Ледяное озеро - Элизабет Эдмондсон

— На четыре года! Вряд ли это можно назвать другим поколением. Одна из моих теток замужем за человеком моложе ее на пятнадцать лет, и они счастливы.

— Пусть даже так. А кроме того…

Было неловко признаться, что она спала с ним не потому, что влюбилась, а ради эмоционального облегчения и утешения. Лидии остро не хватало человеческого тепла и общения, она отчаянно стремилась подавить свою скорбь о погибших в железнодорожной катастрофе родителях, заглушить боль от потери первого возлюбленного, берлинца, отправленного в концлагерь за какой-то мелкий акт неповиновения власти и погибшего там при невыясненных обстоятельствах. После близости с Эдвином Лидия плакала у него на плече по людям, которых больше не существовало, по любимой стране, по погибшим евреям.

Эдвину никогда не доводилось быть свидетелем столь обнаженного и безудержного душевного переживания, он хотел дистанцироваться от всего этого, но обнаружил, что лишь сильнее влюбляется в свою темноволосую венскую иммигрантку.

Он узнал, что она, строго говоря, не пианистка, а клавесинистка. Что было не очень-то здорово, поскольку и хорошее фортепьяно трудно достать, а клавесины любого вида практически недоступны. Эдвин умолял Лидию бросить работу уборщицы и переехать к нему, если уж она не желает выходить за него замуж, но она отказалась и дважды в неделю брала уроки машинописи и стенографии, оплачивая их из своего скудного заработка.

Эдвину нужно было ехать к себе, на север. Он убеждал возлюбленную отправиться с ним. Его тамошняя студия находится не в родовом гнезде, объяснял он, а в близлежащем городке.

— В моем распоряжении целый домик, там есть спальни, ванная комната, кухня. Город маленький, но дружелюбный. И воздух свежий, там ведь горы, — беспомощно прибавил он.

Лидия покачала головой и встала с кровати, чтобы, облачившись в свою поношенную одежду, вновь отправиться мыть лестницы института фотографии. Эдвин двинулся на Гранмер-стрит и принялся сетовать на судьбу ее сестре Анне, которая смотрела на него с жалостью.

— Будет легче, когда она устроится на другую работу, — пыталась Анна утешить молодого человека. — Когда перестанет держать целый день руки в воде. Тогда она опять сможет хорошо играть и вернет себе самоуважение.

«Как и вы», — подумал Эдвин, хотя был слишком добр и деликатен, чтобы произнести это вслух. Анна, имевшая диплом химика, благодарила судьбу за то, что сумела получить работу ассистента-лаборанта в школе для девочек.

— Пожалуйста, уговорите ее. Это совсем не из жалости, вы понимаете?

— Я знаю. Это потому, что вы ее любите. К сожалению, любовь приходит без приглашения… — Она сокрушенно пожала плечами.

После отъезда Эдвина уборка не сделалась легче и играть становилось труднее и мучительнее. Эдвин писал Лидии каждый день страстные письма, прислал фотографии холмов, озер и полуразрушенных часовен.

— Какой художник! — увидев их, восхитился Ричард.

Лидия согласилась и молча убрала фотографии на дно старого чемодана, где держала свое имущество. Она приготовила ужин: сестра неважно себя чувствовала. В последнее время Анне часто бывало нехорошо, но она объясняла свое недомогание запахом химикатов в школе. На самом деле Анна знала, что причина в ином, знала и Лидия, но ни одна из них не заговаривала об этом.

Пришли новые письма и новые снимки, на сей раз — с жанровыми сценками на снегу. Кадры в солнечную погоду и сделанные при лунном свете. Чарующе прекрасный мир — таким его воспринимала Лидия.

«Катаешься ли ты на коньках? Сознаю: это все равно, что спрашивать утку, умеет ли она крякать. Я помню, ты рассказывала мне о Рождестве в горах. Здесь скоро начнется катание на озере».

Вскоре Анна сообщила Ричарду свою новость, и он был вне себя от радости. Да, но как быть с работой? Там считали, что она не замужем, а откуда тогда брать деньги? Ричард отбросил прочь все ее сомнения. На его худом лице появилось решительное выражение, и через три дня он объявил, что устроился на работу — преподавателем в приготовительной школе[20] для мальчиков в Суссексе. Работа предполагала проживание там же, в маленьком домике, предоставляемом школой. Нет, не надо переживать по поводу его писательских планов. Школьные учителя имеют длинные отпуска, он был просто дурак, что не позаботился подыскать подобную работу раньше. Да, он станет скучать по Лондону, но деревенские воздух и пища — то, что требуется сейчас Анне. Приступить ему предстояло в начале Великого поста, но в дом разрешили въехать, как только пожелает. Разумеется, Лидия тоже отправится с ними.

