Диета для Дракулы - Татьяна Луганцева

– Нет, у меня есть. К вашему чудо-физкультурнику, – опомнилась Ольга Игоревна. – Если он, как зверь, набрасывается на людей из-за ревности – это его проблема. Но мой сын приехал сюда лечиться, а не для того, чтобы его удушили!

– Ваш сын меня изувечил! – наконец-то подал голос Славик.

И сразу стало понятно, что за относительным внешним благополучием скрыты большие проблемы и повреждения. Говорил он с трудом и довольно нечленораздельно, потому что Даниэль сломал ему челюсть.

– Мой сын спасал меня, свою мать. Вот и двинул нападавшему, не рассчитав сил, – заступилась Ольга Игоревна.

– Ничего себе – двинул… До сих пор в глазах двоится, – пробормотал Слава.

«А ты всю жизнь думал, что никто тебе отпор дать не сможет? Так всем силой что-то и доказывал…» – почему-то со злорадством подумала Розалинда. Совсем не так должна думать добропорядочная невеста о будущем женихе…

– Случившееся – урок нашему санаторию! – продолжал сокрушаться Олег Владленович.

– Никакого урока, мы же не собираемся жаловаться, – пожала плечами Ольга Игоревна.

– А почему вы мою сотрудницу называете своей дочерью? Розалинда Романовна, что происходит?

– Это длинная история, – подала та несколько осипший от аллергического отека гортани голос.

– Я смотрю, у вас тут у всех запутанные истории… Жаловаться они не будут… А и не надо! У вас на лицах все написано! Скажут, что ко мне в санаторий приехали нормальные люди, а уже через несколько минут общения с персоналом санатория пациенты были избиты – у одной появился синяк на лице, у другого следы удушья на шее. Хорошая реклама для нашего учреждения!

– А мне плевать и на ваш санаторий, и на вас! Мы оплатили у вас апартаменты и вольны отдыхать на всю катушку! – вспылила Ольга Игоревна.

Роза засмеялась. Что-что, а начальник у нее очень хороший врач, но большой сноб, и сейчас женщина здорово осадила его.

Олег Владленович даже побагровел, но вовремя вспомнил, что разговаривает с человеком, который поселился в самом дорогом номере отеля… то есть санатория.

– А вам я все равно объявлю выговор с занесением! – рявкнул он на Розу со Славой.

Ольга Игоревна вскинула свои ногти – острые, как стрелы, и посмотрела на них, словно готовясь метнуть.

– Ну да, физруку «без башни» – понятно за что! А лучшему-то врачу за что?

– За то, что допустила такое безобразие у себя в кабинете!

– Я, фактически, при смерти, а мне никаких скидок? – возмутилась теперь Розалинда.

– А я бы поправила формулировку, – заулыбалась Ольга Игоревна. – Этой симпатичной блондинке я бы вынесла выговор за то, что она рискует своей умной головкой и выходит замуж за подобного олуха. Ей же впору оформлять страховку!

– Нет, вы только посмотрите на нее! Что за вредная баба! – сжал кулаки Вячеслав.

– Ну-ка, поосторожнее в выражениях! – стрельнул в его сторону черными глазами Даниэль.

– Прекратите все! Вы второй раунд хотите? – взвился Олег Владленович. – Никаких казусов больше не будет!

…Роза собирала вещи в сумку в своем кабинете, когда к ней вошел Слава с видом побитой собаки. Она не отреагировала на него.

– Роза! – все-таки попытался он обратить на себя внимание.

– Можно не сейчас?

– А когда? – жалобно спросил Капустин.

– Не знаю. Вот только не сейчас! – Жених раздражал ее все больше и больше. Наверное, перед свадьбой такое бывает…

– Завтра? – продолжал канючить Славик.

– Уйди, Слава! – закипала она.

– Но ты пообещай, когда сможешь поговорить…

– Какой же ты навязчивый, ну просто невозможно! Я же говорю одно, а ты делаешь все равно по-другому!

– Я болван, – согласился Слава.

– Просто осел!

– Ага. Ревнивый осел.

– Да ревность тут ни при чем, – отмахнулась Розалинда.

– Как ни при чем? Я чуть с ума не сошел! Ты – и этот типчик…

– Что-то я раньше не замечала у тебя проявлений ревности, – отметила Роза, застегивая сумку.

– Так не к кому было… – почесал затылок Вячеслав. – Я и сам не знал, что такое возможно. А тут прямо кровь бросилась мне в голову… Я так испугался!

– Чего? – раздраженно спросила она.

– Того, что я столько лет тебя ждал, и вот в последний момент ты срываешься с крючка.

– Я похожа на легкомысленную и глупую девушку?

– Нет, – заморгал Слава.

– Так почему ты думаешь, что я способна на легкомысленные поступки? Сначала согласилась выйти за тебя замуж, затем вдруг откажусь… И флиртую с первым же попавшимся на моем пути мужчиной… – Роза гневно посмотрела на жениха.

