Некурящий - 9 - Антон Сергеевич Федотов

вот не понимает современная молодежь пользы дисциплины! — Сокрушенно развел я руками.

Владыка кивнул чему-то своему и еле заметно покачал головой, оглянувшись отчего-то на Кровавую Суку.

— Эк! — Присоединилась к подружке и Мира.

— Молодежь… — Протянул я еще раз под очень удивленными взглядами демониц.

Ну да, ну да, если вспомнить сколько лет мне и сколько большинству из присутствующих… Ну что ж я маленький такой, а? С другой стороны, насколько мне объяснила суккуба, на возраст в Доминионах не смотрят. Во всяком случае, биологический. Возможность ведения с тобой дел определяют исключительно по твоим личным качествам. А так как мы тут не в игрушки играем, а в жизнь вляпались, то у нас над головами очки характеристик не прописаны. Вот и проверяют тут контрагентов по-всякому, прежде чем решить, можно ли вести с ними дела.

— Погрузка закончена! — Вытянулся во фрунт один из тафгаи в черном мундире без знаков различия. — К отлету готовы.

Я еще раз грустно вздохнул. Син вновь сделала вид, что ничего не поняла, а Мира так и вовсе припомнила, что к моей команде отношение имеет лишь самое косвенное, отчего лично ее никакие мои идеи коснуться не могут («Ну-ну!», — из вредности подумал я.).

Батька Син особого гостеприимства не проявил, а просто развернулся и пошлепал в сторону «посадочной конструкции» на борт. Нет, конечно, походка и осанка у него, как и подобает правителю, были грациозные и царственные. Но мог бы и вежливость продемонстрировать, козел безрогий! «Ай!», — пришлось мне схватиться за затылок, едва я додумал эту замечательную мысль.

— Думай… Что думаешь! — Зашипела Син, уставившись мне в глаза.

— Еще одна эмпатка на мою голову, — расстроился я. — Ничего такого я не думаю. А что, у вас принято голову с плеч за недостаточно восторженный образ мыслей?

Моя девушка, которая очень даже демоница, молчала около пяти секунд. Это много. Где-то я что-то действительно сделал не так.

— Действительно не понимаешь? — Поинтересовалась она. — Нет, за мысли у нас не казнят. Даже за прямую ненависть. Это нормально. Это бывает. Один из ближников прадеда ненавидел его всю жизнь за гибель своей семьи, но вернее его служаки не было! Но ты же даже не смеешься, а попросту насмехаешься над главой Шеийлинат! Такое даже Мирайа не через раз себе позволяет!

Кровавая Сука на такое замечание только кивнула.

— И да, я не эмпатка! — Заявила хвостатенькая. — Но ты ОЧЕНЬ громко думаешь. Поразмысли над этим!

Кивнул, чего уж тут. Ну не хочет моя девочка, чтобы я ее батьку за усы дергал, так я и не буду.

Хвостатенькая закатила глаза.

— Пойдемте оценим, что тут выдают за первый класс, — предложил я. — Малышка, а на борту кормят? Стюардессы есть?

И мы пошли. Оценивать.

А поглазеть на что было. Все-таки это не «Месть Ши». А флагман флота не самого слабого в этом мире клана. Так что первой нас встретила… Красная «ковровая дорожка» центральной лестницы. Почему в кавычках? Да просто нам пришлось подниматься в гондолу по красной лестнице. Веревочной! Открытой всем ветрам и прочему. Нет, сам Владыка по такой штке взлетел быстро и без проблем. Чувствовался богатый опыт. Вот только я-то его не имел. Так что не сказать, чтобы это был приятный опыт. Ведь опустить ниже пятнадцати метров эту махину у экипажа не получилось.

— Ну еще бы! — Бормотал я себе под нос успокоительно. — Громада-то побольше «Гинденбурга» будет.

Это, на секундочку, самый большой дирижабль, построенный на Земле… Который и положил конец эре «воздушных китов».

Кстати, очень своевременные мысли, да… Вот раскачиваясь на лестнице как раз подходящее время подумать о самой известной катастрофе. Я ж высоты ну совсем не боюсь, верно? Тем более, махина хоть и рухнула на землю, но причиной гибели более чем трети экипажа и пассажиров стал все-таки огонь. За тридцать четыре секунды «Гиденбург» сгорел дотла.

На секунду я даже замер, зацепившись локтем за очередную перекладину. Мне это ощущение знакомо еще по моему занятию скалолазанием в детстве. Не знаю, как оно называется правильно, но я вполне обходился термином «прилипнуть». То есть, прижаться к стене и застыть. Ни вверх ни вниз. Мне всегда в этот момент помогал нехитрый прием: сигнал напарнику, что я не желаю спускаться, а просто борюсь со своими страхами. Стоило только оттолкнуться от стены и слегка повисеть на страховке, и сковывающий мышцы ужас исчезал без следа.

