В поисках истинной судьбы - Ася Синявская

стресса. Жрать меня Саша явно не собирался, это же даже гусыне понятно! Иначе он уже давно бы сделал это. Значит, мне ничего и не грозило. А я просто дура безмозглая, и всё.

Я хохотала до слез. Дракон тоже впечатлился, превратившись обратно в Сашу.

— Дашка, ты чего?

Я сразу успокоилась, встала, одёрнула изорванное платье, красивым жестом поправила волосы и подошла к нему, к тому, о котором давно мечтала… Ну, не каждый день — это точно, но иногда. Мечтала в своих эротических фантазиях, в которых видела себя в объятиях любимого, такого желанного и недосягаемого… А сейчас оно сбылось! Вот он — стоит рядом со мной, смотрит на меня так, что каждая моя клеточка дрожит от страсти…

Я закрыла глаза и приподняла подбородок чуть-чуть… Ну, чтобы Сашке было удобнее хотя бы сейчас поцеловать меня… В конце-то концов…

Алехандро

С перемещением Дашки всё прошло замечательно. Я подоспел вовремя, она не успела ничего предпринять такого, что потом было бы трудно исправить. Мужа своего она, естественно, не убила, поскольку тот оказался сильно живучим. И из-под стола вылез всего-то с переломом руки, и башка даже не треснула, одной шишкой отделался. Но Даше, само собой, об этом знать необязательно: вина — это одна из ниточек, которая поможет мне управлять девушкой.

Вторая ниточка — её незакрытый гешефт «первая любовь». Влюблённая женщина — это вообще куча плюшек! Ею можно манипулировать, даже особо не напрягаясь. Так что я два раза в шоколаде, и это радует.

Только меня тревожит её рвение поцеловать меня… Ну да, у людей поцелуй, можно сказать, ничем особенным не считается. Даже если ты на улице чмокнешь какую-то женщину против её желания (по крайней мере, в России — а я там жил и знаю не понаслышке о законодательстве), тебя не посадят. Максимум — словишь общественное порицание. И то большинство наблюдателей просто откровенно поржёт, особенно, если разыграешь ситуацию должным образом.

У нас же тут правила немного другие… Драконам, пока они не связаны узами брака, ещё дозволяется целоваться, не боясь последствий. А вот после свадьбы всё — табу. Поцелуй с особью противоположного пола может лишить дракона магической силы. Это если в момент поцелуя и ты, и она находятся в образе людей. А если в этот момент ты дракон, а она человечка, то (мне так говорили знающие драконы) может произойти самое ужасное…

Короче, поцелуй дракона с посторонним существом противоположного пола срабатывает как преломление кончика иглы на Кощея Бессмертного. Она тебя чмокнет в морду — и кранты, ты уже лежишь и ничего тебя не колышет… Как-то так. Или становишься виверном — это существа, внешне не отличающиеся от драконов, но без мозгов и магии. И без, естественно, без возможности перекидываться в человека.

А эта дурёха, как назло, постоянно тянет ко мне свои губёшки! И я, зная, чем всё это может закончиться, должен как-то разруливать ситуацию. И это при том, что мне самому до дрожи в коленках хочется ответить — тело-то помнит… как мы однажды с ней… в юности… Ах, какой тогда был поцелуй! Таких ощущений я больше никогда не испытывал.

А сейчас, когда Дашила закрывает глаза и тянет ко мне свои губки, меня просто уносит! Сколько сил мне приходится задействовать, чтобы не поддаться искушению.

Первый раз это было ещё там, на Земле, перед перемещением сюда. Обошлось — я как раз включил портал. Потом тут… Это удивительный был аттракцион! После того как я ей продемонстрировал своё перевоплощение в дракона, мы знатно порезвились! Ну да, словил я чуток в пах от неё… Неприятно… даже скажу больше — очень болезненно… А потом, когда я догнал её и продемонстрировал ей,типа, свою готовность подчиняться, та чуть не лопнула от смеха. Дурочка вроде бы поверила.

И вот опять за рыбу деньги… выставила свои губёшки. Платье драное, грязное, там на пятой точке вообще дырина — отойдите, я Нефертити! Макияж «а ля панда» и причесон «Метёлку мама потеряла, моей башкою подметала», а туда же! Пришлось снова вихрь призвать, и перенестись во дворец Фердинанда.

Вызвал горничных — естественно, в облике человеческом. Хватит нам на сегодня представлений.

Роман

Очнулся я в больнице. Перелом рёбер, ушиб лёгкого и сотрясения мозга. Знатно меня приложила эта чувырла… Не ожидал от неё такого, если честно. Какая муха её укусила? Я рассчитывал на слёзы, мольбы, нытьё, но чтобы такое!

Вызвал полицию, само собой, написал заяву. Пусть отвечает по закону, падла! Но найти Дашку никак не получалось. Куда она могла запропаститься? Подруг и родственников у неё не было. Где можно спрятаться? Как на другую планету слилась! Ничего, всё равно тебя найдут! За решёткой ты пока ещё не была, а пора бы уже. Моя мама именно это и сказала, когда меня навещала.

Беда была только в одном: теперь денег в доме не стало. Выходное пособие эта сволочь не успела отдать мне. Поспешил я… Надо было сперва денежку забрать, а потом уж карты все раскрывать. Мама за такую оплошность хорошо меня отчитала.

Моя новая пассия работать не хотела от слова «совсем». Пенсией своей мать тоже делиться со мной не собиралась. И это всё было очень плохо. Никакой квартиры не надо, когда жрать нечего. И когда я заикнулся о том, что неплохо бы было мне в больничку кое-чего вкусненького приенести, мать фыркнула обижено и со словами «Не я тебя сюда определяла — не с меня и вкусняшки ждать!», гордо удалилась.

Ладно, полежу пока тут, здесь хотя бы кормят. А там видно будет. На крайняк другую дурочку себе найду, которая будет и работать, и по дому шустрить. Девки же дуры: им пару комплементов скажи, в глазки посмотри томно, пальчиком по сгибу локти погладь — и всё, она твоя! А уж если поцелуешь такую дебилку в губки — можно даже вслух свои желания не произносить, сама будет догадываться и исполнять. Говорю же, дуры глупые, созданные лишь для того, чтобы служить мужчине.

Дети всегда остаются детьми, даже если они дракончики

Даша

Не успела я прикоснуться губами к губам Сашки, так нас опять закружило, и через мгновение мы оказались в помещении. Если честно, меня начинают напрягать уже эти карусели. Я вообще с детства их ненавижу! Укачивает!

К нам тут же поспешили какие-то женщины. Одна из них взяла меня под локоток, куда-то повела. Мы поднялись по широкой каменной