Защитник - Александр Лидин

И ушел.

Я слышал, как неспешно прошел он к двери, потом заскрипели ригели, вставая на место…

Машинально протянув руку, я придвинул к себе второй кейс, открыл. Внутри были деньги — евро, много больше, чем заплатил Мясник.

— Теперь ты стал намного богаче, — иронично заметил покемон.

— Озолотился, — зло фыркнул я. — Ладно, с этим все предельно ясно, — я отложил в сторону дипломат, — а вот с этим «золотом» что мне делать? — и я махнул рукой в сторону девушки.

— Использовать.

Я вскочил с места, решив задать покемону трепку, но он, словно чеширский кот, сверкнув плотоядной улыбкой, растворился в воздухе.

Этим днем мне снились разные гадости. Именно днем, а не ночью, потому что, приняв достаточное количество «Амстердама», я развалился в кресле и погрузился в полуденную дрему, оставив все проблемы на потом. Я хотел отдохнуть, только, судя по всему, у Тогота было иное мнение…

Первое, что мне запомнилось из сновидений того дня, — распитие с горгульей. Мы сидели в полутемном зале — резные балки, витражи, гобелены. Зал средневекового замка, да и только. Все происходящее виделось мне как в тумане, и сколько я ни пытался, никак не мог рассмотреть рисунки на ткани, а разноцветные стеклышки окон кружились перед глазами, как в калейдоскопе…

Так вот, я сидел за столом посреди полутемного зала, а напротив меня восседала горгулья — омерзительное существо. Иногда мне казалось, что именно с них американцы слепили своего Хищника, только горгулья была раз в десять омерзительнее. Смею заверить, что внешнего вида горгульи вполне достаточно, чтобы испортить настроение на неделю вперед. А запах — аромат перепревшего кладбища. Между нами на столе возвышалась початая бутылка «Зеленой марки» и две стопки.

— Стоит выпить за твою Судьбу, проводник, — голос твари был противным, высоким и скрипучим, словно кто-то тер друг о друга две полированные кости, только вместо скрежета выходили слова. — Тебе предстоит нелегкое дело, так пусть твои начинания удачно завершатся, — и тварь, вытянув огромную, когтистую лапу подхватила стопку с водкой. Та тут же исчезла, утонув в руке чудовища, а потом жвалы раздвинулись, и тварь буквально выплеснула напиток в свою ало-багровую глотку.

— Почему ты желаешь мне удачи? Я никогда не был другом никому из твоего рода?

— Ты делаешь свое дело. Ты — маленький винтик в механизме мироздания. Почему я должна ненавидеть тебя и тем самым желать, чтобы порядок вещей распался?

— Но…

Однако горгулья так и не ответила.

Потянувшись, я залпом выпил свою порцию водки, хлопнул пустой рюмкой по столу, а потом поднял взгляд. Только вместо горгульи по другую сторону стола теперь восседал Тогот. Вот ведь вездесущий засранец.

— Значит…

— Пойдешь познакомишься с Посвященными.

— Но я…

— Все равно рано или поздно тебе пришлось бы с ними столкнуться. А то заладил: «Но… но…»

— Послушай, я хотел выспаться.

— И так спишь.

— Но ты явился в мой сон…

— Ох, подумаешь, какие мы недотроги… — покачал головой-туловищем из стороны в сторону Тогот. — Бодрствуя, ты только пьешь пиво и невнятно мычишь. С тобой говорить невозможно. А во сне почему бы нам не побеседовать?

Я попытался вскочить из-за стола, но не смог пошевелиться.

— Видишь, в реальной жизни ты бы давно на меня накинулся, а так мы мило болтаем, и только.

— И о чем ты собираешься «болтать»? — проскрипел я, пытаясь представить себе, что сотворю со своим ангелом-хранителем, когда проснусь.

— А вот этого не надо, — погрозил мне пальчиком покемон. — Прежде всего, я хотел бы знать, что ты собираешься делать с девушкой.

— Ну, ты уже нагадил по полной.

— Да ладно тебе, сотрешь память и вернешь ее этим бандитам. Зачем она тебе?

Я задумался. Нет, рабыня и в самом деле мне была не нужна. Но что-то было в ее глазах, когда она умоляла меня не возвращать ее обратно. Что-то искреннее, неподдельное, какая-то боль…

— Не понимаю тебя, Артурчик, — продолжал покемон. — То ты противник женского пола, то ты хочешь вступиться за какую-то… — тут Тогот сделал пуазу. Правильно сделал, потому что в противном случае я бы ему врезал…

— Ты хочешь, чтобы я ее вернул Мяснику?

— Я?.. Я, Артурчик, хочу, чтобы ты стал ЧЕЛОВЕКОМ.

— Я?

— Ты… Сколько времени я трачу на твое воспитание? Ты никогда не задумывался?

— Послушай!

