Настанет день, когда я разлюблю тебя (СИ) - Айрон Мира

Андрей Иванович, Степан, Ася и мальчики остались ещё на два дня: сенокос был в разгаре, и родным Аси нужна была помощь.

Вика и Тамара Степановна вернулись домой днём, а вечером у дома остановился чёрный внедорожник. Тут как тут. Кажется, Кирилл решил, что Вика уже достаточно отдохнула и пообщалась с родными, а теперь настала его очередь претендовать на её внимание.

Хозяйки дома проявили вежливость, предложив гостю поужинать, а он проявил нехарактерное для него чувство такта, отказавшись. Но на этом чувство такта иссякло.

— Вика, приглашаю тебя на дружеский ужин. Я заказал столик в ресторане.

Пока Вика думала, отказать Григорьеву вежливо или просто послать его куда подальше, гость повернулся к Тамаре Степановне.

— Тамара Степановна, мы просто поужинаем и поговорим с Викой. А потом я доставлю её домой. Обещаю.

Вика с Тамарой Степановной переглянулись. "Может, этот прощальный разговор и нужен", — читалось в глазах обеих. Вика с самого начала знала, что Кирилл не успокоится, пока не поставит точку. Точка нужна была и Вике. Ей до чёртиков надоело это многоточие.

— Хорошо, но ненадолго, Кирилл, — кивнула Вика. — Я устала, мы только сегодня днём вернулись из соседнего района.

— Договорились, — с облегчением кивнул Кирилл.

Пока Вика переодевалась и приводила себя в порядок, Кирилл сидел в кухне и рассказывал Тамаре Степановне о работе в Москве. Видя его спокойный и серьёзный настрой, мама Вики успокоилась.

И в самом деле, не будет же взрослый серьёзный человек причинять зло Вике? Он слишком многое рискует потерять, совершая неблаговидные поступки.

— Столик заказал на восемь, — сообщил Кирилл, когда они с Викой сели в машину.

— Но ведь ещё только семь! — удивилась Вика.

— Знаю, — улыбнулся Кирилл. — Хочу, чтобы ты успела посмотреть мою дачу.

— Хорошо, посмотрю, — спокойно кивнула Вика.

Она не боялась Кирилла. И не потому, что доверяла ему: нет, как раз не доверяла. Но во-первых, Григорьев никогда не был склонен к насилию, он всей душой презирал любое принуждение. А во-вторых, Вика была полностью уверена в себе и в своих силах.

Вика не назвала бы дачу Кирилла просто дачей. Это оказался небольшой, очень ухоженный домик из белого кирпича, с красной черепичной крышей. Огорода, конечно, не было, однако были сад и цветник с многолетними растениями.

У забора стояла газонокосилка, а трава была недавно убрана.

— Ты косишь траву? — не выдержав, улыбнулась Вика.

— Да, а что? — усмехнулся Кирилл. — Очень успокаивает.

Вика не стала отвечать, лишь подумала, что совсем не может представить Кирилла, который возится в саду или что-то делает по дому.

Кстати, в доме оказалось очень чисто. Три комнаты и кухня содержались в идеальном порядке. Впрочем, у Кирилла и раньше всегда был порядок, но тогда, давно, он платил пожилой соседке, и она помогала ему по хозяйству.

— Теперь всё делаю сам, — ответил Григорьев так, будто Вика озвучила свои мысли. — Я только здесь по-настоящему отдыхаю. А это комната Алёны, моей дочери. Ей девять не так давно исполнилось. Бывает, приезжаем сюда отдыхать с ней вдвоём. Решили эту проблему цивилизованно с Евгенией, правда, всё же через суд. Мне удалось доказать, что я имею право участвовать в жизни дочери наравне с матерью.

На стильном девичьем комодике стоял фотопортрет в рамке. Смеющиеся Кирилл и девочка, похожая на него, как две капли воды: темноволосая, смуглая и черноглазая. Маленькая красавица.

— Я очень рада, Кирилл, что ты не махнул рукой на собственного ребёнка, как делают некоторые.

— Спасибо, Вика, я знал, что ты поддержишь меня в этом решении. Ведь ты единственная, кому известны подробности моего детства.

…Конечно же, они оказались в том самом ресторане, из которого Вика убежала почти десять лет назад. За прошедшее время мало, что изменилось: в Столбово появились несколько точек быстрого питания, но приличный ресторан так и был в единственном числе.

