Равняться на Путина! - Марин Пен

К чему привело создание Евросоюза? К тому, что у европейских наций забрали суверенитет и шаг за шагом, постепенно передали его в руки технократам, которых никто не избирал и которые ни перед кем не отвечают! (Технократ — высококвалифицированный научно-технический специалист. В наше время к технократам относят также и представителей финансовой элиты. Слово «технократ» приобрело ругательное значение в 2011 году, когда международное банковское лобби с благословения ЕС сумело привести к власти в странах-должниках своих людей — нынешнего премьер-министра Греции банкира Лукаса Пападимоса и премьер-министра Италии финансиста Марио Монти. В обеих странах фактически произошел государственный переворот, при котором от власти были отстранены законные, избранные народом представители. — Прим. «КП»).

Что мы имеем сейчас в лице ЕС? Новый Советский Союз. У нас псевдодемократия, при которой вы можете говорить, даже кричать, только вас никто не слышит. Вспомните историю с европейской конституцией. На референдуме французы ответили «нет» конституции, но она все равно существует! Хотим мы этого или не хотим. Европа управляется европейской бюрократией, которая не только не интересуется мнением народов, но и работает против них. В экономике к власти пришли неолибералы, полностью развалившие систему социальной защиты населения. А наша внешняя политика целиком подчинена США. Это ясно видно на примере отношений Евросоюза с Россией, которую мы, европейцы, фактически отвергаем как некий чуждый элемент. А без России европейская идентичность не может быть полноценной. Если мы, в самом деле, намерены строить единую великую Европу, она должна тянуться от Лиссабона до Владивостока.

— В одном из своих интервью вы сказали, что восхищаетесь Владимиром Путиным…

— Не совсем так, — чуть задумавшись, отвечает француженка. — Он мне глубоко интересен как политик. И вызывает уважение тем, как он пытался противостоять группе олигархов, присвоивших себе национальные ресурсы России.

— Вы имеете в виду дело Ходорковского?

— Я бы не стала сейчас говорить о конкретных примерах. Но, безусловно, при Путине засилье олигархов было уменьшено. У нас во Франции сложилась похожая ситуация, как в допутинской России: кучка европейских олигархов держит в руках национальное богатство, но никто не рискует начать против них борьбу.

— Когда создавался ЕС, в воздухе витала идея рождения нового «европейского человека» по примеру «советского человека». Возможно ли вообще создание новой идентичности?

— Это утопия. Мечта всех глобалистов — создать людей, у которых нет никакой связи со своей родиной, традицией или историей. «Человека разумного» превратить в «человека глобального», лишенного национальной идентичности и равнодушного к духовным ценностям. В основе этого лежит идея коммерции. Человеком, оторванным от своих корней, легко управлять, а главное — из него можно сделать идеального потребителя и раба.

Глобализация производит товары, используя труд рабов, с тем, чтобы продать их безработным. Эта сумасшедшая экономическая система, зарабатывающая на социальном бесправии, должна быть отвергнута с точки зрения гуманности. Китайская рабочая сила — это уже слишком дорого для капитала! Теперь китайцы требуют достойную заработную плату, а капитал движется дальше, в Бангладеш, чтобы найти там новых рабов. Но когда безработные прежде богатого западного мира не смогут покупать даже дешевые товары, произведенные рабами, вся система рухнет! Вот почему нужно возвращаться к сильному государству, восстанавливать границы, вводить таможенные пошлины и препятствовать свободному, никем не контролируемому движению капиталов. Финансовый сектор, погрязший в спекуляциях, нуждается в строгом государственном контроле.

— После Второй мировой войны главной головной болью Европы была Германия. Одной из целей создания Евросоюза являлся контроль над немецкой державой и ее потенциальной мощью. Что мы имеем сейчас? Германию называют новой хозяйкой Европы. Не пугает ли вас, француженку, этот факт?

— Как минимум настораживает. После войны Германия была унижена, сидела тихо и пыталась не высовываться. Она выплатила все долги, добилась своего объединения после краха СССР и теперь находится в явно доминантной позиции. В сущности, Германия сейчас навязывает свою точку зрения более слабым странам. И не секрет, что она поднялась за счет периферий, таких как Греция, продавая им свою продукцию за евро — валюту, которая выгодна единственно Германии.