— И слушать не хочу! — фыркнул покемон. — Ты уже один раз насвоевольничал. Может, хватит?

— Что значит насвоевольничал? Я поступил, как считал нужным. И если раньше ты пытался уговорить меня не вмешиваться, то теперь наоборот…

— Нет уж, — покачал зеленым пупырчатым пальцем Тогот. — Я и сейчас призываю тебя не вмешиваться. Отошли девочку, а потом…

— Ступай знакомиться с Посвященными? Да в гробу мне нужны эти маньяки.

— Эти маньяки, как и мы, следят за правильным ходом вещей.

— Правильным для кого? — я и в самом деле разозлился. Еще чуть-чуть, и я бы взорвался. Только… тут существовало одно «но». Если бы мы были в реальном мире, то я бы встал, повернулся и ушел, хлопнув дверью. Но Тогот все правильно рассчитал. Эта мелкая бестия отлично знала, в какой момент меня лучше всего подловить. Во сне мне деться некуда, и зеленая тварь пользовалась этим на полную катушку. И не просто пользовалась, а «имела» меня по полной программе.

— Правильно для тебя, — выдержав паузу, за время которой я ощутил всю свою беспомощность, продолжал Тогот. — Ты, мой друг, попал в канкан. Ты теперь не капитан…

— Слушай, мне твои идиотские стишки — знаешь уже где! — не выдержал я.

— Ох, противный, ты мне льстишь! — слащавым голосом педика продолжал Тогот. На мгновение мне даже показалось, что на нем чепчик и кружевной передничек.

— Хорошо… Я переговорю с Древними. Но девочка…

— Отправится исполнять свои прямые обязанности, — все тем же слащавым голосом продолжал покемон.

— Останется у меня в услужении, — отрезал я.

— Ах, я подарю вам «Историю О». Как новый рабовладелец, вы почерпнете из этой полезной книги…

— Я, как только проснусь, поймаю тебя и набью тебе твою зеленую морду! — злобно пообещал я.

А потом крепко-крепко зажмурил глаза, мысленно заткнул уши и постарался представить себе что-то приятное, а не пьяную зеленую тварь, восседавшую по другую сторону стола. Но Тогот не оставил это дело без последствий. Он вновь явился в мой сон… Нет, я уверен, что сам не смог бы вообразить себе ничего такого. Только теперь он обернулся Фатимой — голой Фатимой с непропорциональными задом и грудями, — и, извиваясь, начал соблазнять меня, призывая… Впрочем, о чем тут говорить… Тогот он и есть Тогот, чтоб его… А я против воли потянулся к восточной красавице, только никак не мог ухватить ее, притянуть, прижать к себе, защитить… Она всякий раз ускользала, и только мерзостное хихиканье покемона…

Впрочем, я не о том…

Как вы понимаете, проснулся я не в самом лучшем расположении духа.

Первыми словами, когда я очнулся, были:

— Я убью тебя, лодочник…

И тут, вторя моим словам, сам по себе включился телевизор и хриплый голос Профессора Лебединского повторил:

— Я убью тебя, лодочник…

А потом, чуть скосив взгляд, я увидел на столе баночку «Амстердама». Холодную такую баночку, снизу заиндевевшую, а сверху покрытую крупными каплями ледяной влаги.

Не поверите, но в этот момент я Тоготу все простил. Сволочь он, сволочь редкая, но ведь знает, чем купить. В тот момент, когда одна моя рука сжала ледяной металл, а вторая ухватилась за металлическое колечко, в голове у меня раздалось привычное:

«Пусть от пива станет всем теплей, и слону и даже маленькой улитке, так пускай повсюду на Земле фейерверком открываются бутылки…»

Бах! Крышка отлетела в потолок. А потом… дождь из конфетти… И никакого пива, никакой пены…

Я не слушал. Я взревел. Я обезумел! Я хотел его смерти! Я его ненавидел, ненавидел всем своим существом. Эта гадина….

— Да ладно, ладно, банка полна твоего пива… Упейся до поросячьего визга…

— Я тебя убью!

И только после этого я приложился к металлической крышечке.

Первые два глотка примирили меня с Тоготом и реальностью.

— И на хрена тебе это было нужно?

— Я тебя взбодрил. Ты должен быть в форме, мой друг… — задумчиво протянул покемон.

— Ты мне еще белые тапочки подари.

— Так легко ты от меня не отделаешься… К тому же я бы на твоем месте обратил внимание на гостью.

Я чуть повернулся.

Фатима привстала на диване, выпучив на меня глаза, полные слез. Я аж поперхнулся. Что такого я сказал или сделал, чтобы вызвать у девушки подобную реакцию? И только через мгновение я понял. Одна из моих фраз прозвучала вслух. «Я тебя убью!» А ведь остальную часть моей ментальной беседы с Тоготом она не слышала. Ну почему люди так любят все принимать на свой адрес?