Обычная история - Джоанна Нельсон

— Что-то не так? — начиная нервничать, поинтересовалась Брук.

Она вполне имела право начать нервничать и даже более того. В конце концов, она сидит в этом кабинете, кажется, целую вечность, ужасно устала, хочет принять душ, выпить каких-нибудь таблеток для окончательного выздоровления своего организма, а потом просто отдохнуть… А эти полицейские, как видно, решили, что она не прочь остаться здесь навсегда!

— Этого недостаточно, мадемуазель, — сказал мужчина с едва уловимым акцентом, посылая листок в обратном направлении к Брук, — вам придется постараться и изложить произошедшее более подробно.

— Куда уж подробнее? — невольно вырвалось у нее.

— Нужно припомнить все мелочи. Даже те, которые кажутся вам совсем незначительными и не стоящими внимания. Я хочу, чтобы вы вспомнили все.

— Я все написала на этом листе, — испытывая раздражение пополам с тоской, сказала Брук и ответным ходом послала листок обратно, отметив, что все это напоминает какую-то дурацкую детскую игру. Кажется, ее совсем не собираются отпускать, и ее чаяния насчет последней инстанции не оправдываются. — Или вам нужен поминутный рассказ?

Раздражение все же промелькнуло в ее голосе, и брови сидящего перед ней мужчины снова двинулись, выражая то ли нетерпение, то ли недовольство. Скорее недовольство, решила Брук. Он тратит свое драгоценное время, наверняка оторвался от очень важных дел — например, поисков любимой болонки, пропавшей у одинокой старушки! — старается изо всех сил, а неблагодарная Брук не хочет помочь ему в этом трудном деле…

— Я был бы не против поминутного рассказа, — медленно сказал мужчина, и Брук тут же уловила появившуюся тяжеловесность интонаций и четче проступивший акцент. — Очевидно, вы не совсем осознаете сложность и серьезность вашего случая.

Серьезность?! Конечно, была определенная угроза ее здоровью, когда Брук отравилась в кафе, но это не имело никакого отношения к полиции. К полиции имело отношение только то, что находчивый воришка, которого девушка приняла за законопослушного гражданина Франции и даже познакомилась с ним, воспользовался ситуацией и украл ее сумку!

— Вряд ли вы сможете отыскать этого мужчину. Но, знаете, потеря не так уж и велика. В сумке не было ничего особо ценного: ни документов, ни денег. Так, несколько евро на мелкие расходы.

Ценностью была сама сумка от Гуччи, которую Брук на день рождения подарила бабушка, потратив на нее целое состояние. Впрочем, и у этой «ценности» был весьма почтенный возраст сроком почти четыре года.

Брук тут же отметила, что после ее слов брови мужчины слегка приподнялись, словно он несказанно удивился. Верно, он решил, что Брук недооценивает французскую полицию. Она тут же испугалась, что, обидевшись на ее пренебрежение, он оставит ее париться в участке еще на пару лишних часов, и поспешила исправиться.

— То есть, конечно, вы его отыщете. Я в этом абсолютно уверена. Может быть, не скоро, но обязательно отыщете.

Ну все, она совсем испортила дело! Глаза полицейского сузились, лицо стало совсем мрачным, и Брук растерянно примолкла. Наверное, явная лесть ему тоже была не по душе.

— Вы делаете вид, будто не понимаете… или на самом деле не догадываетесь, что в действительности с вами произошло? — тоном, холодным, как арктический воздух, осведомился он.

— А что со мной произошло? — совсем упавшим голосом поинтересовалась Брук. И осторожно добавила: — Может быть, вы объясните мне, что здесь происходит?

Ее беспокоил слишком пристальный взгляд сидящего напротив мужчины, и это смятение, перемешиваясь с усталостью, с какой-то недосказанностью, вдруг завитавшей вокруг, и спертый воздух казенного помещения — все сплелось в тревожную атмосферу, обволакивающую Брук и наполняющую ее душу нехорошими предчувствиями. Брук инстинктивно подобралась, а внутри у нее словно появилась сжатая до предела пружина. Брук была так напряжена, что, когда детектив лишь слегка наклонился вперед, она непроизвольно отшатнулась, больно ударившись о жесткую спинку и едва не свалившись со стула.

— Конечно объясню, — протянул он, делая вид, что не заметил ее испуганного шараханья. — Тот парень, которого вы приняли за уличного вора… — он сделал значительную и ощутимо тяжелую паузу, подчеркивая драматизм и серьезность данного мгновения, — на самом деле преступник, которого подозревают в нескольких изнасилованиях и убийстве.

4

Брук окаменела. Ее мозг отказывался осознавать смысл произнесенного предложения.

— Вы шутите!.. — попыталась утвердительно произнести она, одновременно изучая лицо детектива и ища подтверждение тому, что все это не слишком удачный розыгрыш.

Напрасные старания! Ее утверждение прозвучало как жалостливый вопрос, а на лице сидящего напротив мужчины не было даже тени улыбки. Он не шутил. Глядя на него, Брук поняла, что он так же далек от веселости, как она от родного штата Массачусетс. И, наверное, для того чтобы окончательно добить ее сомнения, детектив отрицательно покачал головой. И только теперь весь кошмар ситуации дошел наконец до Брук. У нее снова заныло в животе, глаза непроизвольно расширились от охватившего девушку ужаса, а пальцы до боли впились в край столешницы.

— Попробуем начать с самого начала, — донеслось до Брук откуда-то издалека, и перед ней появились чистый лист и ручка, которой она совсем недавно отбивала какой-то бодрый марш.

— Я не могу, — выговорила она, пытаясь сфокусировать взгляд на сидящем напротив мужчине.

— Конечно можете. Берите ручку и пишите. Сначала свое имя и место жительства…

Брук послушно взяла ручку и попыталась вывести свое имя, но пальцы дрожали так, что написанная строка вполне могла сойти за китайские иероглифы.

— Я… Кажется, я испортила лист, простите…

— Ничего страшного, — терпеливо сказал детектив, ловко выхватил испорченный лист, скомкал и зашвырнул куда-то в угол.

Брук машинально проводила его взглядом. Бумажный комок угодил прямехонько в корзину для мусора, и так же автоматически девушка отметила, что глазомер у него хоть куда, не то что у Глории… Когда она взглянула на стол, перед ней уже лежал новый лист, который через минуту разделил судьбу своего собрата, и на этом запасы бумаги, лежащие на столе, иссякли.

Детектив рывком отрыл ящик стола и принялся копаться там в поисках нового листа. Брук сидела, ухватившись за ручку, как утопающий за соломинку, и в голове у нее гудел самый настоящий улей: мысли метались, как растревоженные пчелы. Что же все-таки происходит? Правду ли сказал этот детектив или ее решили просто припугнуть, чтобы она быстрее соображала? Кажется, в одном из многочисленных сценариев, что Глория приносила домой пачками, была похожая сцена. Мысль о Глории немного упорядочила сумбурные мысли Брук. Уж Глория никогда бы не впала в истерику, поддаваясь на провокацию, и уж подавно не позволила бы себя запугать. Она бы потребовала немедленных и подробных объяснений, шефа полиции, адвоката и мигом бы поставила этого громилу на место!