— Что бы вы сделали на месте греков?

— В XXI веке греки попали в настоящее долговое рабство, которое было отменено в Афинах за пять веков до нашей эры. Им придется выйти из зоны евро и вернуться к собственной валюте. Безусловно, будет хаос, его не избежать. ЕС создавался для того, чтобы в Европе воцарился мир, а мы фактически находимся сейчас в состоянии экономической войны, когда страны беспрерывно обвиняют друг друга. Немцы упрекают греков в лени, а греки заявляют, что немцы их использовали и нажились на них.

— Перейдем ли мы от экономической холодной войны к горячей?

— Мы находимся в предреволюционной ситуации. Глобализация и свободное движение капиталов устанавливают для рабочих всего мира законы джунглей, условия беспощадной конкуренции. Будет ли это война между нациями или война народов против их собственных элит? Скорее второе. Вот поэтому я говорю о революции, а не войне. Глобализация создала маленький класс людей, сверхолигархов, которые владеют всем и держат мир в своих руках. Назовем этот класс плутократией. Народ пытается протестовать, а протесты неминуемо приведут к взрыву.

Элемент конфликта в глобализации заложен также в открытии границ, в массовой миграции населения, во втором великом переселении народов, которое полностью меняет идентичности и образ жизни людей. В арабском мире кипит «революция животов», революция голодных, люди бегут в Европу из Ливии, Египта, Туниса. Мы, конечно, не можем бомбить лодки, на которых плывут беженцы, это немыслимо, но мы должны вести политику предотвращения миграции. Чтобы у иностранцев не было интереса иммигрировать во Францию. У нас в стране к иммигрантам лучше относятся, чем к французам. Они легко получают гражданство, социальную помощь, дотации на жилье, бесплатные медицинские услуги и образование. Им даже легче найти работу. Государство обязывает крупные предприятия брать на работу людей разных культур и разного происхождения. Из соображений политкорректности компании предпочитают нанимать парней по имени Мухаммед, а не Франсуа. Налицо грубое нарушение принципа равенства. Франция — самая благоприятная для иностранцев европейская страна. Это насос, который втягивает все большее количество иммигрантов. Если мы обрубим этот насос привилегий и льгот, иностранцы сами не захотят приезжать. Как это сделать? Каждый вновь прибывший должен жить только на собственные доходы, а не на помощь государства. Приоритет при найме на работу должен отдаваться французам, иностранцев брать на работу только при условии, что француза это место не привлекает. И надо разобраться с законом «о воссоединении семей», когда к одному иммигранту, нашедшему работу, через пару лет приезжает толпа родственников. За последние тридцать лет благодаря программе «воссоединения семей» во Францию официально прибыли десять миллионов человек! Каждый год легально прибывают двести тысяч человек, а нелегально — почти столько же. (Неудивительно, что число безработных теперь выросло до семи миллионов!)

Другой вопрос — наша идентичность. Французская революция полностью секуляризировала наши ценности, и вероисповедание во Франции — частное дело. Государство не должно поддерживать и спонсировать религии. Католики, протестанты, евреи — все следуют этому правилу. Единственные, кто выступает против, — исламские фундаменталисты, которые пытаются навязать нам религиозные законы в публичной сфере. В исламе не существует разницы между мирской и духовной жизнью, и мусульмане не желают уважать французский принцип светского государства. Ислам легко идет рука об руку с глобализацией. Почему? Что у них общего? Ислам как глобальная религия отрицает государственные границы и национальную идентичность. А наша французская идентичность — христианская. Нравится это кому-то или нет. И Франция должна уважать свои христианские истоки. Я не хочу, чтобы в нашей стране было столько же мечетей, сколько и церквей. Я не желаю соблюдать некий «религиозный баланс». Если мусульмане хотят иметь новую мечеть, пусть сами за нее и платят. Государство не должно давать на это деньги. И нельзя вводить дополнительные официальные мусульманские праздники, нельзя позволять в государственной школе раздельное обучение для мальчиков и девочек или отдельные мужские и женские часы для посещения бассейна. Есть старое выражение: «Когда ты в Риме — делай как римляне!» А наше нынешнее правительство принимает все условия, которые ему пытаются навязать мусульмане. Надо напомнить им, где проходят границы. Или мы проиграем битву еще до того, как ее начнем.