Созвездие Волка - Александр Уваров

– В гостиную…

Балицкий осёкся и, будто заподозрив что-то, посмотрел искоса на ассистентку.

– У нас будут гости сегодня?

«Да вряд ли его гостем можно назвать» подумала Наталья Петровна. «Ведёт-то он себя как хозяин!»

– Да, Семён Сергеевич. Ратманов приехал в клинику десять минут назад. Он хочется остаться на ужин и надеется, что вы позволите ему составить вам компанию.

И с какой-то жалобной, просящей интонацией добавила:

– У него есть очень важная информация для вас. Он просил сообщить вам, что в центре совсем недавно закончилось очень важное совещание, и он хотел бы именно сегодня рассказать вам об его итогах и принятых решениях. Пётр Владимирович…

– Передайте Петру Владимировичу, – прервал её Балицкий, – что я согласен. Но его присутствие за вечерней трапезой серьёзно испортит мне настроение. Это тоже обязательно передайте!

– Да, конечно, – и Наталья Петровна склонила голову в полупоклоне. – Будут ли специальные указания для лечебного персонала?

«Чего она хочет?» забеспокоился Балицкий. «Запереть больных, чтобы они не попались на глаза Ратманову? Или Ратманов не попался им на глаза? Да без моего сопровождения и прикрытия этот жандарм и близко не подойдёт к милым моим психам! Это горе-куратор до дрожи и икоты боится того оружия, которым, как ему кажется, он безраздельно владеет. Окружил своими охранниками больницу, расставил автоматчиков по коридорам, агенты в штатском бродят по всем окрестностям. Такие силы привлёк, чтобы держать нас под контролем – а боится! Боится, гад! Никогда и никому не признается в трусости. На самом донышке неглубокой душонки своей будет прятать страх; ни начальству, ни жене, ни детям своим, ни самому себе – никому не скажет, что боится шестерых сумасшедших и одного запертого им в чёртовой закрытой клинике психиатра! Властолюбивое ничтожество!»

– Никаких указаний на сегодня, – ответил Балицкий. – Больные на прогулке?

– В больничной парке, – подтвердила Наталья Петровна. – С ними хотели провести дополнительные занятия по рукопашному бою, но вы просили отложить это на завтра.

Доктор отвернулся и подошёл к окну.

«Как много птиц в парке! Кружат и кружат…»

– И так нагрузка слишком велика, – глухим, усталым голосом произнёс Балицкий. – Боевая подготовка завтра, после девяти. Инструкторы в курсе. В семь тридцать утра – групповая терапия. Во второй половине дня – выступление для проверяющих из Управления. Предупредите больных. Всё, Наталья Петровна, можете идти!

Он дождался, когда ассистентка закроет за собой дверь.

Снова подошёл к шкафу и достал ту самую книгу.

Быстро перелистал страницу, кончиком пальца нащупывая едва заметную метку на обрезном краешке бумаги.

И из кармашка, что образовывали два скреплённых листа, извлёк фотографию.

Он долго смотрел на пожелтевшее от времени семейное фото. Темноволосая с миндалевидными глазами женщина улыбалась ему с фотографии. Мальчишка-карапуз испуганно таращил глазёнки. И… И он сам, молодой, двадцатипятилетний – смотрел оттуда, из прошлого, далёкого прошлого на себя сегодняшнего. Смотрел с задором, с беззаботной молодой отвагой. Смотрел сквозь ставшее прозрачным время, сквозь годы и неведомые ему ещё события, смотрел и не видел себя будущего, одинокого, бесприютного, запертого в клетке, лишившегося семьи и дома.

Лишившегося сына.

Сохранившего разве только прежнюю веру в себя и свои способности.

Но…

«Прозрачность времени односторонняя. Мы видим прошлое, но прошлое не видит нас. Жаль, что…»

Нет, не себя он жалел. Он ненавидел себя!

Ведь это он сам, сам лишил себя… И загнал в эту проклятую клетку!

Спазмы сдавили ему горло.

Он погладил фотографию и прошептал:

«Прости… Прости меня, сынок!»

«Особая папка №24 / 526. Совершенно секретно.

Оригинал. Экземпляр единственный.

Запрещается копировать и / или сканировать данный документ!

При работе с документом запрещается делать выписки, ставить пометки, копировать текст полностью или частично, сканировать текст либо фрагмент текста, переписывать учётные данные документа на носитель информации, не зарегистрированный службой делопроизводства УССМ.

Ознакомление – строго по списку.

Состав оперативной группы специального назначения КПБ.

Командир группы – полковник Ратманов П. В.