— Вот только здесь повторять не вздумай, — потребовал я сам у себя. — Надрать бы уши тому, кто здесь за технику безопасности отвечает. Причем дважды. А, лучше, с учетом здешней специфики, по рогам настучать без всякого сочувствия к культурным особенностям.

Все мысли заняли буквально несколько секунд. Все-таки, тут я представляю Землю. И не мог я ее опозорить.

— Ну давай, позади Москва! — Стиснув зубы все же отцепился я от «захваченной» ступеньки я.

Столицу моей страны я не любил никогда: шумно, душно и слишком много людей в принципе. Однако отчего-то страх отступил, позволив мне не только скинуть оцепенение, но и «скользнуть» сознанием в Кай. Меня в ту же секунду перестали беспокоить ветер, болтанка и подкатывающий к горлу ком тошноты. Жизнь снова показалась куда легче и веселее.Первым на борту меня встретил один из тафгаи. Алорского-общего он не знал. Русского, естественно, тоже. Потому он просто довольно жестами объяснил мне, где именно стоит подождать остальных. Однако вот вслух он пробормотал нечто вроде великой фразы героя Сухорукого в американском аэропорту: «Вот уроды!».

— Смотри, на собственный хвост не наступи! — Посоветовал я с усмешкой, щелкнув встречающего по носу.

Фигурально, естественно. А вот не фиг всякую фигню нести. И вообще, откуда такая уверенность, что твоего языка никто не знает? Да, он сложен, а иные звуки мне даются с таким трудом, что таблетка шалфея только и помогает снять раздражение с горла… Но нас целый год готовили к этой поездке. И я в роли главного посла, что «принять просят». Нет, до идеального владения мне как до Пекина раком.Причем с начальной точной отчета в Доминионах. Но что-то я уже понимал. И даже сказать мог. А уж красавица-суккуба позаботилась о том, чтобы в такие моменты мне было что ответить.

Зеленовато-синяя кожа бойца потемнела мгновенно. Был бы человеком — наверняка бы покраснел. Он тут же прошипел что-то совсем идиоматическое в ответ. Иные слова я даже понимал, но связать из в единое осмысленное предложение связать не мог просто потому, что это засранец явно использовал какие-то местные устойчивые выражения. Кажется, именно их пропустила в своих объяснениях Син. Что не удивительно. Язык демонов был очень образен. А уж витиеватых ругательств в нем насчитать можно было…

— Тааааак! — Прокомментировала Кровавая Сука, поднявшись по соседней лестнице (они называли это местным аналогом слова «трап», но нет — это близко было не похоже на конструкцию, специально предназначенную для подъема пассажиров). Тридцать секунд в одиночестве…

Вот сейчас фиолетоволосая блондинка (в зависимости от своей ипостаси) полностью оправдывала свое прозвище. Не смотря на мирный, казалось бы тон, чувство опасности буквально взмыла. Может, во всем виноваты горящие Тьмой глаза? Да-да, сам был бы согласен, что это странное сочетание. Но сейчас вот наблюдал подобный эффект воочию.

Я поднял руку, прерывая поток сознания, который Мира уже была готова вылить на мои несчастные уши.

— Переведи, пожалуйста этому невежливому молодому человеку, что он может поиметь себя собственным же хвостом. Его рога меньше чем у раккана, а сам он вечно будет стоять девятым в строю за молодым гойо!

Мира поперхнулась, глядя на меня. Тафгаи же застыл, выпрямившись во всю длину. Для него демоница явно была авторитетом не из последних.

— Я бы не стала. — Без всяких эмоций заявила она.

Шлеп!

Давно планировал, если честно. Моя ладонь хоть и не сильно, но отчего-то очень «звонко» приложилась к ягодице Миры.

— Переведи, красавица. — Ласково шепнул я, пальцем указав на все так же пялящегося в одну точку демона.

Тот явно пытался сделать вид, что его вообще здесь нет. Вот только цвет лица, ставшего куда более светлым, чем в начале нашего знакомства, выдал его нешуточное такое потрясение. Например, тем незначительным фактом, что я еще жив.

А Мира, вздохнув, негромко заговорила.

Моих знаний вполне хватило, чтобы понять: перевод был точным. Я мог бы и сам попробовать составить конструкцию, но опасался, что не смогу передать все оттенки обуревающих меня эмоций.

К концу фразы лицо тафгаи снова покраснело. Он выпалил какое-то слово, после чего