Новая фантастика 2024. Антология № 8 - Ольга Бор

Ответа не последовало, и юноша разочарованно побрел назад. Благодаря этому он первый увидел, что егерь, ранее оставшийся без рук, собрался выполнить то, ради чего его создали. Три гарпуна с тросами вырвались из горба и полетели в нэтса…

Наконечники не достигли цели. Они пронзили вставшего на пути Фейсала и сдернули его лицом в землю. Марпе поднял винтовку Дахла и разнес голову егеря, выстрелив между нащечников «шлема».

Непрерывно причитая на своем языке, Амин перевернул Фейсала и ладонью очистил юное лицо от пыли. На белой кандуре расплылись кровавые пятна, почти неотличимые от красной почвы Ядовитого континента.

– Фейсал, мальчик мой, зачем ты это сделал? Зачем?!

– А вдруг… – прошептал юноша.

– Что? Я не понимаю…

На лице Фейсала вдруг появилась улыбка, когда он разглядел нечто за его спиной. Краем глаза Марпе успел заметить, как нэтс склонил длинную золотую шею в глубоком поклоне.

– Все будет хорошо, – бормотал Амин, гладя Фейсала по голове. Он не обернулся и упустил доказательство разумности нэтса. – Я верну тебя домой.

– Нет, – неожиданно твердо, явно из последних сил, произнес Фейсал. – Я хочу… чтобы меня похоронили здесь. Хочу быть частью земли, куда принес проклятье. Амин, ты должен вернуться и рассказать… рассказать правду.

Это были его последние слова. Сердце Фейсала продолжало биться еще несколько минут, а потом и оно замолчало.

Амин едва сдерживал слезы, когда читал молитву над телом и когда они хоронили юношу у входа в пещеру. Позже Марпе рассказал ему свою историю, проинструктировал насчет действий на Земле и со спокойным сердцем наблюдал, как самолёт исчезает в горчичных облаках.

Неважно, сумеет Амин убедить людей в разумности нэтсов или нет. Теперь Марпе не сомневался в своей правоте, и эта уверенность придавала сил его немолодому телу. Закинув винтовку Дахла и полный рюкзак патронов за спину, он покинул пещеру и по красной равнине направился к спиральному холму, поднимающемуся из-за горизонта.

Александр Сордо

Теорема бродячего пса

Лето в этом году было паршивым. Не таким паршивым, как зима, но я проклял всё на свете, когда меня назначили в бессрочную командировку во Псков. Выдали квартиру на Октябрьском через дорогу от Детского парка, в пяти минутах пешком от научного центра. На первом этаже. Это для Нины. После аварии стало иначе никак.

Оклад, конечно, подняли. С секретностью стало уже не так строго. Ещё и билеты зачем-то выдавать начали каждую неделю: в кино, театры, на экскурсии. Только вот любоваться древними красотами Кремля мне не хотелось и даром. Да и кому бы захотелось, если б его перевели в чёртов Псков?

А задачку поставили такую, что правнукам останется чем заняться.

Когда по весне начали поступать сообщения об аномальной активности по всему Пскову, всё Бюро встало на уши. Таких масштабов сбои ноосферы не достигали ещё никогда. Шутка ли – целый областной центр превратился в сплошную аномалию.

В марте прошли кислотные дожди, разъедая краску на крышах автомобилей и оградах тротуаров. Тогда все удивились, но решили, что всему виной промышленные выбросы. Даже в Бюро не все верили, что дело пахнет аномалией.

В апреле все деревья в Ботаническом саду ожили и пошли по улицам. Перекрыли движение, затоптали несколько бедолаг, выбили стёкла домах, а в конце вывалились на набережную и утопились в реке Великой. Началась паника. Секретность полетела к чертям.

А дальше – больше. По всему городу людям стала мерещиться всякая дрянь. Кто-то видел собаку величиной с автобус, бежавшую по Троицкому мосту. Кого-то избил уличный фонарь. Нет, правда. Я знаю, что Псковская область – самый пьющий регион. Это было при свидетелях.

Всё чаще видели, как вдоль кремлёвской стены у слияния Псковы и Великой кто-то ходит по воде. Издалека не видно, в бинокль не разглядеть – картинка затуманивается. Разобрать удаётся лишь смутную фигуру в чёрном плаще.

В мае на археологических раскопках у старой котельной из земли вылезла огромная сколопендра метров двадцать в длину. Археологи кинулись врассыпную, порушили отвалы, затоптали артефакты, сшибли разметку раскопов. Сколопендра тихо ушуршала лапками через стену и – тоже утопилась в Великой… или спряталась?

А потом началось. Ноосфера корёжила пространство и давала нам прикурить как никогда. Сообщения об сверхъестественных происшествиях посыпались одно за другим.

В окно некоей квартиры каждый вечер заглядывает смеющийся голый человек. Он тычет в хозяев пальцем, скалит кривые зубы, гладит ладошкой дряблый живот. Квартира находится на шестом этаже.

В июне на стенах дома на улице Горького за одну ночь появляется психоделическая роспись в духе «Герники» Пикассо, только страшнее и кровожаднее. Роспись закрашивают, на следующее утро она возникает вновь. Только теперь на ней нарисованы люди с вёдрами и кисточками – и этих людей поедает огромный чёрный пёс. Лица людей искажены в ужасе.

В некоторых квартирах портятся продукты, едва их проносят через порог – жильцам приходится есть на улице.

Всё чаще машины, компьютеры, таксофоны и даже велосипеды внезапно оживают и нападают на людей: то изобьют, то покусают, то съедят.

А дрянь, что мерещится повсюду, ведёт себя непредсказуемо. Иногда наносит увечья, а иногда растворяется в сумерках, оставляя очевидцев с вопросом: оно ещё вернётся?

Жители покидают город в спешке. Кто-то остаётся и пытается жить на насиженном месте, стараясь игнорировать происходящее. Люди ходят, вжав головы в плечи.

То и дело наезжают репортёры и туристы-экстремалы, но после череды несчастных случаев иссякает и этот поток недосталкеров.

На детских площадках не видно детей. Льют дожди. Растёт преступность – любое убийство легко свалить на появившихся из ниоткуда призрачных тварей с глазами, горящими адским огнём. Стало больше самоубийц – пошла мода бросаться в Великую с моста в поисках ответов. Город напоминает дождливый и серый Чикаго из западных гангстерских фильмов, что крутят в кино по выходным.

Сюда-то меня и назначили. Не оперативника, а учёного, специалиста по ноосфере – одного из многих тайных исследователей паранормального, поженивших мистику и науку. Итак, от меня потребовали найти причину этого аномального всплеска. Обещали премию. Дали квартиру в центре, в двух шагах от Бюро и на первом этаже – чтобы легче было выкатывать коляску с женой-инвалидом.

* * *

Мы сидели с Серовым в кабинете и пялились в стену. Это мы так работаем обычно. На стене – фотографии, вырезки из газет, распечатки с показаниями приборов, стикеры и наши криво набросанные цветными карандашами схемы. Всё перевязано нитками, нихрена не разобрать. Да, как в кино про детективов. Только вместо крутых