Апельсинчики, витаминчики… - Михаил Кокшенов

В прошлом году Ялта широко отмечала семидесятипятилетний юбилей Пуговкина. Гостей из Москвы и других городов было море! Торжества проходили в ялтинском дворце «Юбилейный» — на две тысячи человек. В июле, в самый разгар курортного сезона.

Снимая свой фильм «Русский бизнес», я пригласил Михаила Ивановича на одну из главных ролей, которую потом сыграл Савелий Крамаров. А Михаил Иванович подумал-подумал и сказал, что мотаться ему поездом тяжело. Дело было зимой. А самолетом он никогда не летал и не летает. Когда я его спрашивал: «Михал Иванович, Вы что самолетом-то не летаете?», он всегда морщился, смотрел в небо и говорил: «Ненадежная конструкция!»

Совсем недавно мы устраивали концерт, посвященный 8 марта, и Пуговкин на этом концерте был главным. А сейчас он снимается у Александра Абдулова в фильме «Бременские музыканты», играет царя, говорят, что очень смешно. А Михаил Иванович по-другому и не умеет! Природа наделила его замечательной внешностью. Такое простое грубоватое лицо с хитрющими, въедливыми глазами, обворожительной улыбкой и неповторимой пластикой.

Пуговкина знают все — от мала до велика. И на том ялтинском юбилее Михаил Иванович был официально признан королем российской комедии. В Ялте, да и не только, все ему раскланиваются при встрече. Он ходит в шляпе, с «бабочкой» и тросточкой — это его стиль. Он — артист с большой буквы, и этим все сказано!

Веселое.

У Михаила Ивановича никогда не было машины, он всегда ездил на такси или на леваках. И когда водители говорили: «Как Вы похожи на Пуговкина!», он говорил: «Обознался, дружок. Он, небось, на Мерседесе катается!?»

Грустное.

Жаль, конечно, что такой замечательный актер, вдруг стал иностранцем. Скольких мы уже теряли! Но потеря Пуговкина невосполнима!

Только сейчас узнал я, что Пуговкин, возвращается в Москву! Правительство Москвы выделило ему двухкомнатную квартиру в центре столицы. Говорят, что квартиру ему пробил Александр Абдулов. Ура! Пуговкин опять в Москве!

Апельсинчики, витаминчики…

Дорогой читатель! Не подумай, что я только сидел и ждал фильмов Леонида Гайдая. Нет, я в это время снимался у разных и очень интересных режиссеров. Снимался у замечательного режиссера европейского уровня — Глеба Панфилова в фильме «В огне брода нет». Этот фильм снимался в городе Муроме. Моими партнерами были Инна Чурикова и Михаил Кононов. Картина получила всеобщее признание, завоевала массу призов на различных фестивалях.

После этого я пробовался еще в трех фильмах Глеба Панфилова — «Начало», «Васса», «Мать», но не снимался, только пробовался.

Я снимался несколько раз у режиссера Владимира Александровича Назарова. Снялся в фильме «Хозяин тайги» с Владимиром Высоцким! Все происходило в Красноярском крае на реке Мана. Песни Высоцкого уже неслись из всех магнитофонов, а самого Володю еще никто не знал в лицо. Я помню он давал концерт в Дивногорске во дворце культуры. Народу собралось — тысячи три. В проходах стояли.

А пел он часа три, без перерыва, без всяких там фанер!

Также, у Назарова, я снялся в телевизионных фильмах — «О друзьях-товарищах» и «Инженер Прончатов». А лет через десять, мы с ним опять встретились на фильме «Здесь, на своей земле».

Я периодически снимался в любимых мною журналах — «Фитиль» и «Ералаш». В «Ералаше» я был даже автором нескольких сюжетов!

А как можно забыть работу с Сергеем Федоровичем Бондарчуком? Я снимался в фильме «Степь». Сергей Бондарчук — культовая фигура российского кино. Он был добрейшим человеком. Знал всех в группе по именам, был ко всем предельно ласков и внимателен. Это единственный режиссер, как мне кажется, который интересовался бытом артистов и часто помогал решать всякие проблемы. Съемочная группа его боготворила, но боялась. По первому требованию все неслись выполнять указания по работе. Ну, а артисты его обожали. С ним можно было поговорить «за жизнь».

А как не вспомнить яркий фильм Александра Митты — «Сказ про то, как царь Петр арапа женил». Самый сложный постановочный фильм, в котором мне приходилось сниматься. Партнером по фильму был опять Владимир Высоцкий — уже в зените славы, но все такой же простой и доброжелательный.

Фильм снимался долго — в Москве, Риге и под Москвой. Костюмы, парики, корабли, оружие — чего только там не было! В этой картине блестяще сыграл Петра I — Александр Петренко.

А сколько еще я снимался в Минске, в Одессе, Алма-Ате и Киеве на национальных киностудиях. Чего только стоили съёмки фильма «Дума о Ковпаке» у Тимофея Левчука.

Но, несмотря на то, что в этих фильмах у меня были хорошие роли и фильмы имели большой успех — зритель меня больше всего знает как «Степу» из «Спортлото-82». «Апельсинчики-витаминчики» — прилипли ко мне на всю жизнь!

Веселое.

Однажды я ехал в очередную киноэкспедицию и со страшной силой работал локтями у окошка кассы, чтобы достать авиабилет. Народ возмущался, мол, такой здоровый, и так толкается! А один мужчина заметил: «Не трогайте его, он в образе!»

Грустное.

Раньше я снимался в трех-четырех фильмах в год, а однажды даже снялся в семи! Теперь, если даже удается сняться в одном, то уже считаешь это большой удачей.

Тимофей Левчук

Легендарный украинский режиссер — Тимофей Левчук — начальник всех начальников украинского кино, пригласил меня сниматься в киноэпопее «Дума о Ковпаке». Она состояла из трех фильмов по две серии. Снимался я в этом фильме четыре года! Не подумайте, что каждый день или каждый месяц. Так, месяца по два, по три в год. Но все равно — дело не легкое, когда в любое время года — ты в сапогах, с автоматом, по сугробам, от зари до зари. Я играл минера — Устюжанина.

Тимофей Левчук собрал в этот фильм актеров всех национальностей, со всего Союза, как полагается в эпопее про Отечественную войну. Там снимались замечательные украинские артисты — Костя Степанков, Валя Гаврилюк, Михаил Голубович и другие. А также мы — «москали» — Евгений Жариков и Наталья Гвоздикова, там они, кстати, и познакомились, Юрий Саранцев и Юрий Демич, Николай Мерзликин и я. У нас сложилось замечательное актерское братство, и все мы стали большими друзьями.

Съёмки были тяжелейшие. То мы форсировали Днепр, то мы штурмовали, ползая на пузе по снегу, какой-то перевал в Закарпатье. В общем, условия были приближены к боевым. Выручал нас только юмор. Мы называли нашу эпопею — опупеей, даже сложили такой стишок на эту тему: «Мы снимаем опупею — опупею без конца, до потери выраженья опупевшего лица».