Оперативный псевдоним – «Влад»

Заместитель командира группы – Балицкий С. С. (пометка: совмещение обязанностей психокорректора группы и ответственного за особую программу подготовки КПБ)

Оперативный псевдоним – «Волк»

Инструкторы по боевой подготовке:

………………………. (список прилагается)

Инструктор по спортивной подготовке и боевым единоборствам.

Инструктор по минно-подрывному делу.

Инструктор по оперативно-агентурной работе.

Инструктор по использованию специальных средств связи.

Боевая часть группы:

Зырянов Дмитрий Данилович. Оперативный псевдоним – «Марк».

Комарницкий Алексей Леонидович. Оперативный псевдоним – «Лис».

Лопарёв Тимофей Петрович. Оперативный псевдоним – «Вильгельм».

Скобенев Евгений Леонтьевич. Оперативный псевдоним – «Крот».

Филиппов Илья Владимирович. Оперативный псевдоним – «Марсель».

Янов Леонид Анатольевич. Оперативный псевдоним – «Санта».

Личные характеристики оперативных сотрудников боевой части группы:

Зырянов Д. Д. Одна тысяча девятьсот семидесятого года рождения. Образование среднее специальное. Работал техником в автомастерской. Холост. До 2007 года проживал с матерью по адресу: г. Москва… В ноябре 2007 года был осуждён за совершённые им в период с 29 октября по 05 ноября 2007 года убийства (с собой жестокостью) трёх человек, в т.ч. – собственной матери. Психиатрической экспертизой признан невменяемым, диагноз: «шизофрения». Помещён в психиатрическую лечебницу закрытого типа. В мае 2008 года группой поиска был направлен для исследования в подконтрольный УССМ лечебный центр. По представлению Балицкого С. С. включён в оперативную группу КПБ.

Комарницкий А. Л.…»

Бродячая кошка, обиженная горькой судьбою жительница старого, неуютного московского двора, смотрела на него недоверчиво, пугливо прижав уши к покрытой серо-красными проплешинами голове.

Кошка попыталась оскалить зубы и зашипеть, но от страха и голода ни оскал, ни шипение никак не выходили, а выходило лишь слабое дрожание губ и затравленный хрип.

Кошка, конечно же, убежала бы прочь, да Бек, зайдя в глухой, с одной лишь аркой, двор перегородил ей невольно единственный путь к спасению.

– Ну, не злись, – ласково, насколько мог, сказал Бек. – Я это… кошек люблю…

Он отошёл в сторону и даже демонстративно отвернулся. Кошка, грозно похрипев напоследок, отчаянным броском кинулась в арку и быстро скрылась в темноте.

«Шустрая, зараза» одобрительно подумал Бек.

Он смотрел в темноту, в чёрный провал арки, смотрел каким-то странным, тоскливым взглядом, будто и сам хотел броситься вслед за кошкой – подальше от этого дома.

Прочь, в августовский сумрак.

Он бы смог… Одним прыжком в темноту, одним броском хищного зверя – убежать от всех этих спецзаданий, погонь и слежек, явочных квартир, засад, «флажков», закладок, от «кураторов» -надсмотрщиков, от всех этих ликвидаций, каждая из которых может оказаться последней для него, бездомного (не считать же домом съёмную квартиру!), бесприютного, давно уже вычеркнутого из нормальной, человеческой жизни киллера.

Да, киллер на службе у государства… Только что для него государство?

Государство – это полковник из управления, дожидающийся его на явочной квартире с очередным заданием и пачкой синих купюр на оплату сопутствующих расходов?

Или государство – это генерал, который они и в глаза не видели и никогда не увидят, даже имя которого им, рядовым оперативникам, не известно?

Тот самый генерал-призрак, который, передавая им задания через цепь посредников, и руководит в реальности их действиями?

Или, может, там, в телевизоре – государство?

Да есть ли оно вообще?

Может, и государства-то никакого нет?

Работают они на какую-то богатую и влиятельную группу, которая сама себя объявила государственной структурой. А над ней – ещё одна группа, покруче и побогаче. И та тоже считает себя государственной структурой. А в стороне – ещё одна группа. Она, вроде как, тоже государственная… Так, по крайней мере, считается. Но эта группа – в стороне. Они чужие. Хоть и государственные.

Может быть, даже государство у них своё. Беку это неведомо. Он плохо разбирается в таких вещах.

Он только одного не поймёт… Их-то группа невидима. У них призраки-генералы, призраки-полковники… Он, Бек, к примеру, призрак-капитан. Бывший боец ГРУ. Теперь – призрак в штатском.