Крестовый поход - Дэвид Вебер

Во-первых, мы можем удовлетворить требования Стратегического совета. Во-вторых, мы можем сами наказать этих землян, как того требует наша попранная честь. В-третьих, мы можем потребовать от Земной Федерации, чтобы она наказала их сама. Если мы последуем советам Стратегического совета, широкомасштабной войны не избежать. Если мы решим наказать их сами, мы вступим на столь же опасный путь, так как не думаю, что Законодательное собрание позволит ВКФ Земной Федерации бездействовать, когда мы начнем уничтожать землян, независимо от их происхождения, за то, что они напали на корабли Военно-космического флота нации, которую они по-прежнему считали своим врагом. Однако, если мы выберем третий путь, Земная Федерация все равно попадет в незавидное положение.

Ты прекрасно знаешь наш кодекс чести. Кровь моих воинов была пролита «ширновмакаями» – существами, нарушившими свою же клятву вступить в переговоры. Наша честь требует «хиинармы» – мести. Я не мог бы отказать в ней своим подданным, даже если бы очень захотел. – Хан смерил Малруни ледяным взглядом. – А я этого не хочу. Земная Федерация может только одним способом уладить отношения между моим народом и теми, кто на нас напал.

– Как же мы можем это сделать, Хиа’Хан? – спросил Малруни, хотя по его тону было ясно, что он знает ответ.

– Земная Федерация должна стать «химхок я’Зеерлику’Валханайи», – негромко произнес Хан, и Малруни снова судорожно сглотнул. Это выражение не имело точного соответствия на земных языках, но его можно было приблизительно перевести как «мститель за орионцев». Из этого вытекало, что Земной Федерации нужно действовать вместо орионцев, взяв на себя обязательство покарать их обидчиков. Однако все было не так просто, и мозг Малруни лихорадочно работал, стараясь понять все вытекавшие из сложившейся ситуации последствия.

У Федерации будут развязаны руки, но орионцы не станут ей помогать. Как только земляне возьмут на себя роль мстителей, действие всех пунктов договора о взаимопомощи будет приостановлено. В определенном смысле хуже всего то, что окончательный результат действий Земной Федерации должен обязательно устраивать Орионское Ханство. Федерация может покарать злодеев более или менее сурово, но, если орионцы сочтут, что эта кара не смывает пятна с их чести, Хан признает саму Федерацию виновной в тех деяниях, в которых он сейчас винит только существ, уничтоживших его корабли! А последствия этого будут самыми ужасными!

– Хиа’Хан, – наконец выговорил посланник, – я передам ваши слова моему правительству, но должен сказать, что сразу предвижу значительные трудности. Если на вас действительно напали потомки землян, народу Земной Федерации будет очень нелегко взять на себя роль мстителей за пролитую орионскую кровь.

– Я понимаю, – очень серьезно сказал Лихаран. – Нам тоже было бы трудно требовать «вилкнармы» от Зеерлику’Валханайи, которые неизвестно где пропадали два орионских столетия, а потом напали на корабли землян, не зная, что война закончилась. Я очень хорошо все понимаю, и именно поэтому мне кажется, что землянам лучше всего самим во всем разобраться. Наша честь требует кары за предательство, но если эти земляне действительно считают, что наши расы по-прежнему находятся в состоянии войны, они поступили правильно, защищая свой народ, каким бы бесчестным способом они это ни сделали. Более того, – продолжал он еще серьезнее, – всю свою жизнь я пытаюсь растолковать своему народу, что Галактика не может принадлежать ни тем, кто слишком труслив, чтобы сражаться, ни тем, кто слишком глуп и не понимает, что не всегда надо очертя голову бросаться в драку. Это очень нелегко, и мы по-прежнему относимся с подозрением к другим расам, но я не хочу, чтобы договор, подписанный в Валхе, был расторгнут и наши народы вновь стали уничтожать друг друга. Поэтому я делаю это предложение не просто как орионец по имени Лихаран, а как Хан’А’Ханайи. У нас нет колоний между Лорелеей и нашими пограничными космическими укреплениями. Если Земная Федерация согласится стать «химхок я’Зеерлику’Валханайи», Орионское Ханство передаст ей звездную систему Лорелея и отведет все единицы своего ВКФ с ее границ. Мы будем рассматривать эту проблему как внутреннее дело Федерации, которое она сама должна уладить. Мы откажемся от «вилкнармы», согласимся на возмещение ущерба и на «ширнокашаик» – признание злодеями собственной вины. Моему народу будет трудно смириться с этим, потому что он, в отличие от землян, не считает, что возмещением ущерба можно смыть пятно позора, но, если я лично соглашусь на такое возмещение от его имени, я запятнаю только собственную честь, и моему народу будет достаточно клятвы, которую я дам. А дам я ее ради мира между нашими народами!

Малруни с трудом перевел дух. Хан сделал невероятно великодушное предложение, и посланник в первый раз с начала их разговора позволил себе ощутить хотя бы слабую надежду на то, что все кончится хорошо.

– Благодарю вас, о Хиа’Хан, – сказал он совершенно искренне. – Я немедленно передам ваше великодушное предложение на Землю.

– Я совсем не великодушен, – без обиняков заявил Лихаран. – Мое сердце жаждет «вилкнармы» подлым «шофакам», совершившим это преступление. Если бы они не были землянами, я стер бы их в порошок. Однако сейчас я не вправе прислушиваться к зову сердца. Речь идет о решении национальной важности, и принять его могу только я. Так слушай же мою клятву, посланник! Я не считаю ваше правительство ответственным за совершенное злодеяние и клянусь честью праотцев своего клана и честью Валхи, надежды и опоры Хирана’Ханарка, что не стану выпускать когти. Кем бы ни были эти «шофаки» и откуда бы они ни взялись, я заявляю, что признаю Федерацию нашим «химхоком», действующим от моего имени и от имени моего народа. Я все сказал!

Старый Хан прижал уши и поднял руку в знак того, что аудиенция окончена. Посланник Френсис Малруни повернулся и молча покинул комнату.

Миротворческий флот

Говард Андерсон в очень плохом настроении вошел в огромные двери Дворца Федерации и ступил на мраморный пол Палаты Миров. Конечно, перемены в мире неизбежны, но в его время Законодательное собрание называло место своих заседаний просто Законодательной палатой, и ее новое выспреннее название его невероятно раздражало. Подумать только! «Палата Миров»! Проклятые имперские амбиции! Еще больше Андерсона раздражала невероятная почтительность, с которой все с ним обращались. Он подавил желание дать коленом под зад ликтору, с почти благоговейным видом проводившему его на место, уселся и прислушался к ропоту голосов в Палате, наполнявшейся депутатами.