– На такую ты не похожа, – честно отметил Славик.

– Ну и почему же ты тогда унижаешь меня грандиозным скандалом и своей ревностью? Сам себя дураком выставляешь перед чужими людьми!

– Тебя не поймешь! То ты говорила, что эти двое – твои мать и брат, а теперь говоришь – чужие люди. Определилась бы уже.

– Тут долгая история.

– Эту фразу я уже слышал, и не раз. И меня от нее тошнит. Как ты могла? Ведь даже я знаю, что с братом нельзя…

– Вон! – заорала Роза, сама не ожидавшая от себя такой несдержанности.

– Ро…

– Вон! Иначе схожу в загс и заберу заявление!

– А говорила, что верная… – как-то хрюкнул Славик и быстро вышел из кабинета.

Вечер был испорчен непоправимо. Роза перевела дух и отдышалась. Ее уже перестало трясти, даже температура снизилась, но она продолжала чихать, глаза у нее слезились, а лицо оставалось красного цвета, хотя и не такое отечное. Она кинула последний взгляд на свой кабинет – как говаривал Штирлиц: «привычка выработавшаяся годами», – выключила свет и вышла. Роза прошла по лечебному корпусу, но свернула не на выход, а в теплый переход, соединяющий лечебный корпус и жилой корпус VIP-класса. Санаторий «Плаза» имел еще несколько корпусов, где люди размещались в обычных, стандартных номерах, но чтобы попасть на лечебные процедуры, они должны были выходить на улицу. Летом-то это еще ничего, а вот зимой и ранней весной – не очень уютно. Только богачи могли наслаждаться променадом в махровом халате и тапочках.

Розалинда остановилась в коридоре с красной ковровой дорожкой у апартаментов, которые заняли Ольга Игоревна с сыном, и постучалась. При этом она почему-то еще воровато оглянулась, словно делала что-то незаконное.

Дверь открыли быстро и резко, и Роза увидела классически красивое, но не молодое уже лицо Ольги Игоревны. На бледную кожу был нанесен крем персикового цвета, а под глазами пролегли полоски крема белого цвета, отчего вид у женщины был какой-то удивленный. Одетая в черный шелковый халат, расписанный яркими райскими птицами, она держала в руке фужер, наполненный явно не кефиром.

– Роза, как я рада! Заходи. Обниматься не будем, я в гриме.

– Обниматься мы никогда не будем, – буркнула Розалинда.

– Никогда не говори «никогда», – улыбнулась Ольга Игоревна и, повернувшись, пошла в глубь апартаментов, оставив дверь открытой, что говорило о многом.

Розе пришлось зайти.

– Ольга Игоревна, я вообще-то к Даниэлю…

– Ой, деточка, если бы ты знала, сколько раз я слышала эту фразу, произнесенную разными женскими голосами! Но твой голос меня не раздражает. Я бы с радостью выдала его тебе со всеми потрохами… Кстати, зачем он тебе?

– Как – зачем? Вы, Ольга Игоревна, очень непоследовательная женщина. Сначала бросаете ребенка, через несколько лет берете другого…

– Несколько лет, Роза, могут в корне изменить если не всю личность в целом, то какие-то устои точно… Помнится, я кричала по молодости, что никогда бы не стала любовницей женатого мужчины… Мол, фу, какая грязь! Какая пошлость! Какой стыд! Разрушать семью, лезть в чужие взаимоотношения… Легко говорить так в восемнадцать лет, когда вся жизнь впереди и когда вокруг полно молодых парней. И что? Проходит несколько лет… Ну, хорошо, пара десятков лет… Остаешься одна, гордость отступает, тело требует секса, душа – любви. А вокруг одни женатые мужики и пьяницы, которые никому не нужны. И знаешь, Роза, взгляды меняются. Ты вступаешь и в такие унизительные для тебя отношения… Но, извини, я отвлеклась. Ты о чем?

– О вашей непоследовательности. Вы же все уши мне прожужжали, чтобы я лично лечила вашего сына.

– Да, конечно! Любые деньги! – всплеснула руками Ольга Игоревна, слегка пролив на себя шампанское или что там у нее было в фужере. – Ой, пардон!

– Ольга Игоревна, вы пьяны?

– Слегка… А что еще, как не пить, делать долгими длинными вечерами одинокой женщине?

– Ну так что, одинокая женщина, вы мне скажете наконец, где Даниэль? У него действительно серьезные травмы… то есть эрозия от этой… сильной аллергии. Я бы сейчас провела пару процедур, и деньги тут ни при чем.

– Ты отказываешься от родства с нами, следовательно, помогать нам можешь только за деньги…

– Вы, Ольга Игоревна, слишком долго живете за границей.

– В каком смысле?

– В том смысле, что забыли о загадке русской души. Помогать я могу и из жалости, из чувства профессионального долга, из-за того, что Даниэль – мой пациент.