Русалии - Ирина Яш

по сей день. Это именно была связь – не интрижка, не приключение и не роман. Связь двух людей одного возраста, с похожими судьбами, с трудными детьми на руках, которым хотелось хоть иногда вспомнить о том, что они мужчина и женщина, погреть свою душу о другую, такую же неприкаянную, пусть на один вечер, но забыть о своём одиночестве, а потом снова каждому идти своим путём.

Света, работавшая в центре для слабовидящих, как-то, между делом, обмолвилась о том, что в Петербурге на десять тысяч нуждающихся приходится всего пятьдесят собак-поводырей.

Макс обомлел:

– Не может быть! Как же так? А ты не ошибаешься?

– Нет, милый, – она нежно улыбнулась, – Не ошибаюсь. Это очень хлопотное дело – подготовить такую собаку. Её ведь сначала отсортировать нужно, далеко не все щенки годятся для службы. Потом полтора-два года учить, в городе, чтоб она знала, как дорогу переходить, со светофором, без светофора, она не должна растеряться в общественном транспорте, в метро… Понятно, что поводырь не может стоить дёшево, а городская администрация не готова идти на подобные траты. Ты же заводчик, сам всё это понимаешь, и не будешь брать на себя такую мороку вместо своих биглей.

Макс взял на себя эту мороку, но, конечно, не вместо. Биглей он оставил, это было его любимой работой, приносящей хороший стабильный доход. Лабрадоры были для души. И отдавал Макс выученных высококлассных собак нуждающимся бесплатно.

… – Бесплатно?!

Макс смущённо улыбнулся:

– Алекс, не смотрите на меня так! Здесь нет ни геройства, ни подвижничества. Дело своё я очень люблю, люблю свою жизнь, счастлив, когда вожусь с собаками и моей заслуги во всём этом хорошо, если четверть. Остальное всё на волонтёрах. И волонтёры эти должны быть морально зрелыми, ответственными людьми, ведь это нелегко – взять собаку, выучить, привыкнуть, а через год-полтора расстаться с ней. Такое не каждому по плечу! Сколько я здесь слёз видел, лучше и не вспоминать, – Макс махнул рукой, – Ладно, не будем о грустном говорить. Если Вам подходит работа, оплата и место проживания, то давайте попробуем.

– Подходит, – быстро сказала Алекс, – И ещё я хотела у Вас спросить…

Заскрипела калитка, во двор ввалился давешний рыжий визитёр. Илью Покровского шатало, его огненные волосы торчали во все стороны, лицо было мокрым от слёз. Макс обомлел.

– Илья! Ведь я просил тебя пойти проспаться! А ты вместо этого ещё больше нарезался!

– Па-авлик! – заскулил Рыжий, – Танюша померла!

– Что? – не понял Макс, – Ты чего врёшь?

– Да не вру, не вру я! – рыдал Покровский, – Я пришёл домой… Я хотел мириться… Она на кровати лежит… Я с ней ещё несколько минут говорил из сеней. Не отвечает. Ну, думаю, цену себе набивает, это у неё знаешь, манера такая – нет, чтоб поговорить с человеком, войти в его положение, так она…

– Короче!

Рыжий тряхнул головой:

– Короче, пошёл я в комнату за разъяснениями, а она мёртвая уже, глаза стеклянные и пена на губах.

– Ты уверен?

– Пошёл ты к чёрту! – вдруг обозлился Илья, – Что же я, по-твоему, живого человека от мертвяка не отличу?!

– То есть ты хочешь сказать, что твоя жена сейчас лежит дома мёртвая?

Илья кивнул, зарыдал в голос.

– Но почему ты пришёл ко мне? Скорую ты вызвал?

Рыжий замотал головой:

– Я растерялся… И деньги кончились…

– А Влад где?

– Влад у себя в конторе, там, в городе… – Рыжий неопределённо махнул рукой, указывая куда-то в небо.

– А Снежа?

– Снежку я не стал искать, сразу к тебе побежал.

– Илья, а девочки где?

– В доме…

– Ты оставил детей в доме с мёртвой матерью?!

Трагический кивок. Макс крепко сложно выругался, потом развернулся к Алекс:

– Саша, я Вас прошу, останьтесь, пожалуйста, с Лёней, а я пойду туда. Надеюсь, что всё это ему привиделось с пьяных глаз.

– Да-да, конечно… – закивала Алекс.

Макс пулей вылетел со двора, Илья посмотрел на Алекс, облизнулся, прижал руку к груди:

– Красавица… Мы ведь так и не познакомились… Как Вас зовут?

– Беги за ним, малохольный! – зло прикрикнула на него Алекс.

Илья хрюкнул, немного постоял, покачиваясь, потом развернулся и иноходью припустил вслед за Максом.

Глава 3

Макс вошёл в тихий тёмный дом, прошёл в гостиную, остановился на пороге.

– Лёня! Ты почему не спишь? Ночь на дворе!

– Чшшш, – прошелестел сын, – Разбудишь её!

На большом диване, глубоко размеренно дыша, спала Алекс. У неё в ногах, свернувшись в круглую меховую шапку, дремал Викинг, на полу похрапывал довольный Бом.

– Почему она здесь? – перешёл на шёпот Макс.

– Ты ведь сам просил её со мной остаться. Мы читали, а потом она уснула.

Лёня сидел в большом кресле. Рядом на комоде, горела тусклая лампа, на коленях у мальчика лежала раскрытая книга.

– Что вы делали? – переспросил Макс.

– Я читал ей вслух «Робинзона Крузо», ей было интересно, но потом она уснула. Она сказала, что вчера полночи не спала.

– Ты ел?

– Да, мы поели. Она так вкусно пожарила картошку! Я две тарелки съел.

– Хорошо. А теперь давай-ка, я тебя спать уложу.

Уже в постели, после того, как отец укрыл его и поцеловал на ночь, Лёня спросил:

– Папа, а что с тётей Таней?

– Поговорим завтра, сынок.

– Папа! Скажи сейчас! Она жива?

Макс помотал головой.

– Но что случилось?

– Никто пока не знает, Лёня. Скоропостижная смерть. Это очень страшно, но так, к сожалению бывает.

– Бабушка говорила, что это не страшно, а хорошо. Бог забирает своё дитя и не хочет, чтоб оно перед смертью мучилось.

– Это она про маму так сказала?

Мальчик кивнул, Макс пожал плечами:

– Что ж, может быть и это так, но каково близким? Кто-то всё равно страдает… Спи, сынок.

Макс прошёл в кухню. На плите стояла сковородка с остатками жареной картошки. Макс снял с неё крышку, взял вилку, стал, жадно, есть, наклоняясь над плитой. Вскоре картофель крахмальным монолитом застрял где-то в середине груди. Макс схватил, стоявший тут же кувшинчик с кипячёной водой, сделал прямо из горлышка несколько больших глотков, облегчённо вздохнул.

Он достал из шкафчика огромную фарфоровую кружку, ещё дедову, приготовил себе чай, добавил в него ложку мёда, напоследок зацепил вилкой несколько лепестков картофеля, сунул в рот, закрыл сковородку, взял чай и пошёл в гостиную.

Он сидел в кресле, пил маленькими глоточками горячий сладкий чай и смотрел на спящую, на его диване, женщину. Она была сейчас в другой одежде, Макс удивился, заметив это, но потом вспомнил: «Ах, да! Она же собиралась жить у Бонье и, наверняка, в её машине есть чемодан