Без единого свидетеля - Элизабет Джордж

Перейдя из корпуса Тауэр-блок в Виктория-блок, Линли решил спуститься к своему кабинету по лестнице. Там-то он и нашел Барбару Хейверс. Она сидела на верхней ступеньке пролета, курила и накручивала на палец нитку, вылезшую из рукава куртки.

— Это нарушение — курить на лестнице, — сказал Линли. — Вы знаете об этом, я полагаю?

Он сел рядом с ней на ступеньку.

Она пристально посмотрела на тлеющий кончик сигареты и вновь сунула ее в рот, с показным наслаждением затянулась.

— Может, тогда меня уволят, — сказала она.

— Хейверс…

— Вы знали? — внезапно спросила она.

Он не стал унижать ее, притворяясь, будто не понял.

— Конечно нет. Я бы сказал вам. Передал бы как-нибудь до вашего прихода. Придумал бы что-нибудь. Меня он тоже застал врасплох. Как и намеревался, естественно.

Она пожала плечами.

— Да плевать! Тем более что Уинни заслуживает этого. Он молодец. Умница. Отлично работает со всеми.

— Хм, как раз Хильеру сейчас приходится с ним несладко. Во всяком случае, так было, когда я их оставил.

— Он догадался, что его собираются использовать как ширму? Черное лицо крупным планом на пресс-конференциях? Никаких проблем с цветом кожи, и смотрите-ка сюда: вот оно, доказательство, сидит прямо перед вами! Все эти уловки Хильера шиты белыми нитками.

— Я бы сказал, что Уинстон на пять-шесть ходов опережает Хильера.

— Надо было остаться и посмотреть на это.

— И точно, надо было вам остаться, Барбара. Как минимум это было бы разумно.

Она бросила окурок на нижнюю площадку. Он покатился, остановился у стены и послал в воздух ленивую струйку дыма.

— Когда я поступала разумно?

Линли оглядел ее с ног до головы.

— Ну, например, сегодня, когда одевались. Отличный ансамбль. Вот только… — Он склонился вперед, чтобы приглядеться к чему-то на ее ногах. — Что это? Вы подшиваете брюки скрепками, Барбара?

— Быстро, просто и временно. Я птичка, которая не терпит долгосрочных обязательств. А в данном случае я бы предпочла скотч, но Ди рекомендовала степлер. Хотя я зря старалась.

Линли поднялся со ступени и протянул руку, чтобы помочь Хейверс встать на ноги.

— Если не считать скрепок, сегодня вы можете собой гордиться.

— Точно. Я такая. Сегодня служу в Ярде, завтра выйду на подиум, — буркнула Хейверс.

Они спустились к его временному офису. Не успели они с Барбарой разложить на столе материалы по делу, как в дверь заглянула Доротея Харриман.

— Мне начинать всех обзванивать, исполняющий обязанности суперинтенданта Линли?

— В нашем секретариате новости распространяются с быстротой молнии. Вы, как всегда, — образец эффективности, — заметил Линли. — Снимите Стюарта с графика дежурств — он будет старшим оперативной группы. Хэйл сейчас в Шотландии, а Макферсон занят в том деле с поддельными документами, так что их не трогайте. И пришлите ко мне Нкату, когда он спустится от Хильера.

— И сержанта Нкату. Понятно.

Харриман, как и положено было компетентному секретарю, записывала указания шефа в блокнотик.

— Вы уже и об Уинни прослышали? — спросила Хейверс — Впечатляет. Признайтесь, Ди, вы подсадили шпиона в коридоры власти?

— Разработка надежных источников информации является целью всякого сотрудника полиции, — как прилежная ученица, отбарабанила Харриман.

— Тогда разработайте такой источник на другом берегу реки, — сказал Линли. — Мне нужны все отчеты экспертов, сделанные по предыдущим смертям. Далее обзвоните все полицейские участки, где были найдены тела, и договоритесь, чтобы нам немедленно передали все, что у них есть по этим случаям, — каждый отчет, каждое имя, каждый адрес. Хейверс, вы пока возьмите у Стюарта парочку констеблей и садитесь за компьютер. Нам нужны заявления о пропавших подростках, поступавшие за последние три месяца. Особое внимание обращайте на мальчиков в возрасте… — Он посмотрел на снимки. — Думаю, в возрасте от двенадцати до шестнадцати лет, этого пока будет достаточно. — Линли постучал пальцем по фотографии последней жертвы — мальчика с размазанной по лицу косметикой, — И пожалуй, нам не мешает связаться с полицией нравов — нет ли у них что-нибудь на этого парня. Да и всех остальных хорошо бы проверить по этому каналу.

