Девять кругов Ады - Лана Тихомирова

Погода в Сочи ужасная: жара, почти баня, парит чудовищно. Вечером зашел Володя.

— Пойдем, пройдемся?

— Да, конечно, как скажешь.

— Платье надень свое новое.

— Ты откуда знаешь?!

— Видел. Надень, пожалуйста, — подошел и взял за плечи, — Прогуляемся, развеемся. Обещаю тебе, что будет весело!

Я вышла через полчаса, стеснялась ужасно.

— Шикарно выглядишь, Ада, — улыбается.

Вот кого я не чувствую, совершенно не чувствую. Зачем я ему нужна?! Для чего!? Он то рядом, то далеко. Я чувствую себя, как подруга, недостаточно близкая даже. Я ему нужна, кажется…

Долго гуляли по набережной, купили батон и кормили голубей. Когда батон кончился, долго искали убежища от надоедливых птиц — нас в прямом смысле слова атаковали. Володя затащил меня в первый попавшийся магазин, схватил бутыль Хереса и небольшой кусок сыра.

— У нас будет пир, Адуша.

"Адуша" — оставлю без комментариев… Надо ли упоминать, что я как бесчувственное, совершенно охеревшее бревно таскалась за ним и только восхищалась. Так и с Саввой было в свое время, и я заранее знаю, чем это все кончится. Володя еще ничего не знает, а я знаю… Моя кошачья натура уже дает знать себя.

На одной из скамеечек Володя откупорил вино.

— Пьем из горлышка, сыр ломаем — командует, и сам прикладывается к бутылке. Смачная струя хереса выливается изо рта.

— Какой кошмар, и на это мы потратились, а? Кошмар, не пей эту гадость.

Бутыль была отставлена в сторону.

Я кушала сыр и смотрела на море.

Володя подсел поближе и обнял.

— Зачем я тебе? — спросила я.

— Мне с тобой хорошо, — отвечает, — просто хорошо. Во мне обычно столько всего варится, а с тобой я пуст. Это очень приятно.

— Все понятно.

— Что понятно?

— Я нужна тебе, чтобы ты был пустым, — рассмеялась я.

— И не только, — обнимает сильнее, — я уже думал, что совсем потерян, что вся жизнь исчерпалась на чувства. А как увидел тебя мокрую и больную в кафе… Смешно вспомнить. Вошла и так на меня уставилась, как будто приведение увидела!

— Ну, почти так и было.

— Ну-ка, интересно, давай рассказывай.

Я покосилась на бутыль, потому что рассказывать свои сны на трезвую голову казалось невозможным.

— Ох, ты как. Да ты медиум, как я посмотрю, — улыбается.

— Ну, я только правду рассказала. Когда встречаешь человека из сна, при том, что температура только вчера упала, невольно выпучишься…

— Понимаю. Со мной такое в первый раз, чтобы я кого-то во сне спасал.

— Тем не менее… Володя… Только не смейся, хорошо?

— У тебя вид такой, что ты помирать собралась.

— Не собралась пока помирать. Просто… я тебя люблю… кажется.

— Вот мне последнее слово очень понравилось. "Кажется" ей. Перекрестись.

— Прости, не хотела тебя обидеть.

— Я понял. А как же муж?

— Его я тоже люблю.

— У тебя либо большое сердце, либо ты никого не любишь.

— Хватит философствовать. Ты бы только знал, как стыдно это все. Прихожу на работу, тут ты. Прихожу домой, там муж и перед ним очень и очень стыдно.

— Я это лучше тебя знаю. Только я этот этап быстро прошел. Не хочешь, мы просто помучаемся немного и разбежимся.

— Нет! Не хочу… разбегаться… Ты понимаешь, в чем причина… Чтобы тебя не видеть надо уволиться, а без группы мне уже и свет не мил… Мне нравится помогать вам, я чувствую себя очень важной, значительной.

Володя долго смотрит на меня, в глазах недоверие, очень много недоверия.

— Ты странная девушка, Ада. Черт с ними со всеми. Мне с тобой очень хорошо.

Мы еще долго сидели, обнявшись и глядя на море, ласкались друг к другу. Он не говорил, что любит меня, но я чувствовала, как ему хорошо. Больше моя душа ничего не требовала.

Я вспоминаю сейчас первые дни работы, мучительное желание прикоснуться, обнять и фатальная невозможность. Боль от этого не душевная, физическая. Любой взгляд в твою сторону, как молния, слово — гром небесный. Просто слушать, просто смотреть — все, что ты можешь. Тогда на набережной у меня закружилась голова от всех этих мыслей, тогда я решила ничего не упускать. Пусть это будет последний наш день вместе, черт с ним, это будет МОЙ день, рядом с ним. Один… за который я буду ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь, но моя душа будет напоена.

Я сама его поцеловала, закончилось все почти позорно, я чуть не потеряла сознание.

— Эй, Ада, ты чего? — Володя легко хлопал меня по щекам, — Придумала тоже, в обмороки падать. Думаешь, приятно с тобой обморочной целоваться?

— Наверное, неприятно.

— Что с тобой?

— Я просто не понимаю, со мной это происходит или нет?

— А по-моему ты просто на солнце перегрелась, горюшко ты мое. Идем, наших все равно нет никого, все к вечеру с моря приползут. Отдохнешь в прохладе.

Вот теперь Владимир прекрасно понимал, чем все это кончится, отсюда и упоминание о "наших" и "море".

И все этим и кончилось. Детали тут ни к чему, у нас стандартное для своего пола строение тела, а, по сему, ничего экстраординарного не случилось. Нам было просто хорошо друг с другом. И счастье мое было бы полным, если бы в конце он не назвал меня "сокровищем". Так меня называет ТОЛЬКО Савва.

Мы сидели и курили потом на балконе.

— Не называй меня "сокровищем"! Так меня зовет мой муж. Я не хочу думать о нем, пока нахожусь с тобой.

— Прости. Ты действительно чудо какое-то на мою голову свалилась.

Звонила Савве, ревела белугой, мне очень стыдно перед ним. Он чем-то опечален, говорит моим отсутствием. Не ревнует, не подозревает… Он святой… А я сука…

Запись 30.

После концерта летим в Питер. Володя украдкой меня целует, чтобы никто не видел, говорит так ему дышать легче. Мне приятно и легко, когда не думаю о Савве.

Веду себя странно, звоню Савве, а потом сразу бегу к Володе, чтобы тайком поцеловать или обнять. Странные ощущения.

Вот мы и в Питере. Володя рядом, спит. Мы не там, где остановилась группа. Максим с ним не разговаривает, а я сама на глаза не показываюсь, боюсь ужасно.

Мы много с Володей гуляли по городу. Погода правда подвела, хмуро и прохладно. Зато Нева прекрасна! Я ее видела и подо льдом, и при солнце, и при луне, но только если над ней висят свинцовые тучи, река по-настоящему прекрасна. В этом мы сошлись сразу, как и в том же, что целоваться лучше, стоя на мосту, а не на набережной.

Я самая счастливая сука на земле.

Запись 31.

Когда я последний раз так не хотела возвращаться домой? Помню, перед тем, как уйти из дома к Савве. Сейчас так же не хочу ехать к нему… А ведь необходимо сделать вид, что я рада его видеть.