несколько лет. По приезде в провинцию Кордофан она показала этот снимок шефу местной полиции. Тот лишь покачал головой и сообщил Лени, что она опоздала на добрых десять лет, потому что с тех пор нубийцы начали носить современную одежду и нанялись работать на плантациях. Увидев неподдельное огорчение в глазах Рифеншталь, он посоветовал ей отправиться южнее, где, возможно, еще остались нетронутые цивилизацией племена.

И она нашла их. Обнаженные люди, собравшись в круг, наблюдали за тем, как, сойдясь в поединке, боролись их соплеменники. Это было древнее празднество, которое и рисовала Лени в своем воображении, направляясь сюда.

Она сумела подружиться с местными жителями и освоить нехитрый словарный запас, благодаря которому могла с ними общаться. Ей было больно сознавать, что скоро этой первобытной общины не останется: мусульманское правительство Судана, осуждавшее обычай нубийцев ходить обнаженными, постоянно привозило им одежду и прочие «приметы цивилизации»…

Проведя в Африке десять месяцев, Лени вернулась в Германию с огромным желанием найти средства на новое путешествие и съемки фильма. Ведь пока что у нее была возможность только фотографировать своих туземцев.

Как водится, не обошлось без происшествий. Половина отснятых пленок оказалась засвечена нерадивой лаборанткой, что привело Рифеншталь в уныние. Но и оставшейся половины хватило, чтобы фотоподборка, опубликованная в известном журнале, вызвала живейший интерес публики. Лени даже пригласили прочитать курс лекций о нуба, горных нубийцах, она согласилась, но в поисках денег на съемки фильма это ей не помогло: она не продвинулась в этом ни на шаг.

Однако провидение было к ней благосклонно, так как неожиданно ее нашел старый знакомый, американский кинорежиссер Роберт Гарднер: он пригласил ее к себе в Бостон и оказал помощь в заключении контракта на фильм о нуба с компанией Odyssey Productions.