Хейверс понимала, в каком направлении движутся его мысли.

— Если они действительно были заняты в проституции — допустим, сбежали из дома и оказались втянутыми в игру, — то, скорее всего, сэр, об их исчезновении никто не заявлял. По крайней мере, не в тот месяц, когда их убили.

— Верно, — согласился Линли. — В таком случае нам придется проверить и все предыдущие заявления. Но начинать с чего-то нужно, и пока давайте ограничимся этими тремя месяцами.

Хейверс и Харриман отправились исполнять поручения, а Линли сел за стол и нащупал в нагрудном кармане очки для чтения. Он еще раз рассмотрел все фотографии, уделив особое внимание снимкам с последней жертвой. Он знал, что даже самая современная видеотехника не в силах верно передать всю чудовищность преступления, какую ему довелось увидеть своими глазами немногим ранее.

Когда он прибыл в парк Сент-Джордж-гарденс, небольшой участок вокруг найденного тела был заполнен детективами, констеблями в униформе и оперативниками. Эксперт-патологоанатом еще не покинул место преступления, он сидел в холоде серого утра, съежившись под плащом горчичного цвета; полицейский фотограф уже закончил работу и собирал оборудование. За высокими коваными воротами начали собираться любопытствующие прохожие, еще больше зрителей наблюдали за действиями полиции из окон жилого дома. Полицейские же тщательно, кончиками пальцев ощупывали местность в поисках улик, досконально осматривали велосипед, брошенный неподалеку от статуи Минервы, собирали серебряные предметы, рассыпанные вокруг надгробия.

Линли не знал, чего ожидать, когда показывал удостоверение у ворот и шагал по тропе к специалистам. Телефонный звонок, который призвал его сюда, сообщил о «возможном серийном убийстве», и поэтому Линли, приближаясь к сцене преступления, собирал мужество в кулак, готовился к чему-то отвратительному: выпотрошенные внутренности в духе Джека-Потрошителя, обезглавленное или расчлененное тело. Пробираясь среди полицейских к надгробной плите, он ожидал, что ему предстоит тягостное зрелище. Но ему и в голову не приходило, что зрелище может оказаться жутким.

Именно таким было тело, открывшееся наконец его взгляду: жутким. На Линли подобное впечатление обычно производили ритуальные убийства. То, что это преступление было ритуалом, не вызывало у него сомнений с первой же секунды.

Его догадка подтверждалась прежде всего положением тела — его уложили как статую на надгробном памятнике. А еще был символ, нарисованный кровью на лбу жертвы: неровный круг, пересеченный двумя линиями, каждая из которых сверху и снизу тоже была перечеркнута. Мысль Линли о ритуале подкрепляла и странная набедренная повязка: кусок ткани, обшитый кружевами, был подоткнут вокруг гениталий словно любящей рукой.

Линли натянул латексные перчатки и подошел к надгробию, чтобы поближе разглядеть тело; он заметил и другие доказательства того, что здесь был совершен своеобразный обряд.

— Что у вас? — спросил он, обращаясь к патологоанатому, который уже собирался уходить и стягивал, палец за пальцем, перчатки.

— Время — около двух часов ночи или около того, — последовал краткий ответ. — Удушение, судя по всему. Все резаные раны на теле произведены после смерти. Самый длинный надрез сделан одним движением, без колебаний. Затем… видите вот это расширение? У самой грудины. Похоже, наш хирург сунул туда руки и раздвинул края надреза, как это делают знахари на островах. Мы узнаем, все ли внутренние органы на месте, только когда вскроем тело. Но пока на это не похоже.

Линли обратил внимание, что патологоанатом сделал ударение на слове «внутренние», и быстро оглядел сложенные руки жертвы и ее ноги. Все конечности и пальцы на месте.

— А что касается внешних органов? — спросил он. — Не хватает чего-нибудь?

— Нет пупка. Он вырезан ножом. Взгляните.

— Господи Иисусе!

— Да. Тот еще подарочек достался нашей Опал.

Опал оказалась седовласой женщиной в пушистых красных наушниках и варежках того же цвета. Она отделилась от группы констеблей, увлеченных какой-то дискуссией, и широким шагом приблизилась к Линли. Представилась как старший инспектор Опал Тауэрс из участка на Теобальдс-роуд, на территории которого они сейчас все находились. Когда она бросила первый взгляд на тело, пояснила она Линли, то сразу сказала, что они имеют дело с убийцей, который «определенно может стать серийным». Не обладая полной информацией, она тогда ошибочно заключила, что мальчик на могильной плите был первой жертвой преступника, которого они быстро найдут и поймают, прежде чем он успеет нанести следующий дар.