Ведьмы.Ру - Екатерина Насута

Язык обожгло кислотой, а потом он словно замёрз. И следом накрыло жаром, да таким, что прямо до самых костей ломануло.

— Погодь, сейчас проберет…

Голос донёсся откуда-то со стороны. В ушах шумело. В голове звенело. Данила тряхнул и едва удержался на ногах.

Надо…

Позвать.

Кого?

Выбираться. Сила, ещё недавно неощутимая, теперь ожила.

А Стас руку убрал, прихихикивая.

— Стас… что за… дрянь…

— Да так, кой-чего расслабиться, а то ты вечно с мордой мрачною. Правда, девчата? Повеселишься хоть раз по-человечески…

— Стас… уходи…

— Чего

— Уводи. Всех… кажется…

Рубашка вспыхнула первой.

— Ой, — совсем другим трезвым голосом сказала блондинка. — Он горит.

— Данька…

— Контроль… — Данила стиснул зубы, пытаясь обуздать клокочущую внутри силу. Бездна на неё… чтоб вас всех… что за дрянь… — Теряю…

— Мамочки… волосы…

Кожа тоже загоралась. Язычки пламени расползались и гасли, чтобы снова вырваться.

— Данька… ты это… — Стас, кажется, протрезвел. — Девчонки, на выход!

— А он…

— Бегом! — Стас умел орать. И голос его пробился сквозь шум в ушах. На какой-то момент Даниле показалось даже, что он сумеет удержать волну. — Данька, дыши… давай, со мной…

— Уходи…

— Хрена. Извини… дурацкая шутка, — руки Стаса легли на плечи и завоняло паленым волосом. Это для Данилы огонь не страшен. — Давай, сливай потихоньку. Я щит поставил… и наружный, даже если долбанёт, то не страшно… далеко не пробьёт. Щиты у меня нормальные.

Сила притихла.

На долю мгновенья. А потом внутри, под сердцем, Данила ощутил боль. Резкую и нарастающую, такую, будто в самом сердце дырку высверлить пытаются. И боль эта оглушила, лишив остатков контроля. А сила, подстегнутая болью, хлынула…

Наружу.

Зашипел Стас, окутываясь облаком пара. И пламя облепила щиты, превратив приятеля в огненного человека. А потом огонь свернулся тугой спиралью, которая распрямилась, выбивая внешнюю оболочку.

Крепкий

Хрена с два. Зато Данила, кажется, третий ранг взял…

С хрустом раскололся потолок. Взвыли сирены, зашипела система подавления, накрывая зал облаками удушливого дыма. И Данила, глотнув его, покачнулся.

Упал.

А потом подумал, что это же цветок! Роза. Аккурат, как та, которую он подарил Таракановой… только большая. Очень-очень большая.

Но красивая.

Подумал и захихикал…

Глава 4

О родственниках разной степени близости

Так вот, каждый новый рывок заставлял космолет соплами загребать только что переработанный ими же газ, а точнее, то, что не успело раствориться в вакууме открытого космоса.

Очень душевная история о том, как корабли бороздят просторы Вселенной.

— Ой, тут такое, что прям сразу и не знаешь, с чего рассказать, — Ляля сунула ноги в тазик с водой и пальцы растопырила. — В туфлях перепонки сохнут со страшной силой, а если шелушится начнут, то вообще мрак…

Ульяна кивнула.

Кажется… кажется, это всё-таки не бред. Блондинка, устроившаяся на кухне, точно была вполне материальною. И тазик. Тазик, к слову, старый, с трещиною, но вода в нём держалась, не спеша трещиною пользоваться.

— Болтаете? — на кухню заглянула бабушка. — Правильно, знакомьтесь… а дом, конечно, подзапустили…

Мягко говоря.

Ульяне он и достался в не самом лучшем состоянии, а за прошедшие годы постарел ещё больше. Нет, она старалась, но… оставленных папой денег хватало на обучение и жизнь, но никак не на ремонт.

Потом ещё и кредит этот.

И главное, сама же виновата, но всё равно обидно.

— Ничего, разберемся… так, я чайку поставлю?

— Только у меня к чаю ничего… хлеб вот. И батон, — Ульяна вздохнула, признаваться в собственной несостоятельности было… в общем, неудобно было.

— У меня найдётся. Чай, пирожки не все съели, да и так-то… ты вон, возьми Лялю и погуляйте…

— Ба, у меня ноги!

— Вижу, что не руки. Зальин пруд ещё стоит?

— Это… который за деревней? Я просто не знаю, как он называется, — Ульяне снова стало неловко. Вообще ей довольно часто становилось неловко и по самым дурацким поводам, и она честно пыталась работать с этой своей чертой характера, да без толку.

— Вот, своди, пусть искупнётся, а мы пока с Женечкой поработаем. Мальчики помогут…

— Яв, — возмутился шпиц, пытаясь спрятаться под столом, но был пойман за шкирку.

— Игорёк… твой приятель опять сбежать собирается, — сказала бабушка громко.

— Здрасьте, — в дверях показался парень.

— Здравствуйте…

— Он не сбегает. Он просто перенервничал, — парень забрал шпица и прижал к груди. — Ба, ты ж знаешь, что у него на нервах оборот клинит…

И погладил Никитку.

— Это Игорёк, — Ляля указала на парня. — Игорёк, это Ульяна. Наша… в общем, какая-то там родственница, бабушка потом скажет, какая именно.

— Доброго дня, — повторился Игорёк, чуть пятясь, точно опасаясь, что Ульяна захочет познакомиться поближе. А вообще странный он. Длинный, на полголовы выше Ульяны, и ещё очень тощий. Из майки, которая висела этакою хламидой, торчали болезненно-худые обтянутые кожей руки с круглыми мозолями локтей. На неестественно-тонкой, будто из одного позвоночника состоящей, шее чудом, не иначе, удерживалась вытянутая голова.

Кожа Игорька была фарфорово-белой.

Глаза — красными.

А изо рта проглядывали клыки. И он, поймав Ульянин взгляд, смутился, поспешно прикрыв рот рукой.

— Да она нормальная, — поспешила заверить Ляля, выбираясь из тазика. — Прикольная…

— А Игорёк… ты… извини, если о таком не спрашивают… ты тоже оборотень?

— Вампир, — отозвалась Ляля.

— Это если на заграничный манер, — бабушка склонилась к духовке, в которую Ульяна уже год как не заглядывала. А чего в ней смотреть, если всё равно не работает. — По нашему если, по-простому, то упырь.

Упырь Игорёк виновато потупился.

— Да ты не думай… он хороший… и вообще молодой совсем. маленький. Даже не упырь. А так, упырёк.

Упырёк Игорёк.

Оборотень Никитка. И кузина-русалка. Может, это у Ульяны от столкновения с Данилой Антоновичем сотрясение приключилось? И теперь вот мерещится всякое.

— И на кровь у него аллергия…

— Как аллергия? — удивилась Ульяна. Нет, с вампирами она прежде не встречалась… ну, разве что в кино, только Игорёк до киношных определённо не дотягивал, и ужасности ему не хватало, и лоску.

— Ай, говорю же ж… длинная история…

— Так, молодёжь, — бабушка вытащила противень и решётку, крепко обжитую пауками. — А сходите-ка все прогуляйтесь. Пообщаетесь, познакомитесь. Обсудите,