Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке (сборник) - Жорж Сименон

Несмотря на весеннее солнце, всем трудно было скрывать нервозность. Как и предшественники, доктор заметно смутился, увидев заполненный посетителями номер.

– Настоящий военный совет! – пошутил он, криво улыбнувшись.

Мегрэ отметил про себя, что доктор плохо выбрит, а его галстук завязан гораздо небрежнее, чем обычно.

– Вы полагаете, что следователь…

– Он уехал в Сент для допроса и вернется только вечером.

– А его секретарь? – поинтересовался Мегрэ.

– Не знаю, взял ли следователь его с собой… Погодите! Вот он, как раз выходит из своего дома! Секретарь живет прямо напротив гостиницы, на втором этаже дома с голубыми ставнями…

Шум шагов на лестнице. Похоже, поднималось сразу несколько человек. За дверью послышался шепот.

– Открой, Ледюк.

В этот раз на пороге оказалась женщина. Это была служащая гостиницы, которая едва не стала третьей жертвой маньяка. Она по-прежнему работала здесь. За ней робко следовал смущенный мужчина.

– Это мой жених, он работает в гараже. Он не хотел, чтобы я приходила, считая, что чем меньше говорить о случившемся…

– Заходите! Вы, жених, тоже… Конечно, вместе с хозяином гостиницы.

Тот неловко топтался на площадке, держа в руках свою белую шапочку.

– Я только хотел узнать, как моя горничная…

– Входите, входите! А вас как зовут, моя дорогая?

– Розали, месье… Но я не знаю, как насчет вознаграждения… Потому что я… Вы же знаете, что я уже рассказала все, что знала…

Ее жених недовольно проворчал, глядя в сторону:

– Если, конечно, это было правдой!

– Разумеется, это было правдой! Я ничего не выдумала…

– Конечно, ты не выдумала и историю с клиентом, который собирался жениться на тебе! И история о твоей матери, которую украли цыгане, тоже не была выдумкой…

Девушка явно рассердилась, но старательно сдерживала раздражение. Это была крестьянка крепкого телосложения, пышущая здоровьем. Ее волосы из-за спешки пришли в беспорядок, и когда она принялась поправлять их, стали видны влажные от пота подмышки, покрытые рыжими волосами.

– Я рассказала все, как было. На меня кто-то набросился сзади, я почувствовала его руку под подбородком… И я укусила эту руку изо всех сил… Да, между прочим, у него на пальце было золотое кольцо…

– Вы не видели его лица?

– Он сразу же бросился в лес, я видела его только со спины. И я поднялась с трудом, потому что…

– Значит, вы не сможете узнать его. Именно это вы и сказали следователю на допросе, не так ли?

Розали упрямо молчала, и в выражении ее лица было что-то угрожающее.

– А кольцо вы сумеете опознать?

Взгляд Мегрэ скользнул по рукам присутствующих: по пухлым пальцам Ледюка, носившего тяжелый перстень, по длинным тонким пальцам доктора, на одном из которых было обручальное кольцо, а также по бледным, с потрескавшейся кожей, рукам прокурора, торопливо извлекшего из кармана носовой платок.

– Это было обыкновенное золотое кольцо!

– И вы не представляете, кто мог напасть на вас?

– Месье, уверяю вас… – начал жених Розали, вытирая пот со лба.

– Говорите же!

– Я не хочу, чтобы у нас были неприятности. Розали добрая девушка, я говорю это в ее присутствии. Но она каждую ночь видит сны. Иногда рассказывает их мне. Потом, через несколько дней, она убеждает себя, что увиденное во сне случилось с ней на самом деле. Это как истории из романов, которые она читает…

– Будь добр, Ледюк, набей мне трубку!

Посмотрев в окно, Мегрэ увидел человек десять, собравшихся в группу и что-то негромко обсуждавших.

– Итак, Розали, у вас непременно должны быть какие-то соображения…

Девушка молчала. Мегрэ заметил, что ее взгляд на мгновение задержался на прокуроре, и в который раз обратил внимание на его лакированные туфли на пуговицах.

– Передай Розали ее сто франков, Ледюк! Извини, что использую тебя в качестве секретаря…

Потом обратился к хозяину гостиницы:

– Вы довольны этой работницей?

– Как горничную мне ее не в чем упрекнуть.

– Хорошо! Пригласите других посетителей.

В номер проскользнул секретарь, остановившийся возле стены.

– А, это вы… Садитесь же.

– У меня мало времени… – пробормотал доктор, доставая из кармана часы.

– Не беспокойтесь, вы все успеете.

Мегрэ, раскуривая трубку, взглянул на появившегося на пороге открытой двери юношу в лохмотьях, со спутанными волосами и гноящимися глазами.