Лидия посмотрела в усталое, но сияющее лицо сестры.

— Может, позднее, — сказала она и постаралась набрать на работе больше сверхурочных, чтобы оплатить проезд на север и купить пару коньков.

Глава седьмая

Графство Суссекс

В помещении № 3 на производственной территории «Авиакомпании Гибсона» зазвонил телефон, и его резкий звук вернул к реальности сосредоточенно работавшего Майкла Рексхема. Растерянно моргнув, он поднял голову от стола, где занимался проверкой своих вычислений, и протянул руку.

— Майкл! — услышал он. — Это Фредди. Мы можем поговорить?

— Валяй.

Майкл Рексхем прижал трубку плечом и отметил галочкой что-то на большом листе бумаги. Он сидел на высоком табурете за чертежной доской. Прикрепленная к ней мощная лампа отбрасывала на рабочую поверхность яркий световой круг. За запотевшими окнами бревенчатой постройки в темноте летел невидимый снег. Здесь же, в натопленной комнате, было тепло, даже душно. Всего тут находилось три чертежных доски и столик с пишущей машинкой. Но Майкл был сейчас единственным обитателем: остальные давно ушли домой, и пишущую машинку закрыли чехлом ровно в пять тридцать.

— Замечаешь, какая погода? Или так поглощен своими треклятыми аэропланами, что снег остался вне твоего внимания?

Майкл перевел взгляд на ближайшее окно.

— Теперь, когда ты сказал об этом, вижу, что у нас идет снег.

— Он идет практически повсюду. Особенно на севере. Что ты делаешь на Рождество? Есть какая-нибудь возможность вырваться на несколько дней?

— В данный момент трудно, Фредди. Сейчас тут некоторая запарка.

— Ты всегда так говоришь. А теперь слушай. Я чувствую чертовскую потребность малость покататься на коньках. Знаю, что не сумею соблазнить тебя отправиться в Швейцарию, но как насчет того, чтобы съездить в Озерный округ? Ты, наверное, читал, что крупные озера сейчас замерзают. Мы могли бы остановиться на постоялом дворе — я навел справки по телефону, и оказалось, что есть две комнаты за умеренную плату в отеле «Фазан», в Уэстморленде; прежний заказ отменили. Семья забронировала номер, но отец семейства свалился с корью, представляешь, бедняга! Жаль, что они лишились такого удовольствия. Один коллега в больнице говорит, что там хорошо обслуживают и вкусная еда. Хозяин отеля, мистер Диксон, придерживает для меня эти номера до завтрашнего утра. Скажи, что поедешь. Мы могли бы как следует погулять и покататься, прекрасный шанс размять мышцы и глотнуть свежего воздуха. Мало будет от тебя проку, если безвылазно просидишь в своей конторе все благословенное время, что дарует Бог.

Майкл засмеялся.

— Должен признаться, я действительно устал. Но не уверен, что удастся вырваться. — Он замялся. — Ты же знаешь, какова обстановка… Слушай, дай мне время подумать. Я свяжусь с тобой скоро и сообщу: да или нет.

— Хорошо. Жду звонка.

— Пока, Фредди.

Майкл положил трубку и отодвинул телефон. Выпрямился на табуретке, размышляя. Уэстморленд… Он прикрыл глаза и увидел перед собой холмы, замерзшее озеро, скалистый ландшафт, памятный по детским каникулам. Сколько же лет он там не был! Шестнадцать, подсказал его любящий точность ум. Последний раз он был там двенадцатилетним.

Молодой конструктор вновь склонился над чертежной доской, с логарифмической линейкой в руках, бормоча под нос цифры. Распахнулась дверь, и сильный порыв холодного ветра ударил ему в затылок.

— Закройте дверь! — крикнул он и, обернувшись, увидел на пороге высокого бородатого мужчину; плечи его куртки были засыпаны снегом.

Глава компании Джайлз Гибсон потопал ногами, оставив вокруг башмаков лужу из тающего снега.

— Извините, сэр. Не понял, что это вы, — пробормотал Майкл.

— Уже поздно. Пора идти домой.

— Я хотел закончить с этими показателями.

— Для «Пегаса»?

— Совершенно верно.

— Еще много осталось?

Майкл выпрямился и провел ладонью по волосам.

— Часок, и будет готово.

— Заканчивайте, а затем подходите ко мне в кабинет, хорошо?

— Да, — откликнулся Майкл, мыслями уже вновь погруженный в работу.