Постепенно Кириллу удалось разговорить Вику. Она поняла, что он настроен, действительно, на приятный дружеский вечер, и окончательно успокоилась. Правда, от выпивки отказалась наотрез. Кирилл тоже не пил, поскольку был за рулём.

Кирилл много рассказывал о работе и о дочери. Оказалось, что его участие в жизни Алёны — это не просто слова судебного решения, отражённые в правоустанавливающем документе, и совместные поездки на отдых. Григорьев знал всё о жизни дочери, даже имя каждого её учителя и тренера по дополнительным занятиям. Сопровождал Алёну на соревнования, контролировал учебный процесс, правильное питание.

Вика невольно мысленно вернулась во времена их с Кириллом недолгого романа: вспомнила, как дотошно он следил за тем, чтобы она тепло одевалась в холодное время года, вовремя питалась и обязательно отдыхала.

— Рада, что ты настоящий отец, Кирилл, — повторила Вика. — Это главное. Как и твоя работа, которая всегда являлась твоей жизнью. А остальное… Остальное тоже будет.

— Будет, конечно. Хотя и сейчас не жалуюсь, — улыбнулся Кирилл — Ты же знаешь, что я не создан для семейной жизни, у меня характер слишком тяжёлый и независимый.

— И это проходит, Кирилл. Дочь вырастет, а ты станешь более мягким, острые углы сгладятся, непримиримость отступит на второй план.

— Думаешь? Не знаю. Мне всё так же трудно угодить.

— Ладно, ладно, не стану спорить, Кирилл. Каждому своё. Никто не может запретить тебе прожить всю жизнь ворчливым бобылём. Это твоё право.

Кирилл захохотал.

— А любовницы на что? — удивился он.

— Почём я знаю? Твои любовницы, ты и в ответе за свой гарем.

— Нет у меня гарема. Всегда одна любовница. Всегда молодая, красивая и умная, я терпеть не могу глупых. Просто они меняются. Не хочу, чтобы слишком привыкали ко мне.

— Григорьев, ты стал ещё циничнее, — смеясь, покачала головой Вика. — Как в песне: "Сегодня вторник, значит "он" — это я".

— Цинизм — обязательная и неотъемлемая часть моей натуры. Но даже я понимаю сейчас, что мы слишком много внимания уделяем моей персоне. А как ты? Давно замужем?

— Четыре года.

— А муж…он кто? — Григорьев вдруг как-то собрался, заговорил серьёзно, внимательно глядя в лицо Вики.

— Мужа зовут Николай. Ему, как и мне, тридцать лет. Мы работаем в одной организации. Коля — командир военизированного отряда, спасатель. Вот и сейчас занят устранением последствий аварии, потому приедет только через несколько дней.

— Ух ты, — напряжённо и невесело усмехнулся Кирилл. — Герой, значит. Да, тут без шансов. Я-то был уверен почему-то, что ты замужем за ботаном-подкаблучником. Каким-нибудь профессором Паганелем.

— Я замужем за лучшим парнем в мире, — искренне сказала Вика. — Мне повезло.

— И он, конечно, безумно влюблён в тебя, по-другому и быть не может.

— А я безумно влюблена в него.

— Что ж, тоже логично и ожидаемо. А дети, Вика? У такой любящей пары, и за четыре года не родились дети?

Всё-таки он спросил. Вика знала, что Григорьев не преминёт надавить на болевую точку.

— Это нормально, Кирилл. Мы хотели пожить друг для друга в течение нескольких лет. Договорились, что в тридцать лет и займёмся вплотную вопросом продолжения рода, — твёрдо ответила Вика.

… - Что ж, кажется, мы всё выяснили, Вика, — остановив машину у дома Вики, Кирилл заглушил мотор и повернулся к спутнице.

Не спешил выходить и открывать перед Викой двери.

— Да, спасибо за вечер, Кирилл, — Вика взялась за ручку двери, размышляя о том, что Коля до сих пор не позвонил.

Он всегда звонил первый, Вика знала, что во время работы беспокоить его нельзя. А сегодня всё ещё не позвонил.

— Подожди, Вика, — тихо сказал Кирилл, и его ладонь легла на руку Вики, не давая открыть двери. — Давай ещё немного поговорим. Я ведь понимаю, что другой встречи не будет, ты откажешь. И муж твой скоро приедет.

— Всё правильно, Кирилл, откажу. Ты абсолютно верно сказал: мы всё выяснили. И я рада. Мне многое стало понятно, ты открылся с новых сторон. Теперь я окончательно поняла: всё случилось так, как должно было случиться. Всё произошло правильно.