– Надеюсь, вы не станете… – пробормотал прокурор.

– Заходи, мой мальчик! Ну, и когда у тебя был последний приступ?

– Всего неделю назад он выписался из больницы! – пояснил доктор.

Несомненно, парень страдал эпилепсией; в сельской местности таких людей называют деревенскими дурачками.

– Что ты хочешь рассказать мне?

– Я, что ли?

– Да, ты! Ну, рассказывай!

Но парень, не произнеся ни слова, неожиданно заплакал. Через несколько мгновений у него начались судорожные рыдания, предварявшие начало припадка. Потом он произнес несколько невнятных фраз:

– Всегда говорят, что это я… А я ничего не сделал!.. Я клянусь!.. И почему мне не дают сто франков, чтобы я купил себе костюм?..

– Сто франков! Следующий! – скомандовал Мегрэ.

Терпение прокурора явно было на исходе.

Комиссар полиции бросил, приняв непринужденный вид:

– Если бы муниципальная полиция действовала подобными методами, то, возможно, на ближайшем совещании…

В углу комнаты Розали и ее жених негромко спорили. Хозяин гостиницы выглянул на площадку, прислушиваясь к доносившимся снизу звукам.

– Вы на самом деле надеетесь что-то выяснить таким образом? – вздохнул Дюурсо.

– Я?.. Ничего подобного!

– Но тогда…

– Я только обещал, что маньяк будет здесь, и весьма вероятно, что так оно и есть.

Вошли три человека. Путевой обходчик рассказал, что три дня назад видел, как чья-то тень мелькнула среди деревьев и исчезла при его приближении.

– Эта тень ничего вам не сделала?

– Ничего!

– И вы не разглядели, кто это был? Ладно, сойдет на пятьдесят франков!

Среди присутствующих хорошее настроение сохранял только Мегрэ.

На площади собралось уже человек тридцать. Разбившись на группы, они не сводили глаз с окон гостиницы.

– Ну, а ты?

Это относилось к ожидавшему очереди старику крестьянину со свирепым взглядом, одетому в траурную одежду.

– Я отец первой жертвы. Так вот! Я пришел сказать вам, что если я доберусь до этого чудовища, то я…

Почему-то он тоже обращался главным образом к прокурору.

– У вас есть соображения?

– Соображений, может, у меня и нет! Но вот что я хочу вам сказать! Человеку, потерявшему дочь, никто ничего не сделает! Вообще, вам стоило бы заглянуть туда, где уже что-то произошло… Я знаю, что вы не местный… Вы просто не в курсе… Здесь кто угодно подтвердит, что у нас случалось такое, о чем посторонним ничего не известно…

Доктор встал, охваченный нетерпением. Комиссар полиции оглядывался по сторонам с видом человека, который ничего не хочет слышать. Что касается прокурора, то тот словно окаменел.

– Спасибо, старина.

– И мне не нужны ваши франки, ни пятьдесят, ни сто… Но если когда-нибудь вы заглянете ко мне на ферму… Вам любой укажет, где я живу…

Не спросив, нужно ли ему остаться, крестьянин опустил плечи и вышел, ни с кем не попрощавшись.

Наступившая после его ухода тишина затянулась. Мегрэ с озабоченным видом приминал здоровой рукой пепел в трубке.

– Дай-ка мне спички, Ледюк.

В общем молчании было нечто патетическое. Казалось, что толпившиеся на площади люди тоже старались вести себя как можно тише.

Поэтому все услышали хруст гравия под ногами старого фермера.

– Замолчи, прошу тебя! Слышишь? – неожиданно громко произнес жених Розали. Девушка, то ли смирившаяся, то ли растерявшаяся, смотрела прямо перед собой.

– Ладно, господа, – вздохнув, произнес Мегрэ, – мне кажется, что все не так уж плохо.

– Все это мы уже выяснили во время допросов! – заметил комиссар, вставая и разыскивая взглядом шляпу.

– Но на этот раз присутствовал маньяк!

Мегрэ говорил, не глядя на окружающих, уставившись на свое стеганое одеяло.

– Как вы считаете, доктор, после того, как приступ проходит, маньяк может вспомнить то, что делал?

– Да, почти всегда.

Хозяину гостиницы пришлось стоять посреди комнаты, и это его очень смущало, потому что своей белой одеждой он невольно притягивал взгляды присутствующих.

– Ледюк, сходи посмотри, есть ли еще кто-нибудь в очереди.

– Прошу прощения, но я очень спешу! – сказал доктор. – В одиннадцать часов у меня консультация, и речь идет о жизни человека…

– Я пойду с вами, – пробормотал комиссар полиции.

– А вы, господин прокурор? – поинтересовался Мегрэ.